— А какое это имеет значение? — Я спокойно смотрела на него. — Предположим, нет, но разве я уже не взрослый человек, чтобы самой решать, одной мне быть или с кем-то?
— Простите, я совсем не хотел вас обидеть, — Карчинский потер лоб. — Просто я сейчас хочу говорить об очень деликатном деле, и мне хотелось бы, чтобы об этом никто не знал. Вы ведь сумеете сохранить все в тайне?
Час от часу не легче. Что еще за тайны объявились? Я молча встала, подошла к двери и плотно закрыла ее.
— Говорите, — потребовала я категорическим тоном.
— Сейчас я должен был быть в Москве, — проговорил ночной визитер, — но обстоятельства сложились весьма неблагоприятным для меня образом. Поэтому я и хотел бы попросить вас об одолжении. А именно отправиться вместо меня в Москву и встретиться там с одним человеком. От меня ему нужно передать небольшую посылку.
— И все? — удивилась я.
— Почти, — кивнул Карчинский.
Глава 17
Я молчала. Карчинский тоже не торопился с объяснениями. Он сидел в кресле и задумчиво смотрел на меня. У него был вид человека, который решает сложный шахматный этюд и должен просчитать все возможные варианты.
Мне, кстати сказать, не мешало сделать то же самое. Хотя что тут может быть особенного? Подумаешь, прокатиться до Москвы, передать там посылку и вернуться обратно. Этим я помогу хорошему человеку, художнику. Непонятно, почему только он не хочет послать кого-то из своих помощников или обратиться к кому-то из друзей. Друзья-то у него есть. Вот Герт, к примеру, давно его знает, и этот… художник-авангардист Иванов. Почему бы Карчинскому не попросить именно их? Так нет, приехал ко мне, да еще и выдвигает условие — никому об этом не говорить. Тоже мне, шпионские страсти! Что такого особенного может быть в посылке, если нужно соблюдать такую секретность?
Карчинский пошевелился в кресле и посмотрел на меня.
— Вы согласны, Леда? — мягко поинтересовался он. — Понимаю, на вашем месте я бы тоже не торопился с ответом. Но я уже говорил про неблагоприятные обстоятельства. Пожар уничтожил часть моих картин, многие серьезно пострадали. Выставка в Москве из-за пожара отменена. А это не просто очередная выставка, она приурочена к Дням корейской культуры, которые сейчас проходят в столице.
Я молча ждала продолжения.
— Понимаете, Леда, — Карчинского не остановило мое молчание, — я не могу уехать в Москву и все здесь бросить. Но мне необходимо передать одну свою работу руководителю Центра корейской культуры. Однако я не хочу обращаться с этой просьбой ни к своим друзьям, ни к своим помощникам. Как-никак в мастерской произошел пожар, кто-то очень постарался причинить мне ущерб. И ваза, ваза мэбен, присланная из Кореи, была похищена. Я не хочу вызывать никаких подозрений, поэтому и остаюсь в Петербурге. Но вы совсем другое дело. Вы известная журналистка, которая может отправиться в Москву по своим служебным делам. А заодно и передать небольшой сувенир главе Центра корейской культуры.
Неужели все мои мысли можно так легко прочитать? Он с легкостью отвечал на мои незаданные вопросы, опровергал неприведенные аргументы.
— А нельзя отправить вашу посылку почтой? — привела я последний довод.
— К сожалению, это совершенно невозможно. — Карчинский потянулся ко мне, словно вознамерился взять за руку. — Я хочу отправить Александру Паку одну из своих ваз мэбен. Сами понимаете, это очень хрупкая вещь, и я не хочу, чтобы она пострадала. Вы поможете мне? — с настойчивостью повторил он.
— А когда нужно ехать? — сдалась я.
— Вылететь нужно завтра утром, а вернуться вечерним поездом. Вот деньги на билеты и на небольшие удовольствия. Отдадите вазу, письмо от меня, а потом погуляйте немного по столице, зайдите в какой-нибудь магазин и выберите для себя что-нибудь красивое. Я знаю, что женщины обожают разные безделушки.
Я прикинула предполагаемую сумму, выделяемую мне «на небольшие удовольствия», и удивленно присвистнула.
— А это за какие такие заслуги?
— Ничего не делается бесплатно. Но я всегда ставил деньги на второй план, они не имеют никакого значения, если ими нельзя воспользоваться. Если вы не захотите их взять, то, когда вернетесь в Петербург, я отведу вас в один маленький магазинчик, и вы выберете для себя что-нибудь. Это ведь так просто — услуга за услугу.
— Но моя маленькая услуга обходится вам достаточно дорого.
— Деньги для меня не главное, — твердо вымолвил художник, — и могу я сделать приятное красивой женщине, которая потратит свое время, помогая мне.
— Вы, несомненно, можете сделать что угодно, но давайте договоримся, Владимир Иванович, — твердо произнесла я. — В Москву я поеду и вашу посылку отвезу, но денег за это мне не нужно. Не буду доказывать, что я такая альтруистка, но согласитесь, что платить такую сумму за мизерную услугу по меньшей мере странно. Давайте обойдемся без всего этого. — Я встала.
— Вы потрясающая женщина, Леда, — проговорил Карчинский, и не успела я опомниться, как он обнял меня и поцеловал в губы. — Я просто счастлив, что встретился с такой женщиной. Я ваш должник на всю жизнь. Можете обращаться ко мне, когда только пожелаете.
Я неловко оттолкнула его и освободилась. Ну и тип! А Герт тоже хорош, дрыхнет себе без задних ног.
— А где посылка? — спросила я, на всякий случай отодвигаясь от художника на безопасное расстояние.
— Она у меня в машине, я сейчас ее принесу. И все-таки я верил, что вы мне не откажете. Подождите минутку, я сейчас. — Он быстро прошлепал в коридор, щелкнул замком и был таков.
Вернулся он и вправду почти через минуту. В одной руке у него был небольшой, аккуратно упакованный сверток, в другой он держал письмо в самодельном конверте.
— Вот здесь адрес, — проговорил он. — Центр находится совсем недалеко от центра, простите за каламбур, поэтому добраться туда очень легко. Но мой вам совет: воспользуйтесь такси, и вы избавите себя от многих хлопот.
— Хорошо. — Я повертела в руках конверт. — Мне нужно будет что-то сказать этому Паку?
— Нет-нет, — Карчинский замахал руками. — Ничего говорить не нужно, я все объяснил ему в письме. Просто передайте посылку, и все. Я понимаю, — торопливо заговорил он, — что вам сейчас нужно привести себя в порядок и отдохнуть. Дорога всегда бывает такой утомительной. Поэтому я не стану вам мешать. Доброй ночи, прекрасная богиня. Надеюсь, Леда, что, когда вы вернетесь, мы продолжим наше приятное знакомство.
С этими словами он поцеловал мне руку и скрылся за дверью. Я осталась в собственной квартире с запакованной вазой мэбен, письмом к Александру Паку и деньгами на два билета. Один туда, другой обратно.
Оставив вещички Карчинского на трюмо, я отправилась в спальню. Хватит с меня на сегодня. Художник прав, выспаться мне совсем не помешает, тем более что с утра лететь. Так, не забыть позвонить на работу. А может, не стоит?.. Когда вернусь, придумаю что-нибудь.
— Кто это был? — спросил Герт совсем не сонным голосом.
— Карчинский, — ответила я, — приходил забрать свою картину.
— Гонишь, — сказал Герт и сел на постели. — Что ему было от тебя нужно?
— А почему ты спрашиваешь сейчас, а не вышел сам, когда мы с ним так мило разговаривали? — в свою очередь, спросила я.
— Лень было вставать, — признался Герт, почесывая живот. — Да ведь он и не стал бы при мне говорить.
— С чего ты взял? — Я присела на край кровати. — Он ведь, кажется, твой друг.
— Но этот друг не ко мне приехал со своим делом, а притащился к тебе посреди ночи, — резонно ответил мой дружок. — Так ведь, моя милая?
— Так-то оно так, — я начала злиться, — но почему ты не вышел? Гад ты последний, вот и все.
— Да не хотел я вам мешать. — Герт потянулся ко мне и, несмотря на мое сопротивление, все-таки привлек к себе. — Не кипятись, малышка, давай лучше поговорим. Чего он от тебя хотел?
— Он хотел, чтобы я улетела завтра в Москву и передала от него одному человеку посылку и письмо. И как мне теперь поступить? Лететь или не лететь?
— А ты что решила? — спросил Герт, поправляя мои волосы. — Сама как думаешь?
— Полечу, наверное, — неуверенно ответила я. — Не думаю, что это может быть опасно. Не бомбу же он посылает.
— Не бомбу, факт. — Герт взъерошил волосы. — Вряд ли это связано с чем-то криминальным. У него и здесь хватает заморочек. А когда вернешься? — перевел он разговор.
— Завтра же и вернусь. Вечером. Так что ты, мой милый, будешь весь день предоставлен сам себе. Только давай без глупостей.
— Есть, мой генерал, — Герт дурашливо приложил руку ко лбу. — К твоему возвращению я буду ожидать тебя дома с розами и шампанским.
— Лучше с горячим ужином. — Я шутливо хлопнула его по спине. — Давай-ка укладываться, милый, а то мне завтра вставать чуть свет.
Герт согласно покивал, но отпускать меня совсем не собирался. Спорить с ним было бесполезно, и я решила отоспаться в самолете.
