— Он знает! — воскликнул офицер-связист. — Хорус знает о том, что здесь произошло. Он намерен…
— Заткнись, Маас! — оборвал его Гарья.
— Возможно, он прав, — заметил Дециус.
Гарро, игнорируя голопроектор, подошел к обзорному иллюминатору и поискал глазами корабль. Спустя пару мгновений он указал рукой на приближающуюся точку:
— Вот он, я его вижу.
— Капитан, каков будет ваш приказ?
Капитан тревожно повозился в кресле, ощущая странное повторение ситуации. С этого все начиналось — с появления одинокого «Громового ястреба» Тарвица и его предупреждения.
Странное выражение, непонятное для Гарьи, мелькнуло на лице Гарро, словно мимолетное облачко. Затем боевой капитан резко развернулся и прошел к коммуникационному пульту. Не говоря ни слова, он снял вокс-микрофон и обратился к подходящему кораблю:
— Штурмкатер «Громовой ястреб», назовите себя.
Гарро оглянулся на Воут, словно говоря: «Будь наготове».
Из вокс-приемника раздался гортанный голос с сильным акцентом уроженца Хтонии.
— Мое имя — Йактон Круз, бывший Сын Хоруса.
— Бывший? — повторил Гарро.
— Да, бывший.
Дециус кивнул своему командиру:
— Я знаю его, сэр, старый вояка, отставший от времени, третий капитан в Легионе Хоруса. Его прозвали Вполуха.
Гарро принял информацию, но ничего не ответил.
— Объясните, — потребовал он.
Гарья неожиданно увидел, как напряглись и побелели его пальцы.
Даже через треск помех на вокс-канале в голосе ветерана слышалось отчаяние:
— Я больше не принадлежу к этому Легиону, не могу принимать участие в замыслах Воителя.
Боевой капитан отложил микрофон и провел руками по лицу.
— Это может быть западней! — воскликнула Воут.— Корабль может быть битком набит космодесантниками из окружения Хоруса!
— Тогда пусть приходят,— проворчал Дециус.— Всем ухищрениям я предпочел бы честную драку.
— А вдруг там бомба…
— Нет. — Голос Гарро заставил всех умолкнуть. — Она на борту. Она не лжет.
«Она? — мысленно удивился Гарья.— О ком это он говорит?»
— На этом корабле летят беглецы, я в этом уверен. Открыть посадочный люк и приготовиться к приему «Громового ястреба».
Массивный корабль без особого изящества взгромоздился на приемные салазки, и реактивные двигатели умолкли. Палубные сервиторы с натужным скрипом налегли на манипуляторы, чтобы продвинуть «Громовой ястреб» вперед и вниз — на ту самую раму, где всего сутки назад приземлились Гарро и его воины. Отделение встречало незнакомцев заряженными и нацеленными болтерами, но сам боевой капитан отказался вынимать оружие. Он заметил, что Войен и остальные потихоньку следят за ним и с их лиц не сходит вопросительное выражение. Гарро понял, что боевые братья считают его безумцем. Он бы и сам так думал, окажись на их месте.
Натаниэль ни в чем не винил товарищей, ведь они не видели того, что довелось увидеть ему. Он и сам вряд ли смог бы найти слова, чтобы объяснить свои поступки. Он знал, вот и все. Хоть он и не мог сказать ничего определенного, в душе Гарро был уверен, что корабль несет им такой же драгоценный груз, как предостережение, которое он поклялся доставить на Терру даже ценой собственной жизни. Во сне… Все опять возвращалось к тому сну.
Передний борт «Громового ястреба» зашипел гидравликой и опустился, открыв четверых людей, приготовившихся к выходу. Впереди стоял пожилой морщинистый воин в доспехах Сынов Хоруса. Он вышел с некоторой гордостью, присущей, как замечал Гарро, всем космодесантникам, родившимся на Хтонии. Но лицо воина выражало печаль, как у человека, слишком много повидавшего на своем веку. Космодесантнику явно пришлось сражаться совсем недавно, и некоторые раны еще кровоточили, но он не придавал этому значения.
— Так, значит, ты и есть Гарро, — произнес он. — Молодой Гарвель пару раз о тебе говорил. Он сказал, что ты хороший человек.
— А ты — Йактон Круз. Я бы хотел сказать, что рад встрече, капитан, но это было бы слишком далеко от истины.
Круз напряженно кивнул:
— Да, верно. — Он немного помолчал, вглядываясь в глаза Гарро. — Наверно, ты ждешь вот этого. — Старый воин протянул свой болтер, и все космодесантники тревожно замерли. — Возьми его, парень. Если ты задумал нас прикончить, сделай милость, не тяни время. Мы больше не можем убегать.
Гарро принял болтер и передал его Сендеку.
— Я попрошу, чтобы оружие почистили и вернули тебе, — сказал он. — Боюсь, в ближайшее время мне потребуется помощь каждого вооруженного человека. — Капитан шагнул вперед и протянул Крузу руку. — Я должен исполнить свой долг и передать предупреждение об измене Хоруса Терре и Императору. Ты согласен к нам присоединиться?
— Согласен, — ответил Круз и пожал протянутую руку. — Я обязуюсь приложить все силы к выполнению этой миссии, хоть их и не слишком много. Боюсь, что из всей Третьей роты остался только один Лунный Волк, да и тот уже далеко не молодой.
— Лунный Волк? — переспросил Дециус.— Но твой Легион…
Глаза старого воина гневно сверкнули:
— Я больше никогда не стану Сыном Хоруса, запомни это хорошенько, парень.
Гарро слегка улыбнулся:
— Пусть будет так, капитан Круз. Я приветствую тебя на борту космического корабля «Эйзенштейн». Нас осталось меньше сотни боевых братьев.
— Этого достаточно, если судьба будет к нам добра.
Гарро кивком указал на рану Круза:
— Тебе нужна помощь медика?
Лунный Волк отмахнулся от вопроса и повернулся, чтобы представить остальных пассажиров корабля.
— Я становлюсь забывчивым. Локен просил меня обеспечить их безопасность, и я привез их сюда. Прошу о них позаботиться.
Натаниэль взглянул в лицо пожилого человека и мгновенно его вспомнил:
— Это ты? Я тебя знаю.
Старик в одежде итератора высокого ранга, впрочем уже пришедшей в негодность, сохранял достоинство, соответствующее своему положению, несмотря на встревоженное выражение лица. Он слабо улыбнулся:
— Надеюсь, с хорошей стороны, боевой капитан. Я Кирилл Зиндерманн, главный итератор Имперских Истин.— Слова механически слетели с его губ, но, вспомнив о сложившейся ситуации, он счел нужным добавить: — По крайней мере, до последнего времени. Боюсь, за несколько прошедших дней я немного изменился.
— Как и все мы, — несколько задумчиво согласился Гарро. — Я вспомнил, что видел тебя на борту «Духа мщения», ты проходил через посадочную палубу. И куда-то спешил.
— Ах да. — Зиндерманн оглянулся на двух других пассажиров. — Я слишком тщеславен и надеялся, что известен своими речами. Впрочем, это не имеет значения. — Он постарался успокоиться. Побег с корабля Хоруса, несомненно, наложил свой отпечаток на этого человека. Зиндерманн прикоснулся своей слабой рукой к налокотнику Натаниэля: — Спасибо, что предоставили нам убежище, капитан Гарро. Позвольте мне представить моих спутников. Леди Мерсади Олитон, документалист, одна из летописцев Императора…
— Летописец?
Натаниэль с интересом посмотрел на женщину с эбонитово-черной кожей, и особенно на ее голову, показавшуюся из-под капюшона грубой дорожной накидки. Задняя часть черепа выдавалась над шеей гораздо больше, чем у обычных людей, и блестела, словно стекло. Он тотчас вспомнил йоргалльского псайкера, но ксенос-младенец появился в результате хаотической мутации и был уродлив, тогда как документалист даже в этой непростой ситуации казалась изящной и привлекательной. Гарро осознал, что непозволительно долго рассматривает гостью, и кивнул.
— Простите, миледи, я никогда раньше не встречался с документалистами.
Он совершенно не ожидал увидеть ничего подобного. Олитон, казалось, была сделана из стекла, и он боялся к ней прикоснуться, чтобы не сломать.
— Ты напоминаешь мне Локена,— неожиданно выпалила Мерсади и сама удивилась своей несдержанности. — У тебя такие же глаза.
Гарро снова кивнул:
— Благодарю за комплимент. Если капитан Локен хотел, чтобы вы оказались в безопасности, значит, это и мое желание. Не бойтесь.
Зиндерманн уловил ее смущение и отвел Олитон в сторону.
— Еще один беглец, капитан…
Натаниэль взглянул на последнего пассажира «Громового ястреба», и у него перехватило дыхание. Перед ним предстала женщина в простой одежде, и Натаниэль изумленно моргнул, не зная, видит ли реального человека, или это опять какое-то загадочное видение.
— Ты, — выдавил он из себя.
Гарро знал ее, хотя и никогда не встречал. Он чувствовал соль ее слез на своих губах, слышал эхо ее голоса во время исцеляющего забытья и потом, в жилом отсеке.
— Мое имя — Эуфратия Киилер, — представилась она, приложила ладонь к нагруднику его доспехов и тепло улыбнулась.— Спаси нас, Натаниэль Гарро.
