Как позже сказал эксперт пожарной службы, по всему выходило, что в сгоревших домах в один миг вспыхнули стены, потолки, полы, мебель. Пламя бушевало так, словно все было пропитано бензином. Вот только ни малейших следов бензина или иного горючего вещества так и не нашли.
Самое ужасное заключалось в том, что обитатели домов — шестеро стариков — не сделали ни малейшей попытки покинуть горящие жилища! Все тела обнаружились в комнатах, на остатках кроватей, словно люди крепко спали. Старики задохнулись от дыма или были уже мертвы, когда случился пожар? Ответить на этот вопрос эксперты не сумели, слишком сильно пострадали в огне тела несчастных.
Но если они были мертвы, значит, это было убийство. Ведь очевидно, что шесть человек не могли скончаться разом. Кому и зачем понадобилось так жестоко расправляться с людьми, чей век и без того был недолог? Если же старики были живы, то почему все, как один, находились днем в кроватях? И почему никто не сумел встать, чтобы попытаться спасти свою жизнь?..
Подъехала еще одна машина — местное телевидение. Шустрые ребята посновали между полицейскими, пожарными и врачами, сунули микрофон под нос тому и этому, поснимали угрюмый пейзаж и унеслись вставлять сюжет в ближайший выпуск новостей.
Вера рассказывала, кто в каком доме проживал, чем занимались погибшие, не было ли чего подозрительного в последнее время, не появлялись ли в деревне незнакомые люди. Отвечала, тщательно подбирая слова, чтобы не запутаться в своей лжи.
А что ей оставалось делать, как не врать? О том, что и ее собственное жилище горело прошлой ночью, Вера, естественно, промолчала. Да и кто поверил бы ей, глядя на чистенький, словно только что отремонтированный домик?
Та правда, которую недавно открыла для себя Вера, никому не была нужна. Начни она рассказывать обо всем, что случилось с ней в последние недели, поделись своими выводами, и Кочетов в лучшем случае покрутит пальцем у виска и посоветует обратиться к психиатру. А в худшем начнет подозревать ее в совершении преступления.
Кочетова заинтересовало, почему у нее разбиты руки. Вера соврала, что заклинило дверь бани — более правдоподобную версию придумать с ходу не сумела. Мысли с трудом ворочались в измученном мозгу. Кочетов недоверчиво покосился, но промолчал. Пока.
Вера чувствовала, что держится из последних сил. Отвратительный запах — запах смерти и разрушения, нудные вопросы, собственная неуклюжая ложь, необходимость контролировать каждое слово, издерганные нервы, неопределенность будущего, страх, горе перенесенных утрат — все это давило нестерпимой тяжестью. Голова раскалывалась, тело ныло. К тому же Веру все сильнее одолевала усталость. Невыносимо клонило в сон. Кочетов заметил ее состояние и сочувственно спросил:
— Вера Владимировна, вам плохо?
— Ничего, все в порядке, — прошелестела она.
Из руин дома Марии Сергеевны, возле которого они стояли, стали выносить носилки. На них — прикрытые чем-то останки хозяев. Это стало последней каплей. Перед глазами поплыло, уши заложило, как в самолете, Вера почувствовала, что куда-то падает, и потеряла сознание.
Очнулась она, когда ее бережно несли. Гарью уже не пахло. Вера плавно покачивалась, как на волнах, и чей-то голос говорил:
— Осторожнее!
— Это ее дом? — спросила женщина.
— Ее, — ответил Кочетов, — вон там, похоже, спальня.
Вера распахнула глаза и увидела коридор толмачевского дома. Пошевелила было рукой, но та не поднялась, как будто весила неимоверно много.
Тем временем Веру бережно опустили на кровать.
— Что это со мной? — шепотом спросила она.
— Очнулись? — Над ней склонилась миловидная женщина в белом халате. — Вот и славно. Ничего страшного не произошло. Обычный обморок. Давление скакнуло. Шутка ли — такого насмотрелись. Поспите, отдохнете, и все пройдет.
— Я не хочу спать, — запротестовала Вера и попыталась встать.
Докторша успокаивающе похлопала ее по плечу и уложила обратно на подушку.
— Обязательно нужно полежать! Я поставила вам укол, ничего особенного — успокоительное и снотворное. Поспите и почувствуете себя гораздо лучше! — Она улыбалась доброжелательно, но отстраненно. Кто она Вере и кто ей Вера?
— Снотворное, — с ужасом выговорила девушка. — Мне нельзя здесь оставаться! Я должна уйти! Пожалуйста!
Ее никто не слушал. У всех было полно своих дел. И потом, они же оказали помощь упавшей в обморок девице, уложили почивать в кроватку — разве нет? Кочетов, докторша и еще какие-то люди вышли из комнаты, негромко переговариваясь, и вскоре покинули ее дом. О Верином существовании они почти позабыли.
Вера осталась одна в наступившей оглушительной тишине. Сил не было даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы подняться с постели. Что вколола ей эта ласковая истязательница? Веки слипались, руки и ноги одеревенели и больше не слушались, тело налилось ватной сонной тяжестью. Думать ни о чем не хотелось, сознание меркло, перед глазами покачивалась мутная пелена. Зато прошел страх, проблемы отступили, отодвинулись на задний план.
Вера засыпала и уже ничего не могла с этим поделать.
Глава 20
Доехав до города без приключений, почти возле самой библиотеки Павел наглухо застрял в огромной пробке. По слухам, где-то впереди произошла крупная авария, вроде бы с человеческими жертвами, и надежды, что пробка скоро рассосется, было мало.
Паша плавился от жары и вполголоса матерился. Вера уже почти час одна в Корчах. Он звонил, хотел узнать, как она там. Однако механический голос уведомил, что абонент временно не доступен. Что случилось — кончилась зарядка или в Корчах плохая связь? Помнится, Вера жаловалась, что сотовый плохо ловит. Чем больше он размышлял о происходящем, тем отчетливее понимал: события стремительно движутся к развязке. Что-то должно случиться совсем скоро. Он злился на себя: о чем думал, когда оставлял Веру одну? Пусть бы выехали позднее на пару часов! Теперь сиди тут сиднем, сходи с ума от беспокойства.
Пашина «девятка» была в крайнем правом ряду. Поток машин медленно продвигался, и впереди замаячил крупный супермаркет. Павел решил оставить машину на стоянке и отправиться пешком — здесь уже недалеко. В любом случае это будет быстрее.
Вскоре он уже влетел в прохладный гулкий холл. Отдел редких книг и рукописей располагался в отдельно стоящем здании. Паша всегда любил бывать тут, даже студентом никогда не отлынивал от посещения библиотеки. Ему нравилась торжественная тишина читальных залов, длинные ряды каталогов, особый «библиотечный» запах и сама строгая, сосредоточенная атмосфера познания. Он любил вчитываться в рукописи, выискивать в книгах крупицы полезной информации, выписывать заинтересовавшие его мысли и факты. Пашу неизменно восхищала мощь накопленных человечеством за долгие века знаний, и он втайне надеялся когда-нибудь внести свой скромный вклад в эту копилку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
