Заметив, что Бесс не по себе, Кэд за несколько миль до Лэриета свернул на грунтовую проселочную дорогу и остановил пикап под мескитовым деревом.
— Зачем ты сюда заехал? — спросила она.
— Хочу поговорить с тобой, — просто ответил Кэд. — У нас фактически не было этой возможности с того самого дня, как ты попала в больницу. Но здесь нам никто не помешает: ни медсестры, ни родственники.
— О чем нам говорить? — вскинулась Бесс. — Я уже сказала, что ни в чем тебя не виню.
Кэд с тяжелым вздохом погасил сигарету.
— Пока я не узнаю правды о тебе и Райкере, не успокоюсь. Эта мысль гложет меня днем и ночью.
Сердце Бесс учащенно забилось. Она уловила в его голосе какие-то странные, незнакомые нотки. И, насторожившись, повернулась к нему:
— Мистер Райкер дал мне работу. — Бесс досадовала, что придется рассказать Кэду правду.
— И?..
Она опустила глаза на его ноги в тяжелых ботинках.
— И все.
— Вы вместе не проводили время?
— Смотря что иметь под этим в виду. Если затянувшийся обед в обществе наших матерей, то да. Послушай, мистер Райкер не из тех мужчин, которые заводят себе любовниц. У него даже есть что-то общее с тобой. Ко мне он не питает ни малейшего интереса. И никто меня не содержит. Я сама прилично зарабатываю. Поэтому и сняла хорошую квартиру. Я же тебе говорила, что одна из моих рекламных разработок нашла применение в национальной кампании. И мне дали премию. А жакет с песцом приобрела мама, и я решила вернуть его в магазин. Я попросила ее уйти от меня, потому что не хотела да и не могла удовлетворять все ее прихоти.
— Знаю, Гэсси мне говорила. — Губы Кэда медленно растянулись в улыбке. — Слава Богу! — тихо произнес он. — Как вы изменились, мисс Сэмсон…
— Не смейся надо мной, — взглянув на Кэда, ответила Бесс.
Но он не мог сдержать счастливой улыбки. Он словно заново родился, узнав, что все его мучения были напрасны.
— Подумать только, ты выгнала Гэсси… — задумчиво проговорил он. — И что она при этом сказала?
— Ничего. Представляю, что она наговорила всем вам обо мне за то время, что жила в Лэриете, движимая чувством мести.
— И я ей поверил, — признался Кэд, сразу перестав улыбаться. — А мать не поверила. Видимо, знает тебя лучше, чем я.
— Пожалуй, — отведя глаза, заметила Бесс. — Спасибо за приглашение в Лэриет. Не беспокойся. Я тебя правильно поняла и нисколько не обольщаюсь на сей счет. — И, помолчав, тихо добавила: — Я больше не стану тебя преследовать… Кэд!
Кэд коснулся ладонью ее щеки, и он оказался так близко, когда заглянул ей в глаза, что она почувствовала запах его тела, одеколона и табачного дыма и инстинктивно уперлась ему обеими руками в грудь.
— Чего ты боишься? — хрипло спросил он, почти касаясь ее губ своими.
— Тебя, — прошептала она, глядя в его черные глаза своими карими, полными отчаяния и страсти.
— На этот раз я не позволю тебе убежать, — прошептал он, обдав ее губы горячим дыханием, и запечатлел на них поцелуй, держа в ладонях ее лицо.
Бесс застонала под натиском его губ. Впервые она ощутила в его поцелуях нежность, о которой могла лишь догадываться, и сопротивляться у нее просто не было сил. Его ласки дарили ей неземное блаженство и вызывали желание.
Она хотела обнять его и уже подняла руки, но он взял их в свои и осторожно прижал к ее бедрам, оторвавшись от ее губ и лаская взглядом ее лицо.
— Нет, — прошептал он. — Мы не можем сейчас заняться любовью. Ты еще слишком слаба.
Бесс вспыхнула, а он склонился над ней, покрывая поцелуями ее опущенные веки, щеки и лоб все с той же нежностью, от которой тепло волнами разливалось по всему телу Бесс.
— Кэд, не надо… — прерывисто шептала она.
— Не отвергай меня, — произнес он спокойно. — Ведь ты хочешь меня так же, как и я тебя. Ты хочешь меня! — Слезы потекли по лицу Бесс. Слезы отчаяния.
— Конечно, я хочу тебя, — с несчастным видом произнесла она. — Я умираю от желания. Но этого недостаточно, Кэд. У нас нет будущего. Ты же сам сказал, что тебе нужен только секс, а о серьезном чувстве не может быть и речи.
— Ты слишком много говоришь, — пробормотал он, снова отыскав ее мягкие нежные губы и наслаждаясь их трепетом.
Она отвечала на его поцелуи, в то время как сердце болезненно сжималось при мысли, что ему нужно только ее тело. Но он не захочет и ее тела, когда узнает, что она не может подарить ему ребенка.
Кэд между тем запустил одну руку в ее длинные шелковистые волосы на затылке, привлек ее к себе, а другой рукой попытался расстегнуть ей блузку.
— Нет! — воскликнула она, задыхаясь и схватив его за руку. Лицо ее пылало. Кэд ласково улыбнулся:
— Нет?
Бесс не поняла, что крылось за его улыбкой.
— Ты… ты не должен этого делать, — прошептала она. — Нехорошо.
— Ах ты, маленькая обманщица, — пробормотал он, и в глазах его заплясали дьявольские огоньки. — Я было подумал, что ты на содержании у Райкера, а ты, я смотрю, не позволяешь даже дотронуться до твоих грудей.
Бесс еще гуще покраснела:
— Кэд!
Не переставая улыбаться, Кэд стал гладить ее затылок.
— Ты в самом деле не хочешь, чтобы я трогал твои груди? — тихо, растягивая слова, спросил он, пристально глядя в ее повлажневшие от желания глаза.
— Ты же сам мне говорил, что не следует начинать того, чего нельзя закончить, — взволнованно произнесла Бесс.
— О, я много чего говорю, — согласился он, чмокнув ее в кончик носа. — И буду и впредь говорить, но иногда я просто жажду прикоснуться к нежным губам и ощутить тепло женского тела.
Это уже была настоящая пошлость, и Бесс слегка отстранилась от Кэда.
Он с явной неохотой выпустил ее из объятий, не сводя с нее глаз.
— Понимаю, — пробормотал он. Я сказал что-то не то. Да?
— Это не важно, — ответила Бесс, отвернувшись. — Перестань играть со мной в твои игры, к сожалению, я слишком наивна и они меня нисколько не забавляют.
Кэд какое-то время смотрел на Бесс, потом возразил:
— Ты глубоко ошибаешься. Я не играю в игры с девственницами. И у меня и в мыслях не было насмехаться над тобой.
— Возможно. — Она крепко сцепила пальцы на коленях. — Я светская барышня, изнеженная и ни на что не годная. А ты, ненавидя мою мать, склонен верить любой ее лжи, особенно когда речь идет обо мне.
Ведь она права, думал Кэд, внимательно глядя на застывшее лицо Бесс. Ну да ладно. У него еще есть время, а Бесс никуда не денется. Не стоит ее утомлять.
— О'кей, дорогая, — мягко проговорил он. — Продолжай возводить между нами стену, но помни, настанет день, и я снесу ее одним движением.
