Провалились бы они все! И этот Пак, и тот, другой! И Карчинский с его письмом! Опять письмо… Ну что ты будешь делать, а письмо-то я так и не отдала. Надо его хоть по почте отослать, что ли. Или отвезти назад в Питер и объяснить Карчинскому, что забыла его передать. Не убьет же он меня за это, в самом деле. А Иванов! Тоже хорош гусь. И таким может прикинуться, и другим. А еще в квартиру свою приглашал. Неужели он думал, что я соглашусь?
Наконец-то, кажется, повезло. Хоть один сжалился и притормозил. Как бы то ни было, а я его уломаю, чтобы отвез меня на вокзал. И где только сейчас разъезжает Йосик Ленперг, которого дорогая мамочка научила ко всем вежливо обращаться и который сам по себе знаток человеческих душ? Мне же попался небритый водила, который, даже не взглянув на меня, сразу бросил: «Триста рублей или не еду». Я согласилась и, со вздохом усевшись на сиденье, проговорила:
— На Ленинградский вокзал.
— Ладно, — буркнул дядька и за всю дорогу больше не промолвил ни слова.
Я расплатилась возле вокзала и вздохнула с облегчением. Не мешало бы поесть, но поезд отправляется через каких-то полчаса, поэтому искать буфет с сомнительной едой лучше не стоит. Перекусить я успею и в поезде. А еще лучше поесть дома, не умру же я за несколько часов. А для организма даже полезно немного поголодать. По крайней мере, не надо будет надрываться в спортзале.
Дорога прошла безо всяких приключений. Напротив, подобралась очень милая компания. Довольно бойкая бабуля, молодая девушка и парень-матрос, который ехал в отпуск. Парень сразу положил глаз на девушку, она тоже очень мило ему улыбалась. Бабка попалась веселая, разговорчивая, но не навязчивая. Она сразу принялась потчевать всех домашней снедью, которой, без преувеличения, можно было накормить роту солдат. Так что в дороге я не голодала.
Домой я завалилась уставшая, мечтая только о горячей ванне. Открыла дверь и остановилась на пороге. Герт обещал, что будет дома, но, похоже, его нет и в помине. А обещал-то… Вот гад! Придется самой что-нибудь соображать на ужин. Но это все потом, а пока божественная ванна, из которой меня не заставит выйти даже стихийное бедствие.
Почти час я нежилась и отмокала в горячей воде. Какая все-таки благодать! Памятник бы поставить тому человеку, который это чудо изобрел. Теперь я готова к завершению этого странного дня, осталось только перекусить немного и на боковую. А может, ограничиться стаканом сока? Есть ночью вредно. Еще как вредно! Ладно, только сок. Я запахнулась в халат и отправилась на кухню. Не включая свет, прошла к холодильнику и открыла дверцу. Вот он, мой сок. Как раз апельсиновый я и хотела. В кухне отчего-то пахло спиртным.
Чтобы не разбить в темноте чашки, я решила все-таки зажечь свет. А когда зажгла, то чуть не выронила пакет с соком и сама едва не хлопнулась в обморок.
Прислонившись сбоку к холодильнику, сидел Герт. Глаза закрыты, голова запрокинута. Я бы подумала, что передо мной труп, если бы не жуткий запах алкоголя, который вырывался вместе с его сиплым дыханием. Вот так номер! Не успела я уехать по делам, как он умудрился нажраться. Да еще и сел здесь. А если бы я не включила свет и коснулась его в темноте? Все, инфаркт был бы мне обеспечен. Поставив пачку с соком на стол, я стала думать, будить мне его или воздержаться. Но в это время он сам продрал глаза и уставился на меня мутным взглядом.
— Привет, Герт, — сказала я. — С пробуждением.
— Привет, подруга, — ответил он, еле Ворочая языком. — С возвращением.
— Я-то возвратилась, — проговорила я, — ну а ты с какой радости так нажрался?
— Горе у меня, — сказал Герт, — вернее, у нас.
— У нас? — удивилась я. — А что случилось?
— Нет, — он махнул рукой, едва не спихнув со стола пачку с соком. — У нас, значит, у рокеров. Одного парня убили, хорошего. Вот поэтому и горе.
— Парня? — я, не понимая, смотрела на Герта. — Какого парня? И как его убили?
— Помнишь, мы с тобой на концерт ходили, когда приезжал один бард из глубинки выступать?
— Помню. — Я кивнула. — Так это его, что ли?
— Нет, — Герт покачал головой, — другого. Но Лешка тоже был очень талантливый. Он еще весь вечер тогда крутился с этой стервой-моделью. Ну, помнишь, которая на выставке чуть не на помосте с вазами себя предлагала. Вроде у них даже, роман какой-то закрутился, а теперь вот убили его.
— Так это тот самый Алексей. — Я вспомнила хмурого парня, который на сейшене старался защитить от моих нападок Диану. — А его-то за что?
— Вот и мы все гадаем. Пожалуй, только за одно. Что не знал, как со шлюхами надо обращаться. Вот из-за нее-то все и произошло.
— Так, Герт, — я была настроена очень решительно, — две смерти подряд, и все рядом с Дианой. Сначала банкир, потом этот парень. Ты должен мне все рассказать.
— Поехали, — кивнул он.
— Куда поехали, — я вздохнула. — Ты на себя посмотри. Куда тебе ехать!
— Ты поведешь машину, — отрезал Герт, поднимаясь. — Едем в «Амальгаму».
Глава 19
Я была настолько ошеломлена сообщением Герта, что даже не подумала сопротивляться, когда он потащил меня в «Амальгаму». Что-то нехорошее было вокруг, нехорошее и непонятное. Одна смерть за другой, и все это вертится вокруг Дианы. Но не она же в самом деле убивает своих ухажеров. Понятно, после смерти банкира она могла и не очень расстроиться. Был один, появится и другой, лишь бы исправно платили деньги. Но рокер-то здесь при чем? Он познакомился с ней, предложил сниматься в клипе. А она, разумеется, согласилась. Что здесь такого особенного? Только то, что парня кто-то убил и этот кто-то вертится поблизости от Дианы.
Я вела машину и думала о последних событиях, а Герт угрюмо молчал, уставившись на дорогу. Наконец впереди показалось знакомое строение.
— Приехали, — сказала я, останавливаясь.
— Если еще кого-нибудь убьют, — вдруг сказал Герт каким-то бесцветным и усталым голосом, — я сам придушу эту шлюху. От подобной мрази землю нужно очищать без всякой жалости.
— Успокойся, Герт, — я попробовала образумить своего дружка. — Возможно, что она совсем ни при чем.
— Нет! — Его голос окреп, налился ненавистью. — Это как раз именно она во всем виновата. Это из-за нее убивают. Понимаешь?! Именно из-за нее, а не из-за какой-нибудь тети Моти. Кому-то очень хочется получить эту… шлюху со всеми потрохами, и он убирает всех, кто находится рядом с ней и мешает ему.
— Успокойся, — попросила я, — ты же ничего не можешь сделать. Если она виновата, будь уверен, рано или поздно она будет наказана.
— Это точно, — мстительно прошипел Герт. — И смерть ее не будет легкой. Эта тварь будет мучиться здесь, а потом еще и в аду, если только бог не забыл о нас.
Я почти с испугом смотрела на этого человека. Знала его много лет, видела в разных ситуациях, но таким… Видно, здорово его задела смерть Алексея, если он так говорит о Диане.
Герт, похоже, немного остыл, пришел в себя. Он потрепал меня по щеке и стал выбираться из машины. Я последовала за ним. Герт задрал голову, смотрел на звезды и вдыхал свежий сырой воздух.
— Как отлично вот так просто стоять на земле, дышать, смотреть, и вдруг по чьей-то злой воле лишаешься всего этого, и тебя больше нет на земле. Видишь, как бывает.
— Не надо, Герт, — снова попросила я, — не трави себя. Говорят, что хороших людей бог забирает к себе молодыми, потому что они ему тоже нужны. И они становятся ангелами, а потом живут среди людей и помогают нам, грешным, избежать разных несчастий. Часто же бывает, что человек чудом избежал гибели, и потом говорят: «Ангел-хранитель спас». А это именно такой ангел-хранитель, который был раньше человеком.
— Сама придумала? — спросил Герт спокойно, поворачиваясь ко мне. — Занятная выдумка, так и хочется в нее поверить.
— Не знаю, придумала или слышала от кого-то, но сколько уж лет в это верю. Как-то вдруг поняла, что душа есть, по-другому просто быть не может. Есть, и все! Вот тогда, наверное, и услышала от кого-то про ангелов-хранителей. Что-то запомнила, что-то сама додумала.
— Хочется верить в это, — Герт качнул головой. — По крайней мере не так тяжело о смерти думать.
В «Амальгаме», как обычно, было полно народу, жаждущего развлечений, но свободный столик все же отыскался. Герт быстро принес выпивку, но потом сказал, что перекинется парой слов с каким-то Знакомым, и слинял. А я опять осталась одна, как в тот памятный вечер, когда мы встретились с Гертом и сидели здесь, в «Амальгаме».
— Можно? — раздался рядом со мной хрипловатый голос.
Я обернулась и посмотрела на говорившего. Постарел, поседел, морщин прибавилось, но в общем и целом… А я ведь знала его. Когда-то мы с Мишкой, а потом и с Гертом бывали на его концертах. Он начал играть рок-н-ролл в Питере гораздо раньше Гребенщикова и Майка Науменко. Пожалуй, его можно было бы по праву назвать первым питерским рокером. Ну, или, по крайней мере, одним из первых. Он играл и с группами, выступал и в одиночку. Я знала, что вены на руках у него изрезаны и остались страшные шрамы. Одно время говорили, что он спился, потом говорили, что вовсе и не спился, а попал в психушку, третьи точно знали, что загнулся от какой-то дряни, большим любителем которой был. Четвертые знали уж совсем точно, что он рванул в Америку, женился там на богатой вдове и теперь торчит каждый день, почти не приходя в себя. Пожалуй, несколько лет о нем совсем не было слышно. Он не выступал сам и не появлялся на сейшенах. Хотя нет, кажется, я видела его у клуба «Ракета», когда выходила оттуда вместе с Гертом. Тогда я так и не смогла вспомнить, где встречалась с этим человеком, даже и не подумала, что это и есть Старый рокер. Но вот он стоит сейчас передо мной, живой и невредимый.
