Кстати, этот Флеминг местного разлива настоящую вивисекцию арахнидов устроил: к нему доставляли пойманных в ловушки скитальцев, а он ставил над ними эксперименты, жестокости которых даже Йозеф Менгеле позавидовал бы.
Эксперименты, однако, были достаточно успешными и уже принесли первые плоды — Марон доработал свою чудодейственную мазь, и теперь она стала ещё эффективнее. Я же стал одним из подопытных кроликов, на которых лекарство испытывалось. Я был не против — хуже мне уже не станет.
Важным ингредиентом обновлённой мази стали внутренности арахнидов. Если быть точнее, то их органы, извлекаемые из черепов, с непонятным функционалом, по форме напоминающие горошины, бобы, а у убитого трицератопса орган больше всего напоминал яблоко, состоящее из раскрытых лепестков-долек.
Мы предположили, что эти органы отвечают за общение у тварей, за что-то вроде телепатической связи, причём чем крупнее тварь, тем крупнее орган. У выкормышей в головах были серые горошины, у отродий — продолговатые фасолины белого цвета, у исчадий находили в черепах нечто похожее на золотистый грецкий орех.
В общем, мой первый друг на Триале не был бы Мароном, если бы не истолок в порошок данные компоненты и не попробовал бы на их основе сделать лекарства, смешивая в разных пропорциях. Впрочем, эффект от подобных ингредиентов мог оказаться абсолютно любым, от летального до вырастания новых конечностей или превращения в тварь. Ну да не беда. Где наша не пропадала? Отрастёт новая конечность? Прекрасно! Старые-то у меня не ахти какие! Пусть замена подрастает…
По истечении ещё пяти дней я отправился в путь, так и не дождавшись приезда Мелисанды, поэтому просто оставил для неё записку на случай, если… Если что-то пойдёт не по плану.
Мы выехали, но… Уехали недалеко. Как оказалось, двое бойцов забыли забрать своё снаряжение в Чивуаке, решив, что кто-то должен взять его вместо них и выдать им перед предполагаемым боем. Но у нас тут не рыцари, которым даже зад подтирать помогают, у нас скорее что-то вроде римского легиона. Сильно урезанного легиона, правда, в котором каждый тащит свой груз сам. Ну а небольшой обоз из пары телег всё же есть. На случай, если придётся задержаться. Если бы удалось выделить всем бойцам по эйхо, то наш поход значительно упростился бы и ускорился, но мешает «бы». Мне не удалось выбить у Елены подходящее для воинства количество эйхо.
В общем, пришлось делать привал, отправлять в срочном порядке нерадивых бойцов за снаряжением. Спустя пару десятин забывашки возвратились, и мы поехали дальше и вскоре вновь прервали путь — у одной из телег отвалилось колесо. Я решил совместить приятное с полезным и объявил обед, во время которого наш транспорт был починен.
До вечера мы ехали спокойно, под шум деревьев, скрип снега и бурчание солдат. Когда стемнело, разбили лагерь, выставили дозор и легли отдыхать.
Я переживал, что моё горе-войско не сможет противостоять тварям, если те внезапно нападут ночью, но, к счастью, всё обошлось. Ничего не случилось.
На следующий день мы столкнулись с группой скитальцев, которые вместо того, чтобы убраться восвояси, решили дать нам бой.
Я думал, что мы количеством расправимся с ними также легко, как толпа бродячих цыган с беспризорной лошадью, однако без ранений всё же не обошлось: у одного бойца насквозь было пробито бедро, и кровь хлестала так, что я сомневался, что бедолага протянет хотя бы десятину; второй крепко получил по шлему и потерял сознание, а у третьего появилось множество мелких ран. Впрочем, после манипуляций Марона все трое остались живы, а наш лекарь, поковырявшись в останках тварей, обзавёлся тремя фасолинами, которые спешно прибрал в мешочек за пазухой.
Третий день оказался самым спокойным, за время нашего пути и ничего необычного с нами не произошло, поэтому вечером, разбив лагерь, мы немного потренировались.
На четвёртый мы оказались на поляне, на которой я совсем недавно знатно повоевал. Марон надеялся обзавестись здесь трофеями, но ни одного тела тварей под снегом нам не удалось найти, что наводило на нехорошие мысли: похоже, что в округе есть отряд арахнидов, способный как минимум собрать и утащить в неизвестном направлении тела павших собратьев. Нужно быть начеку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На следующий день мы дошли до места раскопок, но, честно говоря, я не знал, куда дальше следует нам двигаться и сколь долго. Поэтому объявил привал, а сам лёг спать прямо средь белого дня, мысленно пытаясь докричаться до Голоса.
И у меня получилось. Пришлось пройти через традиционный ритуал убиения бедного насекомого, прежде чем невидимка соизволил со мной поговорить.
— Свет мой, зеркальце! Скажи да всю правду доложи: где искать моих друзей, отвечай ты мне скорей!
— Существо, что ты зовёшь другом, сейчас занято выкорчёвыванием корня ядовитого растения. Находится на расстоянии прямой видимости.
— Шиза, не морочь мне голову! Я не про Марона. Я про других.
— Местоположение других особей, что ты именуешь друзьями, — поселение на месте разрушенной много веков назад базы Чи Ву Акс, к западу от твоего текущего положения в четырёх днях пешего пути.
— Вернулись, значит. Это хорошо. Но ты, голос, сегодня конкретно тупишь! Я про Олафа у тебя спрашиваю, Оло, Терна…
После минутной паузы, когда я уже перестал надеяться на ответ, Голос сказал:
— Северо-восток. Один дневной переход. Вокруг огромной кучи земли и камней, трава вытоптана, лес выкорчеван. Под землёй. Вокруг много тьмы.
— Ай молодец! Можешь ведь, когда захочешь! Дай, что ли, пару кровопийц в знак благодарности прихлопну, раз ты такой щедрый сегодня на ответы и помощь!
— Убей комара…
***
Проснувшись, я не просто знал абстрактное направление движения, а чувствовал, куда именно мне нужно двигаться.
Привал был окончен, мы бодро двинулись в путь, подгоняемые зимним ветром и холодком, и до самого вечера не сбавляли темпа. Завтра ранним утром мы отправимся в дорогу и к обеду должны оказаться на месте, где твари держат в плену моих друзей. В этот вечер мы не тренировались, ведь завтра нужно быть полными сил.
На рассвете мы тщательно проверили снаряжение и, набив брюхо до татарского спасибо, ибо обед сегодня не предусмотрен, двинулись к цели.
Я на Буром в сопровождении двух пеших арбалетчиков ехал в головном дозоре. Я чувствовал, что мы уже близко к логову врага. Сердце предательски часто застучало, подогреваемое адреналином в предвкушении битвы. Косолапый чувствовал мой страх и тоже занервничал. Это полноценные химеры не ощущают ни боли, ни страха и полностью подконтрольны хозяину в любой ситуации. У меня же вышло… В общем, что получилось, то и получилось, главное, что током меня не лупит — уже хорошо.
Мазь Марона, кстати, проявила себя великолепно! Я понятия не имею, как вообще это возможно, но похоже, что каким-то чудом она не то восстанавливала нервные клетки, не то новые на ней росли, будто на дрожжах, но факт в том, что руку свою я ощущал и контролировал уже немного лучше. Глядишь, если так и дальше пойдёт, то из калеки обратно в нормально человека превращусь!
Неожиданно грёзы мои прервал треск веток. Нас атаковали!
— К бою! — закричал я, одновременно с этим выхватывая посох из седельной сумки.
Первым в бой вступил Бурый, одним лишь взмахом громадной лапы прижав исчадие к земле и переломав ему кости. Сопровождавшие меня в головном дозоре воины тоже времени даром не теряли — выпустили по болту в приближавшуюся тварь, не убив её, но поубавив той прыти. Ещё две бежали в мою сторону и уже согнули ноги, готовясь к прыжку, в котором хотели сбить меня с медведя или просто проткнуть насквозь. Ни тот, ни другой вариант меня не устраивали, и фаербол помог мне отстоять мою точку зрения на происходящее. Взорвавшись прямо меж двух тварей, он знатно опалил им бока и отбросил в стороны. Бурый подскочил к раненым арахнидам и ловкими для такой туши движениями отправил их не то к духам, не то к праотцам, а может и вовсе к Первояйцу. Не знаю, какая у тварей религия и есть ли она вообще.
