25
Рамон Мунтанер утверждает, что мы перебили шестьсот всадников и тысяч двадцать пехотинцев и захватили более трех тысяч лошадей. Я не считал убитых, поэтому не могу ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Трупов, действительно, очень много, но цифра в десять-двенадцать тысяч показалась бы мне более правдоподобной. Тем более, что не совпадало количество всадников и лошадей. Да и непонятно, как наш казначей отличал мертвого всадника от пехотинца. Наверное, первыми считал тех, кто в дорогих доспехах, а вторыми — всех остальных. Наши потери были один альмогавар и два пехотинца. Для мня оставалось загадкой, как они умудрились погибнуть. Разве что были затоптаны убегающими ромеями или умерли от истощения, преследуя их. Трофеи мы собирали целую неделю. Каждый брал только себе, никто никому ничего не отстегивал, но пленные, около пяти сотен, и вражеский обоз с продуктами и стадо скота стали общей добычей, из которой Беренгер Рокафорт, как командир, получил десятую часть, рыцари по четыре доли, альмогавары по две, а пехотинцы по одной. Пленных заставили расчистить ров от человеческих останков и мусора, расширить и углубить, а потом продали турецкому купцу. Двор нашего дома был завален оружием и доспехами, а кладовые забиты мешками с мукой и бобами, бочками с солониной и корзинами с вяленой рыбой, луком и чесноком. В конюшне и в хлеву стояли наши лошади и две трофейные коровы, а в соседнем дворе — шесть трофейных лошадей и отара овец. Аклан и Тегак каждый день пасли наш скот юго-западнее города, где осаждавшие не так сильно вытоптали поля.
Как только в городе появились первые купцы, в основном турки, болгары и иудеи, я сбагрил им по дешевке оружие, доспехи и лошадей. Мало ли, как дела повернутся, а деньги занимают меньше места.
Рамон Мунтанер сохранил жизнь четырем жителям Галлиполя. Не думаю, что по доброте. Хотел, наверное, получить за них выкуп или обменять на пленных каталонцев. Теперь неясно было, с кем договариваться об обмене, поэтому казначей решил сделать из них шпионов. Ромеям выдали хорошую одежду и по лошади, пообещав наградить, если привезут важные сведения. Двоих послали в Константинополь, чтобы выведать планы императора Андроника, а двоих в Адрианополь, чтобы узнать, что замышляет соправитель Михаил.
— Людей у нас маловато! — пожаловался мне как-то Рамон Мунтанер. — Можно было бы совершить налет на Галату.
— Давайте турок позовем на помощь, — предложил я.
— А они согласятся? — подключился к разговору Беренгер Рокафорт.
— От добычи никто не откажется, — сказал я.
Командир Каталонской компании решил наказать инициативу исполнением:
— Найди их и предложи присоединиться к нам. Скажи, что всё, что захватят, будет их, но предупреди, что найдем и перебьем всех, если струсят.
— За нашими спинами не струсят, — предположил я.
— Если наберешь турок, будешь ими командовать и получать из их доли десятую часть общей добычи, — оказал мне честь Беренгер Рокафорт.
— А больше и некому ими командовать, — улыбнувшись, произнес я.
Кроме меня и Аклана, никто не умел говорить на турецком языке, а мой помощник в командиры не годился, потому что по жизни был ведомым. Но улыбка моя бывшему сенешалю не понравилась.
— Командовать всегда есть кому, — произнес он.
С этим трудно поспорить. Бездарных командиров найти не проблема. Впрочем, Беренгер Рокафорт хоть и не блещет умом и полководческими данными, но зажечь и повести в бой умеет. Да и удача пока на его стороне, что на войне немаловажно.
Нас с Акланом и десятком альмогаваров перевезли вместе с лошадьми на азиатский берег пролива. Для этого наняли гребное судно длиной метров пятнадцать и шириной около шести. Затрудняюсь определить его тип. Наверное, это паром, изготовленный специально для перевозок через пролив Дарданеллы. С каждым из шестнадцати весел управлялись два гребца. Имелась и мачта с латинским парусом, толку от которого, по моему мнению, было не много. Хозяин судна, пожилой ромей с крючковатым носом, пожаловался мне, что из-за войны, то есть, из-за нашего захвата Галлиполя, остался без заказов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если моя миссия будет успешной, у тебя появится работа на несколько дней, — сказал я. — Надо будет переправить на европейский берег большой отряд турок. Не знаешь, где их найти?
— Они теперь везде, — мрачно ответил ромей.
Везде да не везде. Мы искали их два дня, пока не обнаружили отряд сабель на пятьсот, который грабил деревню. Занимались делом без всякой предосторожности: ни конных разъездов, ни часовых на окраинах. Уверены, что некому помешать им. Только когда заметили наш отряд, засуетились. Я послал вперед Аклана, который передал туркам мое желание переговорить с их командиром.
Это был крепкий широкоплечий невысокий мужчина с непропорционально большой головой и тяжелым подбородком, покрытым многодневной черной щетиной. Длинные густые усы нависали над верхней губой, скрывая ее почти полностью. На голове чалма из темно-красной материи, один конец которой свободно свисал к правому плечу. Поверх красного шелкового халата надета короткая кольчуга из мелких колец. Светло-коричневые сапоги новые, из тонкой кожи, без модной, как у ромеев, так и у турок, вышивки золотыми нитками. Звали командира эмир Халил. На счет того, что он — эмир, у меня были большие сомнения. Скорее всего, сын простого воина, выбившийся в командиры.
Выслушав мое предложение присоединиться к Каталонской компании и условия сотрудничества, он задал резонный вопрос:
— А зачем нам это надо?! Нам и здесь неплохо.
— Затем, что с нами возьмете больше добычи, — ответил я. — В последнем сражении мы, потеряв всего несколько человек, захватили по три коня на каждого и столько оружия и доспехов, сколько вы за всю свою жизнь не наберете.
Грабителем движет жадность, которая насыщается только в одном случае — когда хватает себя за хвост.
— А если вы завтра помиритесь с ромеями? — молвил Халил, хотя по его лицу было видно, что жадность уже сделала свое дело.
— Это вряд ли. Между нами слишком много крови, — сказал я. — Даже если такое случится — каких только чудес не бывает?! — к тому времени мы все будем достаточно богаты, чтобы расстаться с каталонцами и достойно встретить старость.
— Я так и подумал, что ты не латинянин, — произнес турок. — Болгарин?
— Рус, — ответил я.
— Никогда не воевал ни против русов, ни вместе с ними, — сказал он.
— У тебя появилась возможность приобрести такой опыт, — произнес я шутливо.
— Мои воины не привыкли, чтобы ими командовал иноверец, — сообщил Халил, что подразумевало, что командование отрядом отдавать не собирается.
— Не бойся, я не буду заставлять вас есть свинину и пить вино! — пошутил я еще раз и добавил серьезно: — Командовать отрядом будешь ты, но делать только то, что скажу я. Думаю, скоро у нас будет несколько таких отрядов, и я буду осуществлять общее руководство.
— Давай попробуем, — согласился он, — но если что-то будет не так, мы сразу уйдем.
— А как же иначе?! — согласился я. — Было бы неплохо, если бы ты позвал и других командиров. Чем нас будет больше, тем крупнее добычу сможет захватить.
— Я передам им твое приглашение, — пообещал Халил.
То есть, он соглашался подчиняться лично мне, а не каталонцам. Турки доверяли западноевропейцам даже меньше, чем ромеям, потому что не понимали, как можно нарушить клятву ради материальной, а не моральной выгоды. Латинянам было непонятно обратное. Монголы не понимали и не прощали ни то, ни другое, а русские — наоборот. Из-за таких вроде бы ничтожных различий и возникают искры при общении, а от маленькой искры, как известно, время от времени возгорается большой пожар.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
26
Турки переправились на европейский берег пролива Дарданеллы за день до того, как вернулись наши шпионы из Адрианополя. Халил отказался жить в Галлиполе. Вместе со своим отрядом разместился юго-западнее города, за нашими спинами. Шпионы принесли неприятное известие. На нас шел Михаил Палеолог с армией около семнадцати тысяч человек. Даже вместе с турками нас было в восемь раз меньше. Поэтому Беренгер Рокафорт опять собрал совещание. На этот раз не всех каталонцев, а только рыцарей, командиров сотен и авторитетных воинов. В итоге в зал набилось около ста пятидесяти человек. Скамей на всех не хватило, поэтому большая часть присутствующих стояла. На помосте за столом расположились командир Каталонской компании, справ от него — казначей Рамон Мунтанер и три рыцаря, слева — я, Халил и два рыцаря. Беренгер Рокафорт обрисовал ситуацию и спросил, какие будут предложения. Вариантов было два — переправится на азиатский берег и заняться там грабежом, если после турок найдем хоть что-нибудь, или дать отпор ромеям. Большая часть каталонцев склонялась ко второму варианту.
