Я молча слушала Татьяну, а она говорила и говорила…
В тот вечер она готовила суп, а Наташа гуляла с Павлушей. Где-то около полуночи зазвонил городской телефон. Таня удивилась – как уже было сказано, близких людей у Лавровых не осталось. Один раз Ната показала на телефонную трубку и грустно произнесла, глядя на подругу:
– Может, отказаться от городского? Я ни с кем, кроме тебя, не беседую, и мы с тобой пользуемся мобильными. Да и Николай тоже разговаривает исключительно по сотовому.
И вдруг аппарат ожил! Волошина подумала, что кто-то неправильно набрал номер, и решила не реагировать на вызов. Но звонивший оказался человеком упорным и не собирался сдаваться. В конце концов Таня схватила трубку и довольно сердито буркнула:
– Алло!
– Простите, это квартира Николая Петровича Лаврова? – спросил смутно знакомый женский голос.
– Да, – удивилась Татьяна.
– Позовите его, – потребовала собеседница.
– Лавров на работе, – ответила Волошина, – у него дежурство, звоните на мобильный.
– Он трубку не берет! – прозвучало в ответ.
– Значит, не может говорить, – пояснила Волошина, – вероятно, у него экстренная операция.
– Господи! Что же мне делать? – закричала собеседница. – Дочка заболела! Температура сорок! Она совсем маленькая!
Татьяна удивилась: почему тетка звонит Лаврову? Николай ведь хирург, не педиатр, но, будучи врачом, посоветовала:
– Вызывайте «Скорую». И не нервничайте так, у ребятишек случаются подчас резкие скачки температуры. До приезда доктора можно сделать водочное обтирание. Намочите салфетку спиртным, протрите тело малыша, исключая лицо…
– У нас девочка, – прошептали из трубки.
– Пол значения не имеет, – усмехнулась Волошина, – закутайте малышку в сухую простыню, положите под одеяло и ждите медиков. Аспирин или анальгин ни в коем случае не давайте.
– Спасибо, – тихо сказали на том конце провода, – я все это сама знаю, просто растерялась…
Последние два слова незнакомка произнесла, слегка грассируя, и тут Татьяна поняла, почему голос показался ей знакомым.
– Регина? Ты?
– Нет, нет, нет, – испуганно зачастила в ответ собеседница, – я… я… не знаю никакой Регины, даже не слышала о ней. Я… я… Аня. Да, меня зовут Анна, вот!
И из трубки полетели частые гудки.
Волошина уставилась на телефон. Она готова была поклясться, что узнала говорок Горкиной. Бывшая однокурсница чуть картавила, звук «р» получался у нее не всегда правильно. Зачем Регине скрываться? Ведь она прекрасно знает, на ком женат Лавров, ей следовало поздороваться с Наташей и спросить у той совета. Кстати, Горкина и сама врач, правда, стоматолог, но студенткой слушала общие лекции, они вместе посещали семинары. Дантисты получают азы медицинского образования, специализация у будущих врачей начинается не с первого дня занятий.
Волошина еще раз глянула на аппарат, сообразила, что у нее дома такая же модель, определяющая номер звонившего, нажала на нужную кнопку. И когда высветились цифры, записала их. Но соединиться со старой знакомой не успела, вернулась Наташа. А чуть позже, выйдя на улицу, Таня вынула телефон, потыкала в кнопки и сразу услышала нервный голос:
– Ну наконец-то! Николаша, у нас беда, Анечке очень плохо! Это все твои таблетки! Говорила же сто раз, доченьке нельзя…
Волошина отсоединилась. Теперь у нее не осталось сомнений: домой Лаврову звонила Регина Горкина…
– И как вы поступили? – заинтересовалась я. – Рассказали подруге о своем открытии?
– Конечно нет! – вспыхнула Татьяна. – Зачем Наташу зря волновать?
– Ну, я бы сразу сообразила, что Регину и хирурга связывают близкие отношения, – вырвалось у меня.
– И что? – с вызовом произнесла собеседница. – Сообщить измученной Натке, что у ее мужа появилась любовница? А вдруг Регина просто консультировалась у Николая? У нее заболела дочка, Горкина распсиховалась…
– М-м-м… – протянула я.
– Следовало все разузнать точно, – возразила Татьяна. – Мне, кстати, уже давно казалось удивительным, что Коля раз в неделю ездит в какие-то командировки. Отлучки длились сутки и повторялись регулярно. Да, хорошие врачи имеют возможность взять частных клиентов, но понимаете, с подработкой то пусто, то густо. А у Николая – словно по расписанию. Я решила проследить за ним. Поехала на Горбушку, там есть магазин, где продают всякие штучки, чтобы неверную жену или мужа-ходока поймать, описала продавцу ситуацию, прикинулась супругой врача. Парень предложил «маячок». Прикрепляешь небольшую коробочку на магните к корпусу автомобиля в незаметном месте, та посылает сигнал, и ты на ноутбуке видишь, где находится машина. Я ее взяла, подумав: если Лавров в Подмосковье укатит, мощности сигнала не хватит, а в столице проблем нет. Мне прямо в лавке программу в компьютер закачали. Как всегда, в четверг Коля собрался к частному клиенту, и я ему коробочку под иномарку – хоп! Ну и живо адрес установила – улица в непрестижном районе.
– Новодонская, – пробормотала я.
– Точно! – подтвердила собеседница.
Глава 29
Волошина очень хотела узнать правду. Зачем? На этот простой вопрос Татьяна и для себя ответа не нашла. Она не собиралась рассказывать подруге о похождениях ее мужа и даже понимала Лаврова. С Наташей становилось все труднее общаться, странно, что Коля только сейчас решил сходить налево. С другой стороны, Таня знала про брачный контракт и понимала, что верность Лаврова может иметь в своей основе корысть. Ведь если его выслеживая в адюльтере, он лишится всех материальных благ. Так почему Волошина потратила время и деньги, выслеживая бывшего однокурсника? Этого она мне так и не сумела объяснить. Сказала, что просто захотела докопаться до истины.
Она повела себя, как заправский детектив. Узнав, где припаркован автомобиль Николая, якобы улетевшего в другой город на операцию, она взяла у приятельницы затонированную иномарку, прикатила во двор дома на Новодонской и стала ждать. Конечно, хирург мог весь день не выйти из здания или покинуть его в то время, пока сыщица ехала из центра столицы на окраину, но Волошиной повезло, около пяти вечера Лавров показался из подъезда. Он был не один, вел за руку маленького, примерно четырехлетнего ребенка, одетого в джинсы, куртку и шапочку. С ними была Регина. Внезапно малый вырвался, запрыгал на одной ножке и стал носиться туда-сюда по двору.
– Аня, – прикрикнула на него Регина, – прекрати! Успокойся! Иди рядом с папой смирно.
Одного взгляда на этих троих хватило, чтобы понять: это семья, в которой царит любовь. Волошина убедилась в правильности своих подозрений, но понятия не имела, что же ей делать с полученной информацией.
На следующий день утром Татьяна позвонила Нате и, зажав пальцами нос, прогнусавила:
– Извини, в ближайшее время не приду, похоже, простудилась.
– Лучше не показывайся у меня две недели. Нет, три, – мрачно откликнулась подруга. – Не дай бог, Павлика заразишь.
У Наташи всегда тоскливый тон, но в этот раз в ее голосе звучало такое отчаяние, что Волошина испугалась.
– Мальчику хуже?
– Нет. Только что уехал наш врач, Павлуша стабилен, ему даже чуть лучше, чем обычно, – прошептала Псова.
– Тогда почему ты расстроена? – спросила Таня.
– Знаешь, мне какая-то женщина позвонила, – медленно произнесла Наташа, – на городской, давно молчавший телефон.
Волошина покрылась холодным потом.
– Что она хотела?
Подруга громко засмеялась.
– Открыть мне глаза. Помнишь, с нами на первом курсе училась Регина Горкина? Потом она пошла на стоматологию.
У Тани затряслись руки.
– Вроде была такая.
– Регинка еще тогда на Колю вешалась, – продолжала истерически смеяться Ната, – а сейчас добилась своего. Баба мне доложила, что у Николая и Регины уже давно роман, есть общий ребенок, девочка, я должна отпустить мужа.
– Не обращай внимания! – закричала верная подружка. – На свете полно мерзавок, которым чужое счастье поперек горла. Вероятно, Коля уволил кого-нибудь из медперсонала. Знаешь ведь, он очень суров к тем, кто плохо выполняет свои профессиональные обязанности. Вот гадина и решила отомстить. Сейчас я к тебе приеду.
– Ни в коем случае! – отрезала Наташа. – Еще принесешь Павлуше инфекцию!
Вот когда Волошина пожалела, что наврала по поводу простуды. Но не признаваться же теперь во лжи. Да и Натка не поверит, подумает, что Таня, желая ее утешить, махнула рукой на здоровье мальчика и примчится под ручку с гриппом.
– Очень спокойно тетка говорила, – продолжала Наташа, – уверенно, не хамила. Деловой такой разговор. Суть его такова: Павлик может прожить еще долго, а Коля слишком порядочен, чтобы сказать законной жене: «Разлюбил тебя и ухожу к другой». Если я испытываю к мужу хоть крупинку симпатии, мне надлежит отпустить Лаврова. Павлик не останется без отцовской заботы, Николай будет давать деньги. Очень подло с моей стороны, родив больного ребенка, лишить мужа всех радостей жизни. Мне следовало произвести на свет еще одного, здорового, младенца, а Павлушу сдать в хороший интернат, навещать его, нанять сиделок. Но я предпочла превратить жизнь семьи в ад и лишила Колю нормального наследника. Это был мой выбор, мне за него и нести ответственность. Я имею право гробить свою судьбу, как хочу. Но кто мне позволил превратить существование супруга в каторгу? Примерно так.
