возмущаться подруга, - я хотела к тебе вчера приехать.
Моя голова набита ватой, ни одной идеи, как выкрутиться.
- Да?..
- Ты спала, что ли?
- Да… уснула…
Заметив, как на нас строго смотрит Вокин, опускаю взгляд и вынимаю из рюкзака свой айпад.
Юлька на время тоже замолкает, изображая крайнюю степень заинтересованности, делает вид, что пишет лекцию.
Надо было домой ехать. Побыть немного одной, пока не приедет папа. В конце концов, навести порядок в квартире и приготовиться к приему в мэрии.
- У меня такой треш, Маринка, - проникает в ухо тихий шепот подружки.
Кошусь на нее, водя стилусом по экрану планшета. С ней действительно что-то не так. Глаза красные, без следов косметики, что бывает чрезвычайно редко.
- Что случилось?
Придвинувшись ко мне ближе, она набирает полную грудь воздуха и выдает:
- Меня вчера у дома жена Игоря подкараулила.
- Жена?! – переспрашиваю, не веря, - он женат?
Я пыталась выведать у Арса семейное положение его друга, но он ловко съехал с темы. Значит, все-таки, женат?..
- Как оказалось, да! – возмущенно округляет глаза.
В области пупка зарождается холод и быстро занимает собой всю брюшную полость. Потому что Юлины чувства мне сейчас очень близки.
- Как ты узнала?
- Как-как?.. Когда она меня вчера у подъезда догнала!
- И?..
Но в этот момент Вокин, грозно на нас зыркнув, ударяет по столу раскрытой ладонью, и мы замолкаем.
Я записываю за ним на автомате, абсолютно не вникая в суть материала. Становится так плохо, что я всерьез подумываю поехать домой сразу после первой пары.
- Марин!.. – окликает голос Юльки, когда я, повесив рюкзак на плечо, выхожу из аудитории и стремительно иду по коридору, - подожди! Куда побежала?
- Я домой. Неважно себя чувствую.
- Я тоже.
Молча вместе выходим из корпуса и шагаем в сторону метро. Юлька шмыгает носом.
- У них ребенку десять лет, - бросает отрывисто.
- Жесть… я же предупреждала, Юль…
- Я думала, эта ненормальная глаза мне выцарапает! – хватает меня за локоть и разворачивает к себе, - я вообще ошалела, когда эта тетка на меня бросилась.
Подруга все еще в шоке и напугана, явно ищет моей поддержки, а я не могу ей объяснить, что сама как решето.
- Шлюха… проститутка малолетняя… - коверкает голос и корчит лицо, изображая жену любовника, - дрянь дешевая… оставь моего мужа в покое!..
- Ну, а Игорь твой что? Почему сразу не сказал, что женат?
- Да они почти разведены, Марин! – восклицает Юля, - он мне потом позвонил и все объяснил!
- Разведены? И ты поверила?
- Он только из-за ребенка с ней! У их пацана астма…
- Юля! – качаю головой, - они всегда так говорят!
- Они не спят уже год!
- Это он тебе сказал?
- Да! Они женились по залету, - тараторит возбужденно, - он несколько раз от нее уходил, но возвращался всегда из-за ребенка, потому что она запрещала с ним видеться.
- Юль, да врет он!
- Нет! – глаза ее вдруг наполняются слезами, - он меня любит, Марина! Я же чувствую это!
Боже… вот дурочка! И, похоже, влюбилась в своего Игоря по уши.
- Можно мне к тебе поехать? Я вина куплю…
- Блин… у меня же папа сегодня прилетает… а вечером мы в мэрию идем.
- Забыла, - вздыхает тяжело.
- Прости…
- Может, тогда завтра? – спрашивает с надеждой.
- Да, давай завтра.
Как настоящая подруга, я, наверное, должна оказать ей всевозможную поддержку, но вникать в чужие проблемы, когда сама переживаю душевный апокалипсис, я не в силах.
- И что ты решила? – спрашиваю, спускаясь вместе с ней в метро, - перестанешь с ним видеться?
- Нет, не перестану, - отвечает решительно, - я от него не откажусь, Марин…
- Хочешь семью разбить? – спрашиваю, вдруг задумавшись, а что сделала бы я на ее месте?
Если бы Арсений тоже сказал, что у них с Ингой фиктивный брак, что нет никаких чувств, и что любит он только меня. Поверила бы ему?
- Нет там никакой семьи, Марина! Они давно друг другу чужие!
- Почему тогда не разведутся?
- Я же говорила – из-за ребенка!
- И зачем тогда его жена к тебе приходила?
- Потому что она не дает ему развод! – проговаривает таким тоном, словно объясняет элементарные вещи несмышленому ребенку, - он богатый… красивый… от таких мужиков не отказываются, Мариша.
Подруга не права, и не будь я практически в таком же положении, наверняка, попыталась бы вразумить ее. Но я и сама с ног до головы в греховных отметинах, поэтому мнение свое держу при себе.
Добравшись до дома, ложусь в постель и пытаюсь уснуть в надежде, проснуться со свежей головой. Ворочаюсь с полчаса и поднимаюсь.
Так плохо мне не было еще никогда. Когда не знаешь, куда себя деть и чем занять, чтобы хоть немного облегчить боль в груди. Хочется творить дикость – рвать на себе волосы и кричать в голос, но нельзя, потому что папа не должен заметить во мне перемен.
Поэтому, врубив музыку, я навожу в квартире порядок. Затем на такси еду в салон на укладку и макияж, и домой возвращаюсь всего за десять минут до приезда отца.
- Папа! – распахиваю дверь и оказываюсь в его крепких объятиях.
Сдерживаемые весь день внутреннее напряжение и слезы быстро подкатывают к горлу, но я, прижавшись лицом к его груди, силой воли заталкиваю их обратно.
- Ты чего? – спрашивает он обеспокоенно.
- Ой! – отстраняюсь и тяну губы в широкой улыбке, - чуть макияж не испортила!
- Здравствуй, дочка, - окинув меня внимательным взглядом, обнимает за плечи и целует в лоб.
- Привет! Проходи. Устал? Голодный? – тараторю, забирая из рук его дорожную сумку, - я куриный суп сварила.
- Не откажусь.
Удивительно, но папино присутствие действует на меня как анальгетик. Ощущение битого стекла в горле исчезает, и дышится намного легче.
- Как мама? Я говорила с ней вчера.
- Хорошо, - отвечает, отправляя в рот ложку супа, - отправила тебе кое-что.
- Правда?.. Что же?..
- Украшения к платью… иди, там, в сумке поройся…
Действительно, в вещах папы обнаруживается футляр с крохотными бриллиантовыми сережками, идеально подходящими к моему вечернему платью.
Вдевая их в уши
