Водитель я еще тот, навыков никаких, поэтому такая скорость вполне может закончиться слиянием с придорожным столбом или полетом в кювет. Приходилось рисковать. Я стремлюсь убраться подальше от леса, напичканного агентами американских спецслужб.
А еще должна была отыскать «живую воду»…
Впереди на обочине показался парень. Он шел вдоль шоссе. Услышав шум двигателя, повернулся и поднял руку. На громил Бейкера не похож. С рюкзаком, в красной бандане. Турист, скорее всего. Такой же, как я.
Я надавила на тормоз, прижимаясь к обочине. Едва не сшибла «голосующего». Он упал на капот, круглое изумленное лицо уставилось на меня через стекло.
– До Нейпира не подбросите, мисс? – прокричал он нерешительно. Видимо, его немного смутила моя манера парковки.
Едва заметным кивком я указала на пассажирское кресло, парень сполз с капота и забрался в салон.
– Спасибо, спасибо! – бормотал он. Благодарность выглядела так, словно я его увела с эшафота.
Одометр на приборной доске перекинул пару миль, когда круглолицый вновь подал голос. Видать, оправился от шока.
– Как здорово, что вы мне попались. Вы местная?
По тону вопроса понятно, что парень пытается разговорить меня. А я уже как-то забыла про него. Мои мысли крутились вокруг другого.
– Что? – переспросила я.
Честно – не услышала вопроса, только интонацию.
– Вы из здешних мест? А я приехал с Южного острова, спешу на регбийный матч. Наша команда играет с командой Нейпира через час.
– Угу, – неопределенно промычала я, следя за дорогой.
А парень уже чувствовал себя словно дома. Развалился, откинув голову, и плотоядно разглядывал меня. В другой бы раз высадила его, но тут мне было плевать.
– У вас симпатичные ноги, – заявил он.
– Что, видно сквозь спортивные штаны?
– У меня глаз наметанный, – довольно ответил он. – Классную девочку сразу отличаю.
– О! – кисло восхитилась я.
Он замолчал и, кажется, окаменел слегка.
– Какой странный запах в салоне, – наконец выдал он.
Я беспокойно пошевелилась.
Какой еще запах? От меня, что ли?.. Неудивительно. Сутки провела в лесу… А может быть, от Верочки запах пошел? Вроде не замечала до этого. Впрочем, пока тащила, наверное, так привыкла, что уже не чувствую.
– Я понял! – вдруг произнес парень. – Это пахнет костром. Вы жгли костер? Жарили ребрышки?
Этот шутник начал мне надоедать.
– Куда у вас в Нейпире можно сходить вечером? – не унимался он. – Любите пиво? Как насчет того, чтобы опорожнить пару пинт после матча?
– С жирными горячими сосисками? – уточнила я.
– Ага! – закивал парень.
– Ненавижу жирные сосиски.
Он заткнулся немного обиженно. Правда, пауза тянулась недолго. Неугомонный взгляд попутчика выцепил силуэт Верочки на заднем сиденье.
– А что ваша подруга – спит? Может, ей нравится пиво с сосисками?
– Ей уже ничего не нужно. Она мертва.
С идиотской ухмылкой он посмотрел на меня, и ухмылка заледенела на его устах. Любитель пива и регби, кажется, понял, что я не шучу.
– Ох, совсем забыл! – хлопнул он себя по лбу. – Мне же нужно… Мне нужно… – Плохо, когда вранье не лезет в голову. – Короче, высадите меня на повороте.
Я его высадила в совсем глухом месте. Был бы у него язык покороче, успел бы на свой регбийный матч.
…Трубку на другом конце провода и на другом конце земного шара сняли после четырех гудков.
– Алло?
Вы не представляете, как я была счастлива услышать этот голос! Слабый, сопровождаемый легким эхом спутниковой связи голос человека, которого я почти не знала. С робостью ожидала соединения, чувствуя вину перед этнографом. А тут вдруг обрадовалась, сама не знаю почему.
– Месье Жаке? Это Овчинникова! Помните меня?
– Господи, Алена! Конечно, помню! Как я могу вас забыть?
«О, не может забыть тебя! – прорезался в голове ехидный голос. – После того как ты насадила его на нож психопата».
– Как ваши дела? – тихо спросила я.
– Никогда не лежал в больнице до этого, – признался Жаке. – Странные ощущения. Вдруг вырвали из обычной жизни и привязали к кровати. Врачи с их антибиотиками – настоящие террористы.
– Рана серьезная?
– Утверждают, что заштопали почку. Похоже на правду, потому что из меня течет что-то красное, весьма похожее на «Шато Лафит». Лежу на боку, весь перебинтованный. – Он помолчал, потом добавил очень серьезно: – Алена, мне рассказали, как вы тащили меня с крыши. Я вам бесконечно признателен.
– Это я виновна в случившемся, – пробормотала тихо.
– Господи, что за ерунду вы говорите!.. – Он сглотнул. Кажется, от волнения. – Вы спасли меня. Если на свете существует вещь, которую я могу сделать для вас – я сделаю ее.
В глазах моих защипало, а из груди вырвалось короткое кудахтанье. Это смех такой. Смех облегчения.
– Как у вас дела? – спросил он. – И где вы наконец?
– В Новой Зеландии.
– В Новой Зеландии? – не поверил он. – Как вас туда занесло?
– По телефону не расскажешь, да и при встрече тоже долго… Нужно садиться и писать целый роман.
– Жандармерия активно взялась за расследование убийства доктора Энкеля, – сообщил Жаке. – Ко мне два раза приходили, очень хотят повидаться с вами.
– Тут нечего расследовать. Этот орешек им не по зубам. Слегка выбивается из компетенции жандармерии департамента Вьенна.
– Международный терроризм?
– Хуже. Фашизм.
– Что, настоящий?
– Почти, здорово подкрепленный деньгами… Кстати, убийцу искать тоже бессмысленно. Его больше нет, он мертв. Пытался полетать на высоте четырех тысяч метров, но без крыльев это слегка затруднительно.
– Если честно, мне совсем не хочется говорить об этих мерзавцах… Мадемуазель Вера с вами?
– Вера умерла.
Не знаю, стоило ли это говорить раненому человеку. Но Жаке выдержал удар мужественно.
– Как это произошло?
– Ее убили. Та же организация, которая явилась в ваш дом, чтобы забрать душу доктора Энкеля.
– Вы уже похоронили ее?
Я сглотнула. Логичный вопрос, который опять вызвал мои сомнения. И снова поиски «живой воды» показались мне безумной затеей.
– Нет, я пока не похоронила Веру. Она сейчас рядом со мной.
– Помочь вам с отправкой тела на родину?
– Пока не знаю.
Жаке замолчал.
– Она была очень милая и скромная девушка, – произнес он. – Великолепный человек.
Мне показалось, он высказал не все, что хотел. Я видела, как Вера и Жаке вместе бродили целый вечер, видела, как он смотрел на нее, и как она не отрывала глаз от этнографа…
– Помните легенду об алхимике Ганеше? – спросила я.
– Вы о чем? – растерялся Жаке.
– О гравюре, которая висит в вашем кабинете. О той, которую вам подарил доктор Энкель.
Он молчал, я слышала только его дыхание.
– Легенда – одна из историй о «живой» и «мертвой» воде, – произнесла я. – Вы слышали их?
Жаке понял намек.
– Алена, я не уверен, что сейчас уместно…
– История о Ганеше – правда. Быль. Она произошла в реальности… «Мертвая вода» существует! Она даже некоторое время находилась в моих руках. Я видела ее в действии! Это удивительно!
– Мадемуазель Алена…
– Я собираюсь оживить Верочку.
Жаке озабоченно вздохнул.
– Мне тоже дорога Вера, – произнес он. – Но я считаю, что мы должны держать себя в руках. Нельзя позволять горю овладеть разумом. Нужно похоронить Веру подобающим образом, а потом заняться расследованием. Обязательно заняться расследованием, потому что это чудовищно, когда умный и образованный человек погибает от рук проходимцев. Но я еще раз повторяю: нельзя безумствовать… Алена! Давайте похороним Веру.
Я упрямо молчала, глядя на кнопки телефонного аппарата. Квадратики тесно прижались друг к другу, хромированные, словно бампер старомодного «мерседеса».
– Ганеш знал, как получить «живую воду», – сказала я. – Ему не хватило времени.
– Алена, прошу вас… Это невозможно! Если бы это было возможно, мир бы перевернулся.
– Он уже перевернулся… Откуда вам известна легенда о Ганеше?
– Энкель рассказал, когда подарил гравюру. Существует текст, который называется что-то вроде «Жизнеописание Ганеша». Но я его не видел.
– Где его можно добыть?
– Попробую узнать… Кстати, вы когда-то спрашивали, почему Ганеш выкрал тело сына, чтобы оплакивать три дня и три ночи. Почему фигурировал именно этот срок.
– Алхимик использовал «мертвую воду», – сказала я, – чтобы прирастить отрубленную голову сына. Именно сын и изображен рядом с отцом на гравюре.
– Вот-вот… Я читал в одной из сказок, что после «мертвой воды» применить «живую» необходимо в течение трех дней. Иначе тело рассыплется в прах.
Мир поплыл перед глазами.
Так и есть. Вот он – потаенный риф, на который неудержимо несло корабль моих надежд.
У меня всего три дня, чтобы найти «живую воду»! Три дня…
– Вам известна страна, где жил Ганеш? – спросила я.
– Вы все-таки решили попробовать?
