– Не было такого, никаких гадостей я Натке не говорила! Она сошла с ума, с ней невозможно было общаться!
– Верно, – согласилась я, – Псова боролась за жизнь неизлечимо больного ребенка. Вы дружите с Лавровым и, конечно, знали о порфирии, которой страдал Павлик.
– Незачем на меня всех собак вешать! – возмутилась Корсакова. – Коля не делал секрета из состояния сына, не одна я про болезнь Гюнтера слышала, весь наш курс знал. Все пытались помочь, но врачи, даже самые лучшие, не боги. А Псова помешалась, тем, кто с ней поговорить пытался, хамила.
Я приложила палец к губам:
– Тсс! Давайте не будем шуметь. Инна, если вы не звонили Нате, то откуда знаете, что ей наговорили гадостей? Не стоит врать. Псова, побеседовав с вами, сразу пообщалась с Волошиной, передала ей содержание разговора, и Татьяна прекрасно запомнила фразу: «Вот такие брюки из ежа», которую бросила женщина, рассказавшая об измене Коли. Она ни разу не слышала такого выражения, поэтому и обратила на него внимание. Мне, кстати, тоже был неизвестен сей оборот речи, а сейчас вы его произнесли.
– Хватит! – заорала Инна. – Какая разница, кто и что сказал Псовой? Она давно покойница. Спасибо за кисточку, мне пора.
Корсакова вскочила и бросилась в коридор. Я кинулась за ней.
– Стой! Знаешь, где я обнаружила кисточку? В спальне Майи Михайловны. Это ты украла папку с документами и мой айпад!
Инна резко остановилась:
– Никакого планшетника я не брала.
– Вранье! – отрезала я. И тут же закричала: – Ага! Говоришь, планшетника не брала? Отрицаешь только его похищение? Значит, собранные Майей Михайловной бумаги сперла.
Корсакова сделала шаг к двери.
– Можешь уходить, – заявила я. – Но когда Николая Лаврова посадят за убийство Павлика, Наташи, Ани, Регины, Светланы Перепечкиной, за попытку лишить жизни Ваню и нападение на Николаеву, ты пойдешь под суд как сообщница. Ему дадут пожизненное, тебе лет двадцать, состаришься на зоне, выйдешь на свободу пенсионеркой. Если, конечно, доживешь до освобождения.
– Бред! – завизжала Инна, поворачиваясь ко мне. – Павлик умер от болезни!
– После укола, сделанного отцом, – усмехнулась я в ответ. – Ладно, пусть ты не знала о планах Лаврова. Но позвонила Псовой, толкнула Наталью на самоубийство, а сейчас помогаешь ему скрывать следы других его преступлений. Ты тоже убийца.
– Дура! – заорала администратор и кинулась на меня с кулаками.
Я попыталась увернутся, но Инна оказалась проворней. Она вцепилась в мои волосы и ногой изо всей силы стукнула меня по коленке.
– Сейчас придушу тебя, скотина! – пообещала Корсакова.
В ту же секунду она взвизгнула и замолчала. Я выпрямилась, увидела Феликса, который держал бешеную бабу за локти, и торжествующе сказала:
– Ага! Есть свидетель, который подтвердит: ты налетела на меня, чтобы убить. Невиновный человек так не поступает. Сейчас вызову полковника Дегтярева, и тебе мало не покажется, ответишь за все.
Корсакова неожиданно уткнулась лицом в плечо профессора и жалобно произнесла:
– Всё не так.
И разрыдалась.
Я потрогала руками голову и ойкнула – похоже, Инна царапается не хуже Рудольфа Ивановича. Маневин погладил Корсакову по спине.
– Все понервничали. Давайте сядем за стол переговоров и выкурим трубку мира. Александра Михайловича пока беспокоить не стоит, он человек занятой. Милые дамы, хотите чаю?
Я решила вести себя дипломатично.
– Неплохая идея.
Инна молча кивнула.
– Вот и славно, – обрадовался Маневин. – Лучше поговорить, чем драться.
– Она первая начала, – обиделась я.
– В ответ на твои глупости, – отбила мяч Инна.
– Разве я сказала неправду? – возмутилась я.
– Брэк! – крикнул Маневин и потащил нас по коридору.
В кухне Феликс посадил меня с правой стороны стола, Корсакову слева, сам сел так, чтобы видеть нас обеих, и сказал:
– Ведем цивилизованную беседу. Даша, твой ход.
– Инна звонила Нате! – заявила я. – Это красиво?
Корсакова насупилась.
– Стоп! – велел Феликс. – Оставим за кадром морально-этические вопросы, разберемся в событиях, не давая им оценки.
– Да, я ей звонила, – неожиданно призналась Корсакова. – И не считаю, что поступила подло. Сейчас объясню почему.
– Попробуй… – процедила я.
Маневин встал и включил чайник.
– Хорошее начало. Мы вас внимательно слушаем.
Инна набрала полную грудь воздуха, шумно выдохнула и завела обстоятельный рассказ…
Регина была близкой подругой Инны. А Лавров дружил с Вадиком. На одну из годовщин окончания института Николай пришел вместе с Вадимом, тот увидел Инну, влюбился, и они поженились.
Лавров никогда не скрывал, что сын у него инвалид. Более того, Коля постоянно искал того, кто поможет ребенку. Будучи прекрасным врачом, он знал, что порфирия неизлечима, но надеялся на чудо.
Когда Инна впервые услышала о несчастье в семье Лаврова, она искренне пожалела Наташу и позвонила ей, предложив свою помощь. Псова отреагировала странно. Вместо того чтобы поблагодарить Корсакову, она истерично завизжала:
– Проявляешь милосердие к убогим? Хочешь прослыть добренькой?
– Нет, – растерялась Инна, – я подумала, вдруг тебе тяжело. Я жена Вадика, лучшего приятеля Коли. Друзья существуют для того, чтобы помогать в трудную минуту. И мы давно знакомы, учились вместе.
– Обойдемся без вас! – опять заорала Псова. – Не лезь в чужую семью. Мы с тобой в институте близки не были, ты в основном по мужикам бегала. Твой Вадик в курсе, что его жена со всеми переспала и к пятому курсу то ли шесть, то ли семь абортов сделала? Если нет, то приходите с муженьком на пирожки, я ему подробности сообщу.
Понятно, почему Корсакова более не предлагала Нате свои услуги? Похоже, Псова, поговорив с Инной, устроила мужу скандал, потому что он вскоре забежал к Вадику и сказал Инне:
– Не обижайся на Наташу. Ей очень трудно приходится, у нее произошли сильные личностные изменения. К нам более никто не заглядывает, не звонит, живем, как на необитаемом острове в окружении злобных врагов. Для Наты существует только Павлик, она вбила себе в голову, что весь мир, включая меня, ждет смерти ребенка. Исключение сделала лишь для Тани Волошиной, потому что с ней со школы дружит. И я очень благодарен Танюхе за ее библейское терпение, очень боюсь, вдруг оно иссякнет.
– Понятно, – пробормотала Корсакова. – А ты тоже, по версии Натальи, ее враг?
– Пока нет, но, похоже, скоро им стану, – грустно признался Николай.
Глава 32
Лавров часто заходил к Вадику. Инна понимала: его тянет в нормальную семью, где есть вкусный обед и простые человеческие радости. Коля выглядел плохо – похудел, под глазами чернели синяки. Лавров не отказывался от ночных дежурств, старался проводить в больнице побольше времени. Инна, которая работала там же рентгенологом, как-то не выдержала и сказала:
– Ты себя загонишь, нельзя пахать семь дней в неделю без отдыха.
– Нам нужны деньги, – объяснил Коля. – Сейчас появилось новое лекарство, я договорился, его мне из Америки везут.
Корсакова посмотрела на воротник его рубашки и чуть было не сказала: «Больше всего тебе нужна новая сорочка. И похоже, ты сам себе вещи гладишь». Но сдержалась. И тут ее осенило.
Через месяц Инна, зная о том, что Лавров еще со студенческих лет нравится Регине, пригласила ее на день рождения Вадима. Корсакова рассчитывала, что лишенный женской ласки Коля посмотрит на Горкину заинтересованным взглядом. И не ошиблась. Регина в тот вечер была в ударе. Она прекрасно выглядела, пела, танцевала, успевала помогать Инне на кухне и очаровала всю многочисленную компанию. Когда Регина засобиралась домой, Николай вызвался ее подвезти. Вот так у них начался роман.
Хотела ли Инна отомстить Псовой за мерзкие слова про аборты? Ну, вероятно, такое желание возникло у нее, но не оно являлось основной причиной. Она считала, что в рождении инвалида никто не виноват, тут правит балом генетика. Поэтому со стороны Наташи непорядочно винить мужа в болезни Павлика. Ей не следовало превращать Колю исключительно в деньгодобытчика и няньку для несчастного малыша. Лаврову тоже нужно внимание. И если законная супруга не способна ему его дать, то пусть Регина позаботится о нем.
Инна знала, как развивались отношения Николая и Горкиной, давала Регине ключи от своей дачи. Не стала для нее секретом и история с фиктивным браком. Корсаковой идея Лаврова не понравилась, но влюбленная подружка бесхитростно объяснила:
– Коля жалеет Наташу, не может ее бросить. Если он разведется, то потеряет все: квартиру, деньги. К тому же три четверти его зарплаты будет уходить на алименты. Псова не работает, сидит с ребенком-инвалидом и непременно потребует от бывшего мужа немалые средства на его и свое содержание. Знаешь, Наташа стала совсем сумасшедшей, неизвестно, что она может выкинуть. Один раз поздно вечером Коле домой позвонила медсестра – по делу, что-то там в отделении стряслось. Чтобы не тревожить жену и мальчика, Коля взял трубку и пошел разговаривать на лоджию. А когда вернулся, увидел, как Наташка из тубы таблетки на ладонь вытряхивает, собираясь их проглотить. Николай лекарство отнял, а жена в слезы, бормочет: «Это твоя любовница звонила. Ребенок тебе не нужен. Сначала его отравлю, потом себя!» Еле-еле он ее успокоил.
