Внутри Русского государства угасали последние уделы. А на его рубежах готовилась война за русские земли, захваченные в свое время Литвой. Мы видели, как дипломатия великого князя настойчиво искала союзников против Ягеллонов. Кроме крымского Менгли-Гирея и молдавского Стефана таким союзником был и король Венгрии Матвей Корвии, враг Казимира и его сына Владислава, короля Чешского. В 80-х гг. с Венгрией велись оживленные переговоры, происходил обмен послами и было заключено докончание «о братстве и любви». Так к середине 80-х гг. оформилась коалиция против Казимира Ягеллончика. Это был крупный успех русской дипломатии, впервые вышедшей на широкую европейскую арену. Но король Матвей, занятый борьбой с императором, чехами и турками, не мог оказать активной помощи Русскому государству. Молдавия и Крым могли в лучшем случае отвлечь часть сил Казимира. В борьбе за возвращение пограничных земель приходилось рассчитывать главным образом на себя.
В 1486 г. очередной посол к Менгли-Гирею сообщил хану, что люди великого князя «беспрестанно емлют королеву землю»,— между Русью и Литвой шла непрерывная пограничная война.
Объективным содержанием и целью этой войны со стороны Русского государства было возвращение русских земель из-под власти короля. Сама война заключалась во взаимных нападениях на порубежные волости. При этом русские князья, вассалы Казимира, один за другим переходили на сторону Руси — если удавалось, то со своими землями, если нет — то получая новые вотчины на территории Русского государства. «Литовские люди», в свою очередь, грабили русское порубежье и владения князей, перешедших от Казимира. Одной из форм борьбы против Руси были утеснения русских торговых людей, ехавших через земли Казимира в Крым и другие страны. Купцов систематически задерживали, грабили, подвергали разным издевательствам и неоднократно сажали в застенки. На широком фронте от Великих Лук до Калуги год за годом кипела пограничная война, горели деревни, уводились в плен люди. Но официально война не объявлялась.
Между Москвой и Вильно шел оживленный обмен посольствами, пересылались грамоты с взаимными жалобами, упреками, претензиями и угрозами. К большой войне ни та, ни другая сторона не стремилась. Король Казимир готовился к войне с Турцией и к борьбе за венгерский престол для своего сына. Великий князь Иван Васильевич, отвоевывая волость за волостью, не хотел вести большую войну без сильных союзников.
Летом 1490 г. королевскому послу Станиславу Петряшковичу были переданы многозначительные слова великого князя: «А нам от короля великие кривды делаются: наши городы и волости и земли наши король за собою держит».[175] Это первое официальное заявление Русского государства о непризнании захвата русских земель Литвой и Польшей, первый шаг в выработке перспективной политической программы борьбы за эти земли.
7 июня 1492 г. в Гродно умер старый король Казимир IV. Уход со сцены опытного и искусного политического деятеля и наступившее «бескоролевье» создавали благоприятные условия для активизации русской политики. К тому же династическая уния между Литвой и Польшей оказалась прерванной — польским королем стал старший сын Казимира Ян Альбрехт, великим князем Литовским — младший сын Александр.
В августе 1492 г. русские войска предприняли первый крупный поход на Литву. Наступление велось в двух направлениях. На юго-западе были заняты Мценск, Любутск, Мезецк и Серпейск (при участии русских князей, перешедших на сторону Москвы). На западном направлении были развернуты, по-видимому, главные силы под водительством князя Данила Васильевича Щени. Им удалось достичь крупного успеха — овладеть Вязьмой. Как и в других городах, «земские люди черные» были приведены к целованию на великого князя, а князья и паны признали себя вассалами Русского государства.
Осенне-зимний поход 1492/93 г. имеет принципиальное значение. Впервые в двухсотлетней борьбе с Литвой удалось занять ряд городов и положить начало освобождению русских земель. Великий князь Александр Литовский к войне был не готов. Брат, король Польши, фактически отказал ему в помощи. Александр Казимирович начал переговоры о мире.
Мирный договор с Литвой, заключенный в феврале 1494 г., подводил итоги порубежной войны и отражал новое соотношение сил между Русью и Литвой. За Русским государством остались земли перешедших из Литвы князей, и главное — Вязьма. Граница с Литвой теперь была отодвинута далеко на запад от Москвы, до самого Дорогобужа (оставшегося в литовских руках).[176]
Докончание февраля 1494 г. важно как первый этап возвращения Руси утраченных ею земель. Впервые в договоре с Литвой великий князь Иван Васильевич был официально назван «государь всея Руси». Этот титул, употреблявшийся на Руси с начала 70-х гг., уже фигурировал, как мы видели, в договоре 1481 г. с Орденом. А теперь не только вассал императора, но и суверенный великий князь Литовский признал новый титул главы Русского государства. Титул этот для Ивана Васильевича не был пустым звуком. Он отражал политическую доктрину единства Русской земли, исторической преемственности русской государственности.
Но пока за Литвой и Полыней оставались обширные русские земли, прочного мира на западной границе быть не могло. Договор 1494 г. при всем своем значении был фактически не более чем перемирием.
В Литве возлагали большие надежды на брак великого князя Александра с княжной Еленой, дочерью Ивана Васильевича. Династический брак, как считали в Вильно, предохранит от предъявления дальнейших требований возвращения русских земель. Переговоры о браке шли параллельно с мирной конференцией. 6 февраля 1494 г. состоялся формальный обряд обручения: невеста и представлявший особу жениха староста Жмудский Станислав Янович обменялись перстнями и крестами. В январе следующего, года в сопровождении пышной свиты княжна Елена навсегда покинула родную землю. В Вильне ее ожидали торжественный прием и бракосочетание по двойному — католическому и православному — обряду.[177] Впервые за полтораста лет, после Юлианы Александровны Тверской, выданной в свое время за Ольгерда, русская княжна стала супругой главы Литовского государства. Но если тверские князья заискивали перед могущественным Ольгердом и искали в нем союзника, то теперь государь всея Руси оказывал честь великому князю Литовскому, соглашаясь на брак своей дочери.
Через дочь Иван Васильевич надеялся в той или иной мере оказывать влияние на политику зятя и получать информацию из Литвы. Главным условием брачного договора было поставлено неукоснительно строгое соблюдение православия русской княжной, ставшей теперь супругой католического государя. В Литве, где едва ли не большинство населения составляли православные русские, это имело огромное политическое значение. Православная великая княгиня, дочь могущественного государя всея Руси, могла стать знаменем православия при католическом дворе, идейной опорой для всех русских, отстаивавших свою веру от натиска католицизма. «Яз чаял того, что... тобою всей Руси, греческому закону, окрепление будет»,— писал впоследствии Иван Васильевич дочери в Вильно.
Литовские послы, впервые видевшие княжну Елену, сообщают, что она была очень красива. Но, как говорит народная мудрость, «не родись красивой, а родись счастливой». А счастливой княжна Елена, дочь одного из самых могущественных государей, не родилась. В далеком, чужом Вильно она оказалась между молотом и наковальней, разрываясь между политическими интересами мужа и отца. Пережив на несколько лет их обоих, оторванная от родины и не прижившаяся на чужбине, она умерла полуузницей в одном из литовских замков.
Не только литовские дела интересовали великого князя. В поле его зрения попадали все более широкие международные проблемы.
Путь в Европу через Белое море и Северный океан был труден, опасен и еще мало исследован. Только бесстрашные поморы ходили в океан на рыбный промысел на своих мореходных, но маловместительных суденышках. Возможность прохода по суше через Литву и Польшу полностью зависела от благорасположения короля, от него же зависел путь по Днепру к Черному морю, а выход из самого этого моря был в руках султана. Торговлю, независимую от иностранного контроля и вмешательства, можно было вести только через Балтийское море. Для экономического и культурного развития Русского государства, для его политических отношений с европейскими странами балтийский торговый путь приобретал первостепенное значение.
Уже в 80-е гг. великий князь дает своим послам в Литву наказ подробнее разузнать о гаванях на Балтийском море. А весной 1492 г., в разгар Литовской войны, «повелением великого князя Ивана Васильевича заложиша град на немецком рубеже, против Ругодина (Нарвы.— Ю. А.) города немецкого на Нарове, на Дивичьи горе на Слуде, четвероуголен, и нарече ему имя Иванград».[178]
