музыка играла громко, зрители и танцоры прихлопывали в такт, и я с облегчением перевела дух, и сказала, не переставая улыбаться, как и положено благородной девице в благородном обществе: – Очень вас прошу, не делайте этот праздник более неприятным, чем вы его уже сделали. И к вашему сведению, господин Мюррей – очень милый и приятный кавалер. В отличие от вас, он не обсуждал других гостей, а нашёптывал мне комплименты.
- Экий дамский угодник, а по нему и не скажешь, - неодобрительно сказал граф. – Но тогда – разрешите исправиться? Я сейчас же начну нашёптывать вам комплименты.
- Думаете, у вас получиться? – изобразила я сомнение.
- Уверен в этом, - пылко заверил граф.
- Тогда приступайте, – разрешила я.
- Приступаю, - он сделал полупоклон в мою сторону и чуть не пропустил момент, когда нам предстояло вступать в танец.
Мы взялись за руки со стоящими слева дамой и кавалером и закружились в маленьком хороводе, пока остальные танцоры смотрели на нас и хлопали в ладоши. Затем наш квартет разбился на две пары, и сначала я танцевала с господином Лиленмором, а потом протянула руки графу Бранчефорте.
- Во-первых, вы сегодня выглядите, как фея, - начал он с комплимнтов, как и обещал. – Даже под маской ваше лицо сияет. Глаза горят, губы улыбаются… Смотреть на ваши губы – одно удовольствие.
- Комплимент не засчитан, - ответила я, пока мы танцевали свою партию. – Про глаза – банально, про губы – двусмысленно. Попробуйте ещё раз, милорд. Хотя… может, лучше вам не стараться? Что-то мне подсказывает, что комплименты – это не по вашей части.
- А что по моей? – тут же спросил он, сжимая мою ладонь гораздо крепче, чем позволено было по этикету.
- Ваше – охота на ведьм, - произнесла я, продолжая удерживать улыбку.
- Вот как? – он тоже улыбнулся, но глаза под маской блеснули холодно. – Да, инквизитору тут есть, где разгуляться. По меньшей мере, пять дам пришли в костюмах ведьм. Но я сегодня не инквизитор, я – ворон, - он повёл плечом, показывая мне брошку, приколотую к отвороту камзола – серебряный ворон с глазком и клювом из гагата. – И мне нравятся цветы, а не ведьмы.
- Страшно даже предположить, что нравится ворону, - сказала я, – но точно не цветы. Пожалуй, лучше бы вы прикинулись инквизитором.
Мы разошлись, чтобы пригласить следующую пару, протанцевали положенные четыре круга и вернулись на свои места, снова встав друг к другу лицом.
- Что там дальше с комплиментами? – напомнила я. – Обещали нашёптывать, как заправский ловелас, а вместо этого похвалились брошечкой, как какая-нибудь провинциальная кокетка.
- Зато вы невозмутимы, как почтовый клерк, а жалите словами – как пчёлка, - не остался в долгу Бранчефорте.
- Колюсь шипами, как и положено розе, - я прикоснулась к двум полураспустившимся розам, приколотым к моему поясу. – Так что не жалуйтесь, господин Падальщик… о, простите! конечно же – Ворон!..
- Вижу, милого вечера не получится, - заметил граф, окидывая меня почти оскорбительным взглядом с головы до ног. – Но уверяю, я умею срывать розы так, чтобы не уколоться о шипы.
- Ну вот, - укорила я его. – Обещали любезности, а уже угрожаете.
- Ну что вы, - возразил он. – Это – совсем не угрозы. Вы не знаете, как я угрожаю.
- О, не будьте так уверены, - я тоже улыбнулась, показывая, что умею владеть собой не хуже, чем он.
- Не понимаю, о чём вы.
- О господине Эверетте, – подсказала я его забывчивому сиятельству, не забывая хлопать в такт музыке.
Под полумаской трудно было разглядеть выражение лица графа, но губы его даже не дрогнули – он продолжал улыбаться. Вот что значит – королевская служба. Привыкаешь держать улыбку при любых обстоятельствах. А я была уверена, что поразила его.
Несколько секунд он молчал, а потом поинтересовался:
- При чём тут господин Эверетт?
- Слышала ваш разговор в мастерской, - я решила разом выложить все карты. – Вы так тонко намекнули на семью… Честное слово, вы – страшный человек. Угрожать отцу благополучием сына, которому всего лишь пять лет… А король знает о ваших методах?
- Как вы могли слышать? – этим вопросом он выдал себя с головой.
Значит, угрозы он не отрицает.
Тут снова подошла наша очередь танцевать, и мы прогалопировали четыре круга, а потом взялись за руки, закружившись на месте.
- Это Эверетт вам пожаловался? – продолжал расспрашивать граф, всё сильнее сжимая мои руки. – У вас такие доверительные отношения?
- У нас художественные отношения. Я просто слышала ваш разговор, - сказала я, выскальзывая пальцами из его ладоней и возвращаясь на исходную позицию.
Граф сделал шаг ко мне, но вовремя вспомнил, что мы, вроде бы, танцуем, и вернулся в колонну кавалеров.
- Вы меня дурачите, - сказал он. – Я не видел вас в мастерской.
- Но я была там. За шторой.
- За… - он резко замолчал и оттянул указательным пальцем ворот рубашки, а потом требовательно спросил: - Что вы там делали? Подслушивали?
- Это получилось нечаянно, - призналась я без тени смущения.
- Даже не сомневаюсь, - произнёс он сквозь зубы. – С вами не заскучаешь, леди Розенталь.
- Роксана, - сказала я мягко. – Мы же решили. Вы для меня – Гилберт. Я для вас – Роксана. Всё так мило, почти по-семейному.
- Ясно. Решили мстить, за то, что вынуждены терпеть меня в кавалерах? - по-своему понял Бранчефорте. – Только вы ошиблись, Роксана, - он выделил моё имя голосом. – Это были не угрозы. Всего лишь напоминание.
- Напоминание о чём? Думаете, господин Эверетт мог забыть о своей семье?
- Не исключаю такой возможности, - лёгкая улыбка снова заиграла на губах милорда Бранчефорте, а танец закончился.
Мы старательно раскланялись, пытаясь перещеголять один другого в вежливости, а потом граф предложил мне руку, чтобы проводить на место. Я собиралась найти Стеллу или маму, но тут полковница Амбрустер взяла слово. Она была в костюме бабочки, с изящными крылышками из тюля и в маске с усиками. Маска скрывала лицо полностью, но не узнать госпожу Амбрустер было невозможно. Хотя бы по причине необъятности талии. Но сегодня бабочка-полковница была хозяйкой праздника и порхала с такой резвостью, что посрамила бы самых
