В том, что безумно, я не сомневалась, по-другому в меня вообще редко кто влюбляется, да и в целом на планетке с разумом не ахти. В среднем по палате — дурак на дураке, что я буквально минуту спустя от души и продемонстрировала.
Горемыка как раз стал отчаянно требовать, чтобы я немедленно поклялась памятью усопшего, что мы обвенчаемся через неделю после похорон, и я, вот уж дура набитая, в безотчётном порыве хоть как-то облегчить муки несчастного и прекратить наконец эту сцену, взяла, да и поклялась.
У Виктора Андреевича отвисла челюсть, Виолетта вытаращила глаза, а Денис как по команде перестал заливаться слезами и громко возвестил:
— Все слышали?!
После чего согласился ответить на вопросы — видно, лекарство наконец-то подействовало — и обслюнявив напоследок мой затылок, отбыл в соседнюю комнату в сопровождении оперативника.
Азаров чуть ли ни за шкирку выволок меня на террасу и зашипел, почему-то резво перейдя на «ты»:
— Ты совсем умом тронулась?! Только что, в присутствии свидетелей, ты поклялась памятью умершего, что выйдешь замуж за этого идиота!
— Серьёзно? — растерялась я. — Не ожидала от себя такого…
— Да чёрт возьми! Ты вообще отдаёшь отчёт своим действиям?! Или напрочь мозги отшибло?! — загремел Виктор Андреевич, грозно нависая надо мной.
— Не очень, — жалобно пискнула я, машинально отступая к перилам. — Но в дурдоме трудновато сохранять здравость ума, аура, знаете ли, у психов очень заразная…
Виктор остановился, огляделся и устало опустился в одно из кресел. На минуту закрыл глаза, посидел так, а затем уже более спокойно спросил:
— И что, ты всерьёз собираешься выполнить обещание?
— Ну… наверное… придётся теперь… — осторожно произнесла я, ещё не вполне сознавая, что натворила.
— Да что за бред! — Виктор вновь подскочил и схватил меня за плечи. Глаза его полыхнули таким огнём, что глядя в них сейчас, я почувствовала, как в душе у меня всё перевернулось. — Ты же его не любишь! И к тому же он полный кретин, ты не видишь, что ли?!
— Вижу, — глупо улыбнулась я. — Но раз обещала, что ж теперь делать…
— Сейчас же пойти и отказаться!
— Я не могу… — развела я руками, — у меня дурацкие принципы.
— Да какие, к чёрту, принципы?! Ты хоть понимаешь, во что превратится твоя жизнь?! Как только в твоём паспорте появится штамп, этот дебил замучает тебя разборками! Будет постоянно скандалить, следить за тобой, шантажировать, может быть, даже пристрелит в приступе ревности! Поверь, я знаю этот тип!
— По-моему, ты сейчас сам готов меня из ревности пристрелить! — вылетело у меня, и тоже неожиданно на «ты». — И вообще, «в доме повешенного о верёвке не говорят»! — я поёжилась, представив забрызганный мозгами Кирилла стол.
В общем-то его аргументы мне были не нужны, перспективы «счастливого» брака с Денисом я и сама прекрасно представляла… но отступать так просто Виктор Андреевич не собирался.
— Да я в тюрьму тебя посажу, лишь бы этого не случилось!
— Не выйдет, господин Азаров, я чиста перед законом, аки агнец перед господом, — прозвучало убедительно, хотя сама я и близко ни в чём уверена не была.
Виктор нахмурился и решительно сказал:
— Тогда его.
— И это вряд ли. Сдаётся мне, Денис ко всему этому тоже отношения не имеет. Так что придётся мне снова тащиться к алтарю. Боже, надоело-то как… Но вы не переживайте, — я ободряюще похлопала его по руке, — я ненадолго. Долго меня мало кто может выдержать. Этот — точно нет.
А сама аж зажмурилась, представив, как на данную новость отреагируют Сашка с Магистром.
Маг однозначно перестанет со мной разговаривать, а может, и вовсе на всю жизнь обидится, а Сашка… Я не успела придумать, что сделает Сашка. Виктор в сердцах стукнул кулаком по перилам, поняв, видимо, бесполезность спора. Я вздрогнула и открыла глаза.
— Ну хорошо, — произнёс он, — расскажи мне, где была сегодня ты. И пожалуйста, поподробнее.
Глава 26. Сотворение Вселенной
На террасу выглянул парнишка-оперативник и, слегка смутившись при виде наших взбудораженных лиц, спросил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Виктор Андреевич, вам кофе принести?
— Неси, — коротко бросил Азаров, не отрывая от меня глаз.
Я по минутам расписала ему весь свой сегодняшний день, очень надеясь, что смерть Кирилла пришлась на то время, когда я была в больнице или отвозила домой Настю с Татьяной.
Виолетта держалась, держалась, спокойно давала показания, угощала народ кофе с бутербродами, а потом вдруг как разрыдалась! Пришлось срочно всё бросать и заниматься ею. Снова вызывать неотложку, которая только недавно отъехала, успокаивать, укладывать. А Виолетта всё не унималась, кричала, рвалась посмотреть на мужа и умоляла врачей отвезти её в морг. Вот так мы и возились, с незначительным перерывом, то с одним родственником, то с другим.
Домой вернулись поздно, измученные и расстроенные.
Денис, к счастью, за нами не увязался. Алкоголь вперемежку с успокоительным сделал его совершенно нетранспортабельным, и мне с большим трудом, но всё же удалось убаюкать его в гостевой спальне. Чудненько начинается моя новая семейная жизнь!
По мере приближения к дому Виктор Андреевич становился всё мрачнее, а я мысленно кляла себя на чём свет.
Это ж надо быть такой кретинкой! Вот уж вляпалась так вляпалась! Зачем?! Зачем я это сделала?! И что мне делать теперь?
— У вас оружие есть? — вопрос прозвучал так резко, что я вздрогнула.
— Разумеется, — я достала свой «шерифский» «Смит энд Вессон» и с сарказмом осведомилась: — Хотите в русскую рулетку перекинуться?
Виктор не удостоил меня ответом, покрутил револьвер в руках и сунул обратно в «бардачок».
— И зачем оно вам? — после небольшой паузы полюбопытствовал он.
— А вы не догадываетесь? Компаньонов, конечно же, отстреливать! Зачем же ещё оружие? — съязвила я. Он скрыл от меня время смерти бизнес-партнёра и вообще стал держаться подчёркнуто отстранённо. Это настораживало и злило.
— А если серьёзно?
— Зачем, зачем…
Да мало ли какие могут возникнуть ситуации? А уж в моей нынешней ипостаси и подавно… Не то чтобы, оставаясь при памяти, я всерьёз собиралась в кого-нибудь когда-нибудь стрелять, боже меня упаси, но с оружием всё же намного спокойнее, чем без него. Хорошо, что давний папин приятель в своё время подсуетился и обеспечил меня таким нелишним средством безопасности. Я чертыхнулась про себя, а вслух воскликнула:
— Кота охранять! Кот у меня, знаете ли, особенный, жутко ценный, неровен час сопрут.
Виктор наконец сообразил, что говорить серьёзно я не намерена, и лишь уточнил:
— И разрешение имеется?
— Естественно, — ядовито подтвердила я.
— Покажете?
— Всенепременнейше! — я так разозлилась, что забыла о дистанции и чуть не врезалась в затормозивший внезапно джип. — Вот гад!
— Ну вы же сами виноваты.
— Да я не о нём… — кроме себя любимой я последними словами костерила Димку. А заодно и Сашку. Первого — за то, что он так легко и просто променял меня на другую, второго — за то, что он мне об этом сообщил.
Конечно, с Сашкиной стороны скрыть это новое обстоятельство было бы ещё хуже, и я ни за что бы ему этого не простила, но почему-то была убеждена: если бы не известие о Димкиной свадьбе, мне бы и в голову не пришло выкинуть этот фортель с Денисом!
Но хуже всего было то, что меня, похоже, уже всерьёз подозревали. Наверное, Виктор Андреевич тоже полагал: раз оружие явилось, значит, неспроста. И даже то, что разрешение на него имелось, его, кажется, ничуть не успокоило.
В особняке стояла гробовая тишина. В свете последних событий меня передёрнуло от такого сравнения, но другие на ум почему-то не пришли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну и куда все подевались, интересно? Спать, что ли, полегли?
Оказалось, нет. Оля, читая журнал, тихонько пила чай на кухне, а Сашка, как выяснилось, отправился в ночной клуб. И Магистра моего с собой прихватил. Хоть одна удача, и с этой парой сегодня объясняться не придется…
