«Вот только верблюдов тут не хватает, – подумал Ларин. – Хотя, кто знает, нет ли тут на территории и какого-нибудь караван-сарая».
И вновь зазвучала арабская речь. Тут уж Андрею нечего было «ловить». Он ориентировался лишь по интонациям. Но людей Востока европейцу понять трудно, они могут говорить абсолютно страшные вещи с елейной улыбкой и громогласно спорить из-за сущих пустяков.
«Вот уж точно, тогда мы с Дугиным не в добрый час припомнили опасения обывателя. Мол, понаедут они в Москву и баб наших трахать будут. Вот тебе и картинка из нашего разговора», – подумал Андрей.
– Давай перейдем на русский, – в устах Ахмеда Ходжи это прозвучало неожиданно для Ларина, – ведь он по-арабски не понимает, а гостя надо уважать.
Тучный араб недовольно крякнул – ведь он Андрея, да и Масудова, по большому счету, в гости не приглашал. Те сами заявились, помешали развлекаться, к тому же еще и не позволили слуге доложить хозяину. Однако просьбу выполнил.
– Я не смогу вам помочь, – по-русски представитель наследного принца говорил вполне сносно, окончаний слов не коверкал, но зато произносил их с ужасным акцентом.
– Я это уже понял, – признался Ларин и посмотрел на своего спутника – мол, тогда что мы здесь делаем, и есть ли варианты? – Но помочь придется.
Араб картинно развел руки. Масудов скривил разбитые губы.
– Он правду говорит. Его хозяин мог бы устроить мне встречу, но его уже предупредили. А он не станет помогать русским.
– Плохо, – произнес Андрей. – Выходит, мы только зря засветились.
– Я никому не скажу, что видел вас, – эмоциональный араб, несмотря на свою тучную комплекцию, энергично жестикулировал, – ведь я очень уважаю вас, Ахмед Ходжа. Если бы предупредили только меня, я бы, конечно, помог вам. Но наследный принц... его слово для меня закон. Вы же меня понимаете? Дело в том, что на официальном сайте президента вашей республики, – «шейх» перевел взгляд на Ахмеда Ходжу, – уже вывешено сообщение о том, что вы трагически погибли в катастрофе.
– Как именно? И когда? – поинтересовался Ларин, потому что у самого Масудова язык отнялся от неожиданности.
Всякого он ожидал, но не такого.
– Написано, что вертолет, в котором летел уважаемый Ахмед Ходжа, разбился в горах. Кажется, дня четыре тому назад. Я могу уточнить.
– Не стоит, – Андрей прикинул в уме – получалось, что информация появилась в тот же день, когда люди президента автономии захватили Масудова на железнодорожной станции. – Грамотно. Авиакатастрофа, падение с большой высоты, вспыхнуло топливо. Труп могут опознать только специалисты. А они у президента сидят «в кармане».
В шатер проскользнул слуга, склонился к уху своего господина и принялся что-то шептать. Ларин использовал момент и негромко поинтересовался у Масудова:
– Вы, дорогой мой покойник, говорили, что вам здесь должны по жизни. Что именно?
– Он получал от меня откаты из денег, которые переправлялись в республику из Саудовской Аравии. И очень большие откаты. Таких процентов даже в Москве не берут. Если я расскажу об этом наследному принцу, ему не жить.
– Понятно, спасибо, что просветили. Давить на него можно.
«Шейх», как окрестил для себя араба Ларин, состроил печальную мину, отчего его пухлые губы стали еще толще.
– Возникли сложности. У двери какие-то люди из ФСБ. Говорят, будто на территорию нашего представительства проникли разыскиваемые правоохранительными органами бандиты, – араб пристально глянул на Андрея. – У нас, к сожалению, нет статуса экстерриториальности. Правда, они об этом еще не знают. Но, думаю, скоро выяснят. Вот тогда мне и придется пропустить их. Тут уж ничего не поделаешь.
Масудов нервно сжимал и разжимал кулаки, будто в руках у него были два невидимых эспандера.
– Отсюда есть другой выход?
– Для чего он мне?
– Так будет меньше проблем и для вас, и для нас, – подсказал Андрей. – Не думаю, что вы водите девочек табунами через парадный вход – с улицы. В вашем положении это неудобно – дискредитация официального представительства и официального представителя. Полагаю, где-то найдется неприметная дверка, через которую они наведываются с территории «Мосфильма». В кинематографе задействовано много красивых и на многое готовых женщин.
«Шейх» вынужденно улыбнулся:
– Вы мои гости. И я просто обязан избавить вас от неприятностей. Прошу за мной. И не забудьте – мы договорились: если что, вы не видели меня, а я не видел вас.
– Кто бы сомневался.
Дверца нашлась за особняком. Ключи официальный представитель наследного принца носил в кармане белого балахона. Замок оказался слегка разболтанным – видно, пользовались им часто. Араб выпустил гостей, виновато улыбнулся и тут же закрыл дверцу.
Протоптанной тропинкой Ахмед Ходжа и Ларин вышли к старому яблоневому саду. За деревьями виднелись расположенные на зеленых лужайках съемочные площадки. На одной рабочие разбирали декорации, на другой – возводили. Шум большого города сюда почти не долетал.
– А я-то все думал, зачем кинематографистам такой высокий забор? – произнес Андрей, пытаясь осмотреться на огромной территории «Мосфильма».
Это была целая империя в центре столицы – края не видать.
– Они не дураки. – Масудов показал через плечо, явно имея в виду преследователей. – Не станут же они торчать под дверью представительства до бесконечности.
– И я бы на их месте уже искал нас здесь, – Ларин указал на землю, принадлежащую «Мосфильму», – только тут такие просторы, что и за день не обойдешь. Иголке легко затеряться в стогу сена.
– Вот только жаль, что мы пока ни на шаг не продвинулись к цели, – сказал Ахмед Ходжа.
– И я понимаю, что, убегая, не победишь.
– У нашего народа есть похожая пословица, – усмехнулся Масудов и провел ладонью по седой бороде.
– Итак, переходим к активным действиям. Кажется, у меня появился план. Если не сработали ваши связи, должны сработать мои.
Ларин, широко шагая, заспешил к видневшейся на пригорке съемочной площадке. Там готовились к съемкам. Декорации впечатляли – ренессансная аркада затененной галереи, перед которой росли в кадках пальмы. Группа готовилась к съемкам. На операторский кран устанавливали камеру. Актеры, уже облаченные в костюмы времен итальянского Возрождения, стояли в сторонке.
Первой на пути Ларина попалась прекрасная дама в платье века так шестнадцатого. Она, скучая, курила тонкую сигарету, между затяжками держа ее на отлете, чтобы пепел не прожег ее наряд, изготовленный из современной синтетики.
– Вы не подскажете, где сейчас снимает режиссер Аркадий Глобинов? – буднично поинтересовался Андрей.
Дама задумалась:
– Глобинов... Глобинов... этот вздорный старик уже всех достал. Он что, и с вами не расплатился?
– Что-то вроде этого. Так где мне его найти?
– Их кабинеты, если только они снова не переехали, в третьем павильонном корпусе, – дама с сигаретой говорила так, словно Ларин представлял себе, где расположен тот самый третий корпус, – на втором этаже. Съемочная группа фильма «Волчья стая».
– «Третий» – это туда? – Андрей показал рукой на одну из серых громад, видневшихся невдалеке.
– Нет, это «пятый бис». А третий – вот же он, – дамочка указала направление сигаретой и сразу же потеряла к Ларину половину уважения: настоящий кинематографист должен ориентироваться в пространстве «Мосфильма» даже с закрытыми глазами.
– Спасибо.
Съемочная площадка, павильоны, коридоры любой киностудии, даже самой небольшой, – это всегда сумасшедший дом и кажущаяся бестолковщина. А тут было «чрево» самой огромной студии страны. Навстречу Ларину и Масудову сновали девчушки с пачками документов, прохаживались актеры, на ходу разучивая реплики. Вдоль стены вытянулась длиннющая очередь молодых людей, пришедших на кастинг для участия в съемках популярного сериала. В этой пестрой толпе иногда проходили и режиссеры. Их нетрудно было распознать по надменным взглядам, какими они окидывали окружающих. Ведь режиссер – это бог и царь на киностудии. Конечно, если он сейчас в «запуске» – снимает фильм. Тогда все крутится возле него.
Несколько раз Андрея направляли в разные части корпуса. Номерами кабинетов здесь никто не оперировал – ориентировались как в деревне, где все друг друга знают. Называли лишь этаж и табличку фильма на дверях: «Волчья стая». Ларину казалось, что они никогда не доберутся до места.
– Стоп. Кажется, наше путешествие увенчалось временным успехом.
Андрей стал как вкопанный перед дверью, к которой был просто приклеен лист компьютерной распечатки – та самая «Волчья стая».
– А кто он такой, ваш Глобинов? – наконец-то поинтересовался Масудов.
– Так, один знакомый. Как-то раз помог мне. Думаю, поможет и на этот раз. Вы уж, Ахмед Ходжа, не удивляйтесь; если что пойдет не так, говорить буду я, – и Ларин решительно толкнул дверь в кабинет.
