— Понял, сэр. Я и не знал, что вы — морской офицер.
— Вот потому-то и не говорите никому об этом.
— Конечно, сэр. Извините за глупую выходку с тремя оборотами.
— Ничего страшного. Адмиралам тоже надо немного позабавиться. Насколько я знаю, вы только что проводили учения с нашими парнями.
— Совершенно точно, капитан. Я «потопил» одну из ваших подлодок, «Тэллиби». То есть мой оператор электронных систем и я, сэр. Ночью мы засекли её у самой поверхности инфракрасным датчиком и забросали шумовыми хлопушками. Видите ли, мы не хотели, чтобы кто-то знал о нашем новом оборудовании. Стараешься добиться цели теми средствами, которые у тебя есть. Потом мне стало известно, что командир вашей лодки был вне себя от ярости. Я надеялся встретиться с ним в Норфолке, но его подлодка пришла лишь в тот день, когда мы вышли в море.
— Ну как, хорошо провели время в Норфолке?
— Да, капитан. Нам удалось поохотиться на вашем Чесапикском заливе — насколько мне известно, вы называете его Восточным берегом.
— Вот как? Мне довелось там охотиться. Успешно?
— Неплохо. Я подстрелил трех уток за полчаса. Таким было ограничение — глупо, по-моему.
— Вы просто приехали и подстрелили трех уток всего за полчаса в самом конце охотничьего сезона?
— Именно так я добываю скромный заработок, чтобы хватило на пропитание, капитан, — стрельбой, — отозвался Паркер.
— Прошлым сентябрём я охотился на куропаток с вашим адмиралом. Мне дали двустволку. Если покажешься там с ружьём вроде того, каким обычно пользуюсь я — у меня автоматический «Ремингтон», — на тебя смотрят, как на террориста. Вот мне и сунули двустволку «Пардью», будто это что-то особенное, а я едва к ней приспособился. Подстрелил пятнадцать штук. Вообще ваша охота показалась мне какой-то странной — медленной, что ли, — один парень заряжал мне ружьё, а целый взвод других парней тем временем гнал на тебя птиц. У меня создалось впечатление, что с птичьим населением мы там покончили навсегда.
— У нас больше дичи в расчёте на акр, чем у вас.
— Вот и адмирал сказал мне то же самое. Нам ещё далеко до «Инвинсибла»?
— Сорок минут.
Райан посмотрел на указатели топлива. Стрелки свидетельствовали, что баки полупусты. Будь он за рулём машины, тут же начал бы искать заправочную. Значит, «харриер» сжёг столько топлива всего за полчаса полёта. Впрочем, лицо Паркера не отражало тревоги.
Посадка на палубу авианосца «Инвинсибл» ничуть не походила на прибытие «трески» на «Кеннеди». Истребитель начало бросать, когда Паркер спускался через облака, и Райан подумал, что сейчас они находятся на переднем крае того самого шторма, который ему довелось выдержать накануне. Плексиглас фонаря заливали струи дождя, и Райан слышал барабанную дробь дождевых капель, бивших по алюминиевой обшивке корпуса, — или это был град? Наблюдая за приборами, он увидел, что Паркер выровнял машину на высоте тысячи футов — пока они все ещё находились в облаках — и начал медленно снижаться. Когда до поверхности моря оставалось сто футов, истребитель вырвался из облачности, и перед глазами предстал английский авианосец. Размером он едва достигал половины «Кеннеди». Джек заметил, как бросают его пятнадцатифутовые волны. Техника посадки у Паркера ничем не отличалась от той, которой он пользовался на «Кеннеди». «Харриер» на мгновение завис над левым бортом авианосца, затем скользнул вправо и с высоты двадцать футов плавно опустился в нарисованный на палубе круг. Касание было довольно жёстким, но Райан сумел предугадать это мгновение. Тут же поднялся фонарь кабины.
— Вы можете выйти сейчас, — сказал Паркер. — Мне придётся подрулить к лифту.
Приставная лестница уже у борта. Райан отстегнул пристежные ремни и спустился вниз. Матрос палубной команды достал из багажника его сумку, и Райан последовал за ним к острову. Там его встретил энсин — в британском военно-морском флоте офицер такого звания назывался младшим лейтенантом.
— Добро пожаловать на борт, — произнёс офицер. Юноше не больше двадцати, подумал Райан. — Позвольте помочь вам снять лётный костюм.
Младший лейтенант стоял рядом, пока Райан расстёгивал и снимал шлем, спасательный жилет и лётный комбинезон. Затем Джек извлёк из сумки свою фуражку. Переодеваясь, он несколько раз ударился о переборку. Авианосец бросало волнами, бьющими со стороны кормы. Носовой ветер и волны с кормы? Впрочем, подумал Райан, в Северной Атлантике да ещё зимой случается и не такое. Офицер взял его сумку, написанные от руки заметки всё время оставались у Джека при себе.
— Идите, «лефтенант»,[13] я последую за вами, — предложил Райан. Юноша помчался вверх, одолевая трап за трапом, и Джек, тяжело дыша, старался не отставать. Давало знать, что последнее время он забросил утренние пробежки. Корабельная качка вместе с некоторой дурнотой от перелёта вызывала головокружение, и Райан почувствовал, что наталкивается на предметы. Почему такого не случается у профессиональных лётчиков?
— Вот адмиральский мостик, сэр. — Младший лейтенант открыл перед ним дверь.
— Привет, Джек! — услышал Райан рокочущий голос вице-адмирала Джона Уайта, восьмого графа Уэстонского. Это был высокий крепкий мужчина с обветренным лицом, багровый цвет которого подчёркивал белый шарф вокруг шеи. Джек впервые встретил его в начале года, и с тех пор Кэти, жена Райана, и Антония, графиня Уэстонская, стали близкими подругами и членами узкого круга любителей музыки. Кэти Райан отлично играла на рояле, а Тони Уайт, привлекательная женщина сорока четырех лет, владела скрипкой «дель Джезу», сделанной искусными руками Гварнери. Муж её был человеком, который на своё звание пэра смотрел, как на простую случайность. Он сделал карьеру в британском военно-морском флоте исключительно благодаря личным заслугам. Джек с удовольствием пожал ему руку.
— Добрый день, адмирал.
— Ну как долетели?
— Странное впечатление. Мне ещё не приходилось летать на истребителе, не говоря уже о таком, что способен неподвижно зависать в воздухе, словно пересмешник, — улыбнулся Райан. На мостике было тепло, и он почувствовал себя лучше.
— Отлично. Давайте пройдём на корму в мою походную каюту. — Уайт отпустил младшего лейтенанта, который, прежде чем уйти, передал Райану сумку. Адмирал провёл гостя по короткому коридору, и они вошли в небольшое помещение.
Каюта оказалась на удивление скромной, особенно если принять во внимание, что англичане любят комфорт и принадлежит она пэру королевства. Два иллюминатора, задёрнутых шторками, письменный стол и пара кресел. Оживление вносила лишь цветная фотография жены адмирала. Огромная карта Северной Атлантики закрывала всю левую переборку.
— У вас усталый вид, Джек. — Уайт сделал жест в сторону мягкого кресла.
— Я действительно устал. На ногах, чёрт возьми, с шести утра вчерашнего дня. Мне трудно представить себе смену часовых поясов, но, думаю, мои часы все ещё идут по европейскому времени.
— Для вас поступила радиограмма. — Уайт вытащил из кармана листок бумаги и вручил его Райану.
«Грир Райану. „ИВА“ подтверждается, — прочитал Джек. — Базил шлёт лучшие пожелания. Конец.» — Значит, кто-то сумел проверить донесение «ИВЫ». Кто? Может быть, сэр Базил. Или Риттер. Райану не хотелось думать об этом.
— Хорошая новость, сэр. — Джек сунул листок в карман.
— Почему на вас морская форма?
— Это придумал не я, адмирал. Вы ведь знаете, на кого я работаю? Они пришли к выводу, что так буду привлекать меньше внимания.
— Ну что ж, по крайней мере сшита на вас. — Адмирал поднял телефонную трубку и распорядился, чтобы в каюту принесли что-нибудь поесть. — Как семья, Джек?
— Все хорошо, сэр, спасибо. За день до моего отъезда Кэти и Тони играли на домашнем концерте у Найджела Форда. Я не успел туда. Знаете, при таких успехах следовало бы записать их исполнение. В мире не так много скрипачей, играющих, как ваша жена.
В каюту вошёл стюард с блюдом сэндвичей. Джек окинул их взглядом. Он так и не сумел понять пристрастия англичан к огурцам на хлебе.
— Итак, что произошло?
— Адмирал, значение радиограммы, которую вы только что мне передали, заключается в том, что теперь я могу рассказать об этом не только вам, но и ещё трём офицерам. Сведения очень важные, так что офицеров следует отобрать с особой тщательностью.
— Уж наверняка важные, если поступил приказ развернуть мой маленький флот. — Уайт на какой-то миг задумался, затем поднял телефонную трубку и приказал трём офицерам прибыть к нему в каюту. — Пригласим капитана первого ранга Карстэрза, капитана первого ранга Хантера и капитана третьего ранга Баркли — это, соответственно, командир «Инвинсибла», начальник оперативного отдела соединения и начальник разведки.
