— Надо будет отчитываться перед Землей, — сказал он. — Все как было.
— Тогда Комиссию возглавят другие люди.
— Пусть.
— И о Солнце будешь жаловаться? Но пока тебя на это никто не уполномочивал. Решение о закрытии этой информации принимал не ты.
Ринальдо помолчал, прихлебывая сок.
— Будем избегать до последнего, — сказал он. — Впрочем, как решит Совет.
— Значит, и отчитываться будем только перед Советом.
— Для начала хотя бы перед Советом.
— Не терпится скинуть ответственность, Ринальдо?
— Не терпится перестать быть преступником.
— Трусишь?
— Стыжусь.
— Ты не привык бороться.
— Я привык заботиться.
— Все-таки ты не мужчина, — пробормотал Чанаргван.
Ринальдо покусал губу, припоминая.
— Начальник ведомства барабанов, — медленно заговорил он, — как-то сказал циньскому князю: «Вы, князь, прямы и непреклонны, как летящая к цели стрела». Князь был доволен. Ученый Гунсунь Юэ, узнав об этом, сказал: «Сравнение оскорбительно. Когда князь прям, как летящая стрела, то у него нет глаз, чтобы видеть, что вокруг и что впереди. Когда князь непреклонен, как летящая стрела, то у него нет рук, чтобы натянуть тетиву еще раз, если первую стрелу отнесло в сторону неожиданным порывом ветра. Это значит, что князь, подобный летящей стреле, непременно погубит государство».
— Толковать эти парадоксы можно до бесконечности, — с досадой сказал Чанаргван. — Что проку? Слова.
— Эти слова, — невозмутимо продолжал Ринальдо, — передали циньскому князю, и Гунсунь Юэ был обезглавлен.
Чанаргван помолчал.
— Ты хочешь сказать, что я… — выговорил он и запнулся. Ринальдо подождал, затем пожал плечами. Чанаргван вынул из полуоткрытого ящика стола книгу, открыл, показал Ринальдо. — Ты хочешь сказать, что это обо мне?
Ринальдо опустил взгляд и сразу увидел грубо и нервно отчеркнутое: «По мне, все средства хороши отныне. Я так уже увяз в кровавой тине, что легче будет мне вперед шагать, чем по трясине возвращаться вспять». Он сам это нашел, с жалостью и болью понял Ринальдо. Меня волокли сюда под белы руки, а он читал «Макбета». Или это «Ричард III»? Не помню. Ему до зуда в пальцах захотелось взять книгу и уточнить, но было неловко.
— Это ты сказал, — тихо произнес Ринальдо.
Чанаргван отодвинулся, сгорбился.
— Ну вот, — с угрюмой иронией проговорил он. — Уже и от Матфея в ход пошло. Прогулка по эпохам и культурам. Тридцать веков человечество уродуется на этих проблемах, а итог — словесные игры. Делать-то что?
— Ждать, — ответил Ринальдо.
Они ждали. Час, другой, третий. Ответ задерживался. Они молчали, задыхаясь в сумеречной духоте. И когда за окном начало светлеть, им принесли ответ. Он поступил из рубки. Он гласил: «Все системы работают нормально. Проведено восемнадцать переходов на трех режимах. Готов к старту. Капитан Намье».
И, наверное, с четверть часа они вчитывались и не могли поверить. А потом Ринальдо уткнулся в стол лицом и заплакал. А Чанаргван подошел к окну и размашистым рывком отдернул штору; и алый свет восхода наполнил кабинет.
МэлорМэлор просыпался теперь со странным, полузабытым ощущением детского счастья, словно в давние дни рождения, когда утро уже само по себе сулило подарок у изголовья и ожидание будущей радости вызревало еще во сне. Бекки спала к нему лицом. Если только она не отворачивалась, играя, она всегда была к нему лицом; даже когда он целовал ей спину, даже когда ластился сзади, она ухитрялась тянуться к нему и взглядом, и губами. Чуть звучало ее дыхание, и Мэлор сковался и замер, боясь. Он по утрам не смел даже взглянуть, закрывал глаза — вдруг разбудится; вслепую, в своей темноте, вслушивался и вникал в прильнувшую к нему сказку — хрупкую, мерцающую сказку щеки и колена.
И вновь задремал, потому что работал до пяти утра, а потом вновь проснулся, услышав осторожный шепот:
— Мэл… а Мэл…
Открыл глаза, и она, увидев, что он вернулся к миру, громко велела:
— А ну, поднимайся! Спать ночью надо, как все!
Сама она была уже вполне дневная. Мэлор сладко потянулся и сказал барственно:
— Подайте, голубушка, завтрак мне в постель.
— Что? — возмутилась Бекки. Она всегда очень смешно возмущалась — округляя глаза и округляя рот на букве «о». — Давай поднимайся шустро! Из-за чего теперь-то не спал?
— Да все из-за того же. Новый детектор сочинить хочу. Понимаешь, совсем в ином спектре, где-то даже к нейтрино ближе… — Он потрусил в ванную, открыл кран и начал с удовольствием швырять горсти воды себе в лицо.
— Что за дичь… — Бекки, прищурившись, заглянула к нему, да так и прислонилась к косяку, глядя Мэлору в согнутую спину. Мэлор фыркал тюленем и пускал фонтаны брызг, которые веерами рассыпались по объему; можно было принять их за полыхающий ореол. Мэлор всегда очень живописно умывался, и Бекки всегда любила смотреть на полыхающий ореол — только вот пол в ванной от ореола делался мокрым. Наконец удовлетворившись, Мэлор качнулся к полотенцу, запихал в него лицо и стал ожесточенно вытираться.
— Не то ловим, понимаешь? — пробубнил он из полотенца.
— Понимаю. Все понимаю. Синий стал, под глазами мешки.
— Я мешочник. — Мэлор вылез из полотенца влажный, всклокоченный, действительно с мешками, но отнюдь не синий, а умильно розовый. — В мешках-то главный ум и спрятан… Знаешь, кто такие есть мешочники?
— Слышала… какой-то был старый фильм.
— Генераторы уже врубили?
— Как всегда. С девяти до девяти.
— Зря энергию жгут. Теперь я точно знаю! После завтрака сразу звоню Косте…
Костя пришел сам, когда Мэлор торопливо допивал кофе, а Бекки, которая, никогда не торопясь, всегда все успевала вдвое быстрее, уютно сидела рядом в кресле, поджав под себя колени и уложив подбородок на кулачок.
— Однако спать вы горазды, — укорил Костя.
— A-а! М-м! — ответил Мэлор и едва не подавился.
— Не торопись, жуй радостно! — замахал руками Костя. — Я слышал, ты нынче в ночь мировую науку перевернул?
Бекки при этих его словах покраснела и отвернулась.
— Женщина продала? — спросил Мэлор, поспешно доглатывая. Костя кивнул. — И-эх! — сказал Мэлор горестно и придвинул к себе здоровенную кипу исписанных листков. — Весь эффект поломала… Ну, получай тогда. Вот. Как я догадался, что декваркованные полосы спадаются именно так — я и сам не помню, но потом железно вышло, что ряд уходит в нейтринную область. Да что я тебе буду — ты сам смотри. — Он стал махать бумагой у Кости перед глазами, но тот поймал его руку, зафиксировал и стал читать по порядку, что-то присвистывая едва слышно. Брови его поползли вверх. Мэлор ерзал, порывался что-то объяснить, показать, ткнуть пальцем, но Бекки незаметно его придерживала, и он лишь увлеченно, сопереживающе дышал широко раскрытым ртом да заглядывал посмотреть, до чего уже дочитал Костя.
Костя дочитал до конца и некоторое время молчал. Зачем-то похлопал себя по карманам куртки, бессмысленно озирая при этом стены.
— Тебе бы раньше жениться… — пробормотал он потом. — А то сколько времени ходил вокруг да около…
— Так? — изнывал Мэлор. — Ну ведь так, скажи?
— Чем ты его кормила последнее время? — спросил Костя, повернувшись к Бекки всем корпусом.
— Собой! — заорал Мэлор, и Бекки мгновенно покраснела снова. — Ее порывы благотворны! — Мэлор сиял. — Что, уел я тебя?
— Мало, что уел… — все еще несколько ошалело пробормотал Костя и опять зачем-то похлопал себя по карманам. — И как изящненько, простенько-то как… Черт, впервые за шесть лет опять курить захотел.
— И посему предлагается такая вот схема детектора! — затрубил Мэлор. Схватил чистый лист бумаги и карандаш, стал ожесточенно черкать вдоль и поперек. — Здесь мы отсеем фон… рекваркуем… разделим право — и левоспиральные…
— Знаешь, что у тебя получилось? — засмеялся Костя, вглядываясь в чертеж. — Нейтринный запал для гиперсветового двигателя, только навыворот.
Мэлор перестал чертить; рука его увяла.
— Врешь, — потерянно сказал он.
— Кто врет, тот помрет, — ответил Костя. Возбуждение Мэлора передалось ему. — Да что ты испугался-то? Тебе по потолку бегать положено! Даже приборы новые измышлять не надо, просто затребуем запал, перемонтируем чуток, и будет тебе приемник, это дело недели!
— Так значит… — Голос Мэлора пресекся. — Ты все-таки думаешь, я правильно это придумал?
Костя поднялся.
— Побегу на радио. Нет, к Карелу сначала… Надо послать запрос. Прямо Астахову.
— Костя, — позвала Бекки. — И знаешь… Ведь Мэлоровы генераторы мы уж неделю гоняем на этих самых режимах. Надо запросить заодно, не было ли замечено каких-то странностей во время стартов.
