Закончил операцию и еще раз промыл все спиртом (на этот раз получилось получше — Волк крепко захмелел, да и притерпелся к боли), и тут я вспомнил слово «дренаж» из читанного нам в банке курса первой помощи. Чертыхнулся про себя, плеснул спирта на нож, сделал несколько крестообразных надрезов-проколов в лоскуте, чтобы мог выходить гной, и перетянул голову не просто чистыми, а вымоченными в спирте и высушенными тряпицами из своей «аптечки», закрепил повязку и попросту рухнул на кошму рядом с пациентом.
Отдышатся мне не дали — потащили разбираться с полонянниками. Большинство из них были из верховских княжеств, несколько рязанцев, десяток-другой татары успели ухватить уже здесь, на московской земле.
— Всем стоять здесь три дни, хоронить, — приказал я собранным в кучу мужиками и бабам. — Кормить будут. Потом кто хочет домой — воля ваша, ступайте. Кто желает ко мне — приму всех.
— Так на голое место чтоль? — осведомился из толпы мужик в порваной рубахе.
— В княжеские села. На первое время так, потом избы срубим. Да с обзаведением поможем. А кто себя в работе покажет, могу и старшим взять.
Мужик поклонился.
— Думайте, три дни у вас есть.
Убедившись, что все идет заведенным порядком, я с грехом пополам добрался до стяга, где подоспевшие обозники уже разворачивали шатер и буквально свалился с коня на землю рядом с Волком.
— Княже? — заботливо спросил кто-то из рынд.
— Налей, — махнул я рукой в сторону фляги со спиртом. — И воды дай.
И нас, вусмерть пьяных, к вечеру стало двое.
По дороге в Москву на следующий день я все думал — а может, действительно, перенести столицу подальше? Сейчас это просто, город еще не привязан намертво сетью железных дорог и не придавлен миллионной численностью жителей, тем более в недавней истории великий стол свободно перемещался между Владимиром, Москвой, Тверью и так далее. Где великий князь — там и столица, в Углич, например, прямо на Волгу... Татары туда не добираются, от Твери нынче сторожиться незачем, построить даже не кремль, а просто серьезный замок и в нем же хранить казну.
В первую свою поездку во Францию я выбрался посмотреть замок Пьерфон. Просто потому, что небезызвестный Портос был сеньор дю Валлон де Брасье и де Пьерфон. Обычный такой средневековый замок, экскурсовод, правда, малость попортил впечатление, рассказав, что его восстановили в XIX веке под руководством архитектора-фантазера Виоле ле Дюка, то есть, выглядел замок вовсе не так, как в средние века, а так, как посчитал «правильным» реставратор.
Красота же — сто на сто метров, толщина стен пять-шесть метров, восемь мощных башен, донжон, дом, службы, подвалы... эх, я аж зажмурился от сладкой мечты. И чего я не французский феодал? Впрочем, нет — там сейчас та самая Столетняя война, вероятность получить в бок острое железное пырялово куда больше, чем на моей нынешней позиции. Так что нафиг-нафиг.
И с мечтой о замке пока придется расстаться, слишком дорого. Деньги-то наскрести можно, и камня по Волге доставить тоже, да в конце концов, нажечь кирпича, Дима говорил, что у него производство уже есть, но никто не поймет, если я отгрохаю себе каменный домишко и не построю ни одной каменной церкви. То есть, расходы можно смело увеличивать вдвое. И урезать другие статьи, в том числе вложения в экономику, в оборону и тем самым замедлять развитие. А его замедлять никак нельзя, отставание от Европы уже заметно и если не поднажать, станет еще большим, что выльется в разные неприятности типа поляков в Кремле.
Но идея о переносе столицы витала не только у меня — достаточно вспомнить царя-реформатора, да и Грозный страной правил из Александровской слободы. А один коллега, родом из Вологды, рассказывал, что вроде бы Иван Васильевич собирался перенести столицу к ним, но его чуть не пришибло кирпичом на строительстве собора и царь как-то быстро охладел к этой идее. «А с тех пор в Вологде больше ничего значительного не происходило» — грустно закончил рассказ коллега. Так это же и замечательно! Отличное место, значит!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если с Шемякой мир-дружба-жвачка, то опасаться с этой стороны нечего, а с другой вообще хрен кто достанет, рядом Белозеро с железом, по Сухоне прямой путь в Двину и дальше, в Белое море, из которого можно торговать в обход Ганзы. На восток — Вятка и Пермь, и Урал, и Сибирь, и меха и железо с медью...
Только хлеба нет на Вологде и хрен знает, сколько еще не будет, пока малый ледниковый период не закончится. А значит, у проекта начисто отсутствует та самая продовольственная безопасность и будет, как с Новгородом — его, несмотря на все богатство, держали за глотки «князья низовские земли», контролировавшие подвоз хлеба.
Глава 16 — Сияющие дали
После набега я окончательно понял, что нужно срочно и плотно браться за экономику. Война войной, но без надежного базиса все планы и хотелки могут накрыться даже не медным, в силу отсутствия меди, а глиняным тазом.
И самое главное — я ведь могу сдохнуть в любой момент. При нынешней медицине, вернее, при откровенно безумных методах, именуемых лечением, любая болячка или царапина легко сведут в гроб. И что тогда, все затеи псу под хвост? Нет, есть еще Дима, но он больше насчет саблей помахать.
Значит, нужно все мои затеи подкрепить эдакой «партией великого князя», только экономической. Избранной радой по развитию производительных сил. Чтобы не «Молчан, варить мыло — шагом марш!», а лично заинтересованные и обладающие властью люди впряглись в задачу и понимали весь грандиозный замысел пятистолетки в три года. Или хотя бы в тридцать.
Обдумывать свои дела я привык в длинных поездках — шагает или рысит Скала, тело привычно и совсем без участия мозга привстает в стременах, чуть сзади пылят рынды... Немного тревожно из-за отсутствия Волка, у него плохо приживался лоскут, гноился, куда уж тут ездить. Но все равно, к Троице он меня отпустил только после скандала, пришлось первый раз в жизни повысить голос на брата, чтобы не дурил.
Дорогу я уже знал наизусть, все остановки выверены, я даже специально выкупил парочку сел у бояр, чтобы регулярные поездки совмещать с регулярными инспекциями в этих вот «образцовых хозяйствах». Вот еду и думаю, думаю...
Во главе поставлю Машу. Хозяйственная, организованная, мало того, выучила двойную бухгалтерскую запись, на которую я натаскал ее и моего казначея Григория Ховрю и сына его Владимира. Семейка эта, с выездом их деда Стефана из крымского княжества Феодоро прочно прописалась в Москве на позиции наследственных казначеев. Да еще в уникальном статусе «гость да и болярин великого князя» — то есть, сурожский купец с правами боярина. А мне как раз надо этот статус сделать не уникальным, наставить побольше моих бояр на стезю предпринимательства. Так что Ховрю, который в курсе всех моих экономических проектов, тоже включаем.
Дионисия, троицкого келаря — обязательно. Он во главе селекционного дела, да и сам из купеческой семьи. К нему в пару Савватия из Устюга-Железного, еще надо бы Елагу из Лучинского... А! И Никулу — он ведь наверняка притащит кучу сведений из Царьграда, я специально его озадачивал. Годика три-четыре поработает рада и засажу его писать справочник по экономике, как там по гречески, ойкономикон? Или на русский перевести? Домо... закон? Не, домострой! Книга с этим известным названием еще не написана, я справки наводил, так что есть шанс создать несколько более прогрессивное сочинение, без лишних замутов с положением женщины.
Ну и второй уровень — старшие исполнители, вроде Молчана или Якунки-бортника. Я его после рубки не отпустил, характер у мужика виден, натаскаю — будет всем медовым делом рулить.
И пинать, чтобы не телились, а работали быстро, а то здесь все очень неторопливо происходит. Сейчас, на старте, каждый выигранный день обернется в будущем форой в годы, каждый лишний золотой — миллионами, каждый спасенный человек — тысячами и тысячами потомков. Эдакий расширяющийся конус. Ну и потери тоже — чего прощелкал сегодня, считай, из кармана у будущего вынул. Навсегда.
