— Удовлетворена теперь, Балкис?
— Да. Думаю, да.
Звучит правдоподобно… вот только с таким же выражением на лице он врал о принцессе.
Дальше разговор особо не клеился. Караван размеренно шёл вперёд, шаг за шагом приближаясь к Бади-Зелалю. Солнце садилось. Ещё минуту назад небо радовало оранжевыми тонами и вот оно уже серое, стремительно темнеющее. Ар-Хан растолкал Эзру к ужину. Они поели, а я от трапезы отказалась, так как могу есть в любое время суток и никто мне слова поперёк не скажет.
Поездка начала заметно утомлять однообразием, когда Гафур аз-Фохад окрикнул своих людей. Поднявшаяся суета подсказала, что мы достигли места ночлега.
— Бади-Зелаль. — Эзра спрыгнул с повозки и с хрустом потянулся. На его мордочке заиграла довольная улыбка. — Самый крупный караван-сарай по эту сторону Мехрана, жемчужина земель халифата, оазис в море бесконечного ужаса великой пустыни, гостеприимный приют странникам, соединение унылого прошлого и надежды на лучшее завтра. Существует легенда, согласно которой много-много лет назад…
— Всего три тысячи, — уточнил Искандер.
— Я то и сказал! Много-много лет назад на этом самом месте стоял богатый город с цветущими садами и полноводными озёрами. Его жители не знали бед и купались в роскоши. И вот однажды к его воротам на последнем издыхании подошёл бедный, замученный путник. Он попросил сущую малость — пустую лепёшку, стакан воды и кров, где можно провести ночь перед новой дорогой. Но никто во всём огромном городе не проявил добросердечности. Путнику пришлось уйти ни с чем, а на следующий день, когда жители Бади-Зелаля проснулись, они увидели песок. Он засыпал все озёра, уничтожил сады и леса, подступил к домам и останавливаться не собирался, очень скоро став личным проклятием города на веки вечные. Кто же знал, что облик усталого путника принял марид?
— Поучительная легенда. Местные, так понимаю, вынесли из неё урок гостеприимства?
— О да, догадливая дочь Валерия! Клянусь своими когтями, ты никогда не забудешь Бади-Зелаль!
Лишённые какого-либо изящества мощные каменные стены поднимались из песка исполинским чудовищем. Закованные в железо ворота с трудом отворились, пропуская новых путников в свои чертоги.
Глава 21
За восемь часов в тесной повозке ноги мои затекли, поясница ныла, а желание смыть с кожи пот и песок захватило власть над всеми прочими мыслями. Отдых! Наконец-то мы отдохнём!
Бади-Зелаль возвели на месте оазиса. Неприступные стены надёжно ограждали изумрудную зелень финиковых пальм и блестящую гладь маленького пруда от вездесущего песка и посягательств диких бедуинов, не желающих жить по законам халифата. Перед нами открылся совершенно другой мир — кусочек рая в раскалённом море пустыни.
Однако никаким раем тут не пахло даже близко. В свете фонарей и многочисленных костров, потрескивающих во дворе, картина открывалась далеко не такая радужная, какую описывал Эзра.
Вдоль защитной стены тянулось длинное здание — гостевой дом, похожий на двухэтажный сарай, облицованный необожженной глиной, выкрашенной в голубой цвет. Чуть в стороне высилось округлое сооружение — чайхана. Всё. Не знаю, что, по мнению Эзры, я не никогда здесь не забуду, но всяко не «потрясающую» архитектуру и мутную воду в пруду. Может, запах скотины? Верблюды, мулы и лошади имели отдельное стойбище — крытые загоны. Места в них явно не хватало, поэтому большая часть животных свободно слонялась по всему Бади-Зелалю. Местные стражи — чернокожие воины в белых одеждах — следили лишь за тем, чтобы скотина не подходила к воде, не более.
Согласно обычаям пустыни, каждый странник мог совершенно свободно пользоваться водой и защитой стен Бади-Зелаля, но если хочешь крышу над головой, постель в отдельной комнате и сытный обед — изволь раскошелиться. Оазис процветал благодаря нескончаемому потоку богатых караванов со всех уголков халифата. Люди и гули, чернокожие и жители пустыни, торговцы и разбойники — пёстрая, не внушающая ни толики доверия публика.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Никто тебя не тронет, — успокоил Эзра.
— Пока ты не одна, разумеется, — добавил Искандер.
Ясненько, от товарищей ни ногой. Приглянусь какому-нибудь шейху, тут же завернут в ковёр и поминай имя.
Путешественники, не желающие тратиться на комнату в сарае, коротали ночь под импровизированными навесами во дворе у костров. Они сидели небольшими группами, варили кофе и громко разговаривали. Проходя мимо одного из таких островков, мой глаз зацепился за двоих здоровенных лысых мужчин и одну женщину-брунгильду. Знакомые цветастые халаты, излишек золотых украшений, суровые лица… Это они! Они собирались пытать меня в России!
Не ожидав встречи, я сбилась с шага, чем привлекла их внимание. Лимийцы дружно повернули головы. На секунду наши взгляды пересеклись. Узнали или нет? Вероятность подобной встречи слишком ничтожна, чтобы в неё поверить, ведь так?
— Ребята, здесь лимийцы, — без промедлений рассказала товарищам. — Это они искали Султана в моём мире, а теперь каким-то образом сумели вернуться в Мирхаан.
— Ай, не паникуй раньше времени, скорая в выводах дочь Валерия! Твоё воображение разыгралось в неверном свете луны, только и всего. Я предлагал тебе вздремнуть пару часов между ящиками с мылом, зачем отказывалась, э?
— Я не паникую, а они не мираж и тем более не плод моего воображения. Могу поклясться, чем скажете.
— Только не Всевышним! — тут же замахал руками Эзра.
— Хорошо, Им не буду. Но я уверена на все сто. До конца жизни не забуду морды кирпичом и золотые цепи с фиолетовыми камнями.
Ар-Хан оглянулся назад небрежным движением. Его цепкий взгляд подметил каждого, кто оказался поблизости.
— Точно, лимийцы есть, — подтвердил он.
— Они не могут быть настолько сообразительными… — протянул Эзра и вдруг резко замолчал, беспечность с него мигом сдуло. За долю секунды легкомысленный гуль превратился в сыщика, чей отец сделал себе имя не на разносе чая для госпожи Хатун. Его ярко-жёлтые флюоресцирующие глаза вспыхнули фонарями. — Змейки с фиолетовыми камнями, ты сказала?
— Именно.
— Мийяу! Только их не хватало для полного счастья! Украшения с альмандинами имеют право носить только послы. Аз-Масиб не сильно ошибался, возлагая вину за пропажу Лейлы на лимийскую делегацию.
— Давайте-ка для начала уйдём со двора, — посоветовал ар-Хан. — Никто не против?
— Я как раз собирался предложить это, — рыкнул Эзра.
Маячить на глазах у врага не лучшая идея. Кто знает, что взбредёт в их лысые головы? Надежды на местных стражей мало, а у нас самих из оружия один кард да когти хурра. Только сейчас я заметила, что Искандер не взял с собой даже перочинного ножичка. Больно неправдоподобное легкомыслие для человека его наклонностей.
Быстрым шагом миновав открытый двор, усеянный кострами, людьми и верблюдами, зашли под защиту крыши чайханы. Названия у неё не было — зачем, если она единственная на многие километры? Неказистое снаружи здание оказалось вполне уютным внутри: на стенах ковры, низенькие столики накрыты бархатными скатёрками, по центру горит очаг. Садиться предлагалось на тощие подушки-пуфики.
После заката солнца запрещено вкушать пищу, но не напитки. Хозяин чайханы подсуетился, выставив на стол перед нами кофейник и миниатюрные стаканчики.
— У Казема лучший кофе во всей пустыне, — хвастливо заявил он. — Крепкий, как любовь бесприданницы, и горький, как её жизнь.
Настаивать на ужине я не стала. После встречи с лимийцами аппетит исчез напрочь, а сердце колотилось в смешанных чувствах. Лимийцам нужна Лейла, не я, но вряд ли они захотят оставить в живых свидетельницу.
Эзра залпом выпил кофе и потёр руки.
— На чём мы остановились?.. Ах да, послы. Итак, за два дня до исчезновения принцессы во дворец прибывает лимийская делегация. Официальный повод: заключение мирного договора. Неофициальный: похищение дочери халифа с целью выкупа или в качестве заложницы. До рождения брата или сестры, она единственная наследница Мирхаана, фигура очень и очень ценная, ферзь на шахматной доске.
