Камараден, враг требует, чтобы мы сдались, утверждает, что наши руководители капитулировали. В свете всего, что происходило, совсем не похоже, что адмирал Дениц когда-нибудь формально сдастся. Может быть, наше сопротивление сломлено и при перевесе противника сто к одному они сражаются на нашей земле. Но не может быть и речи о том, чтобы согласиться с этим приказом, пока мы не выясним всех обстоятельств. Поэтому я предлагаю продолжить наш путь. Мы не будем нападать на какие бы то ни было корабли, чтобы, даже поддавшись чувству мести, не стать причиной гибели невинных людей. Бесполезно продолжать войну в одиночку. Как бы то ни было, у нас есть все необходимое, чтобы добраться до Аргентины. И это лучше, чем горький хлеб плена.
Когда я закончил говорить, все зашумели и разделились на группы. Я не торопил их. Решили голосовать: 31 человек из 48 проголосовали за Аргентину, двое хотели отправиться в Испанию, надеясь на более быстрое и надежное возвращение на родину, а 16 выразили желание вернуться к своим семьям. Это были женатые мужчины, почти все старшины и по возрасту старшие на борту. Демократия требовала, чтобы все подчинились воле большинства, но я понимал желание этих людей вернуться домой и предложил им высадиться в Норвегии, откуда они, вероятно, смогут добраться до своих семей. Мы могли бы войти в какую-нибудь гавань и высадить их там, но мысль сразу оказаться пленниками нас не привлекала. Соответственно мы решили найти пустынное место на скалистом берегу недалеко от Бергена и высадить их ночью на резиновых шлюпках.
Ночь на 10 мая была черной как чернила. Так как мы не поднимались на поверхность, то не знали точно, где находимся. Плавание в незнакомых водах достаточно трудно и в лучшие времена, а в норвежских водах особенно – из-за бесчисленных прибрежных скал. Нужны были подробные карты, поэтому приходилось рисковать. Старшины приготовились. Упаковав свои вещи в вещевые мешки, они выработали дальнейший план с помощью крупномасштабных карт, имевшихся у нас. Для этих людей, возможно, это последний раз, когда они поднимаются на поверхность на субмарине. Мы находились в нескольких милях от берега. Темная туманная ночь затрудняла возможность взять пеленг, но мы надули две разборные резиновые шлюпки. У каждого на спине имелась также одноместная шлюпка. Все их пожитки лежали на палубе, включая еду, которой им должно хватить на месяц.
Наступила полночь, но рассвет был уже недалеко. Счастье для нас, что стояла не середина лета, иначе бы уже светало. Даже теперь мы располагали очень малым временем, хотя должны были идти медленно, поскольку берег был предательским. Пока все хорошо. Прибор показывал глубину 50 футов, расстояние от берега равнялась пяти милям. Мы прошли дальше. 3 мили… 2 мили… Берег становится ближе, а вода спокойнее. Мы не могли высадить наших друзей так далеко от берега, потому что дул встречный ветер, и они едва ли прошли все расстояние в неспокойных водах и против течения. Вероятнее всего, их просто вынесет в море, и, если это случится, они не спасутся, во всяком случае, не смогут пройти свой путь незаметно. Становилось все мельче. 7 футов, 5 футов… 4 фута… Цифры продолжали меняться. Мы осторожно идем к берегу, используя электромоторы. Один работает на средней скорости вперед, другой готов к полной назад. Удастся ли нам успешно завершить высадку? Несмотря на все страхи, наверное, сможем. Совсем не похоже, что кто-нибудь здесь будет искать немецкую подлодку.
В следующий момент лодка начала цепляться за что-то так легко, как будто кто-то царапал киль. Но мы продолжали двигаться. Мы даже подумать не могли, чтобы высадить людей здесь, когда оставалось еще больше мили, возможно миля с четвертью. Мы шли со скоростью один узел, самая меньшая, какая может быть, и то только благодаря электромоторам, потому что дизели не допускают скорости меньше шести узлов. И тут…
Нос выскочил из воды без всякого шума. Мы даже не почувствовали удара. Прибор еще показывал 2, 5 фута под рубкой управления. Аварийный полный назад, но было уже слишком поздно. Наша лодка поднялась выше ватерлинии до горизонтальных рулей под острым углом около 30 градусов.
Пять минут моторы работали, развивая полную скорость назад, но лодка не шевелилась. Тогда мы пошли одним вперед, другим назад, но и это не помогло. Наше положение казалось безнадежным.
Я предложил тем людям, которые собирались на берег, высадиться сразу, раньше, чем нас найдут. Нас заметят при первых лучах света, и тогда мы должны решить, взрывать ли нашу лодку или отдать ее целой. Время подумать об этом еще было.
С глубоким чувством мы в последний раз пожали друг другу руки. Пришло время расставаться и для тех, кто оставался на борту, и для тех, кто уходил на берег. Да, подошло время, когда каждый сам и все мы вместе должны сражаться за жизнь, и мы знали, что борьба эта не будет легкой.
Мы спустили резиновые шлюпки. Одна из них, к сожалению, опрокинулась, так как мы спускали ее под слишком острым углом, и два человека упали в море. Их сразу вытащили, но времени на переодевание не оставалось, мы уже отчетливо видели первые проблески зари. В следующий момент шлюпки отплыли. Мы смотрели им вслед. Может быть, им повезет больше, чем нам, сидящим тут на скале. Так или иначе, инженер пробовал то одно, то другое, чтобы как-то освободиться. Мы выкачали воду из уровневых баков, установили дифферент сначала на правый, потом на левый борт, работали двигателями на полной скорости, пока струя от винта не перелетала прямо на корму, но все напрасно. Лодка не сдвинулась ни на дюйм. Каждая минута приближала опасность. Оставалось еще полчаса до рассвета, но тогда с нами определенно будет покончено. Подойдет военный корабль, и мы отправимся маршем в клетки для пленных, и это будет концом мечты о свободе. Оставалась последняя надежда. Цилиндры сжатого воздуха были еще полны. Манометры показывали 205 килограммов. Лодка может подняться над скалой, если мы внезапно откроем продувочные клапаны и пустим сжатый воздух через баки погружения и под килем. Итак, мы открыли клапаны на дне, закрыли наверху, лихорадочно надеясь снова оказаться на плаву. Сжатый воздух зашипел во всех баках. Двигатели заревели на самой пронзительной ноте. Полный назад! Никто не заметил опасных красных стрелок на циферблатах приборов. Тс, кто стоял на мостике, понимали, насколько велико напряжение. Вся лодка тряслась. Полный на правый борт! Полный на левый! Наконец она шевельнулась, начала двигаться назад, и, слава богу, нос опустился.
Мы легли на киль. Штурман проложил курс. Он вел прямо назад. Сначала медленно, потом постепенно увеличивая скорость, мы двинулись прочь – как раз в тот момент, когда береговая линия стала выступать из тумана. Мы смогли еще разглядеть, что наши товарищи посылают нам прощальный привет:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
