— Ненавижу ощущать себя мухой, ползущей по стене… — признался Бриан, переводя дух. — Как ты думаешь, спускаться будет легче?
Рогман не ответил. Он, не отрываясь, смотрел в глубь выбитого проема огромного панорамного окна. В помещении, которое открывалось за ним, горел тусклый красноватый свет…
— Бриан, там человек… — сдавленно произнес он.
Воин, который, несмотря на кажущуюся беспечность, не расслаблялся ни на секунду, тут же вскинул голову:
— Где? — одними губами спросил он.
— Смотри вдаль… Видишь фигуру на фоне света?
Бриан прищурился. Спустя несколько секунд его взгляд тоже различил смутный контур, который застыл в глубинах тускло освещенного тоннеля.
— Он что, окаменел?
— Не знаю…
Бриан повел плечами, одним движением скинув лямки мешка, опустил свою ношу на загаженный различным хламом пол пирамидального уступа и произнес:
— А вот я сейчас посмотрю, живой он или нет…
С этими словами воин беззвучно подкрался к выбитому провалу окна, на мгновение задержался подле него, а потом, по-прежнему не издав ни шороха, перелез через преграду, возвышающуюся в виде ощерившейся острыми осколками стекла рамы и широкого грязного подоконника.
Рогман подобрал оставленные Брианом вещи и последовал за ним, соблюдая некоторую дистанцию.
Свет внутри башни источали квадратные панели потолка. Почему он был красным и тусклым, блайтер не знал, но подобное освещение только усиливало чувство внутренней тревоги, которое не отпускало ни на секунду, выматывая постоянным ожиданием чего-то непредвиденного…
Сразу за окном начинался широкий коридор, во внешней части которого как раз и были прорезаны овальные окна. По его внутреннему периметру виднелось множество дверей, как плотно запертых, так и распахнутых настежь. Через некоторые промежутки во внутреннюю часть башни отходили широкие радиальные тоннели, точно такие, в каком застыла замеченная блайтером человеческая фигура.
Издали ее действительно можно было принять за изваяние. Человек стоял, подняв согнутую в локте правую руку, и не шевелился. Совершенно. Такая неподвижность не присуща живым существам.
Бриан остановился метрах в трех от него, не решаясь подойти ближе.
— Он мертв… — сипло прошептал воин, ощущая затылком неровное дыхание блайтера. — Но это не человек…
Существо, которое возвышалось у стены, обладало всеми характерными для человека чертами, вплоть до лица, за одним исключением — оно было железным!
Рогман со смущением и страхом разглядывал непонятное творение. Металлический человек стоял, погрузив одну руку со сжатыми в кулак пальцами внутрь виднеющейся в стене квадратной ниши. Его пальцы мертвой хваткой вцепились в толстый черный жгут с разлохмаченным, обгорелым концом, который торчал из стены. Эта мертвая хватка и удерживала его в вертикальном положении. В его теле, лишенном каких-либо анатомических подробностей, зияли огромные дыры.
Бриан, осмелев, присел на корточки, с нездоровым любопытством заглянув в одну из таких дыр, а Рогман не мог оторвать взгляда от вполне человеческих черт металлического лица. На нем не было написано никаких чувств, хотя становилось очевидно, что существо убито… наверное, из такого же оружия, какое он однажды принес Эргавсу.
Кто это был? Истинный обитатель башни? Страшный монстр? Или случайная жертва разыгравшейся тут много веков назад трагедии?
В поисках ответа на мучивший его вопрос Рогман озирался, находя взглядом все новые и новые следы бушевавшего здесь некогда боя. Стены коридора покрывали оспины выщерблин, ожоги, дыры… Средь усеивающих пол осколков облицовки он заметил несколько фрагментов хитина.
— Что это? — спросил он у Бриана, подобрав угловатый кусок чьего-то разнесенного вдребезги панциря.
Брови воина удивленно взметнулись.
— Похоже на хитин… — пробормотал он. — Мне говорили, что далеко на западе лежат земли, населенные существами в таких панцирях… Они никогда не забредали к нам, но хавроны иногда приторговывают изделиями из хитина.
— Они убивают их? — поинтересовался Рогман.
— Ну да… — нервно хмыкнул Бриан. — Я мало что смыслю в их вражде, но старики говорят, что между хавронами и несколькими другими расами идет давняя война.
— Делят территорию?
— Да нет… По-моему, они выясняют, кто уничтожил Древних. Каждый народ считает, что именно он причастен к свержению старых порядков. Из-за этого и грызутся вот уже много поколений подряд. — Губы Бриана исказились в злой и презрительной усмешке. — Знаешь, сэр Рогман, будь моя воля, я бы их всех под корень…
Блайтер не ответил. Его взгляд вновь вернулся к спокойным, застывшим чертам металлического лица склонившейся к стене фигуры.
Древние… Это был человеческий термин. Наверное, у зверозубых было свое название и свой взгляд на ход истории. Как, например, у этнамов, которые всю жизнь кичились именно тем, что их предки свергли Падших Богов. Оказывается, на роль уничтожителей Мира претендует сразу несколько различных рас…
Эта мысль не вызвала у Рогмана такого прилива ненависти, какую продемонстрировал воин. Что-то сгорело в его душе. У него не осталось жгучего желания крови. Наверное, там, под землей, на перепаханном механическими ногами поле ее оказалось в избытке…
— Знаешь, Бриан, я не думаю, что кто-то уничтожил наших предков… — внезапно произнес он.
— Почему? — прищурился воин.
— Ты видел Сумеречную Зону моими глазами… Скажи, сделать такое под силу зверозубым или этим, хавронам?
— Нет, конечно!.. — презрительно фыркнул Бриан и вдруг осекся, осознав, о чем говорит Рогман.
— Тогда кто? — спросил блайтер, и от этого вопроса у воина неприятно засосало в груди.
Кто перекорежил Мир, ввергнув народы, каждый из которых свято хранил предания о некоем «золотом веке», в пучину регресса, войн, ненависти друг к другу? Кто смешал разделенные ранее расы в единую враждебную, противоречивую, дремучую популяцию? И какие истинные события истории отражают легенды о «великих воинах», якобы уничтоживших властителей этого Мира?
— Знаешь, Бриан, раньше я думал, что Мир разрушили сами Боги… — признался Рогман. — Тогда я еще не знал, что они, вероятнее всего, наши с тобой предки. Мне казалось, что они всемогущи и могут существовать… ну как бы вне этого Мира, понимаешь? Теперь я знаю, что это не так… Боги не могли никуда уйти, значит, не их воля изуродовала подземелья……
— Ты думаешь, есть кто-то еще? — затаив дыхание, предположил Бриан, испытывающе глядя на блайтера.
— Есть… — после некоторого раздумья некрасиво усмехнулся Рогман. — Я бы назвал это судьбой… Случилось что-то страшное… но в этом не виноват никто. А легенды о схватках с Богами, видимо, появились позже, когда наши предки, которые когда-то правили этим Миром, оказались в общем котле истории со своими бывшими подопечными.
— Зачем ты мне это говоришь? — внезапно с непонятным ожесточением поинтересовался Бриан. — Я и так уже запутался дальше некуда… — с трудом подавив в себе вспышку раздражения, признался он, кинув косой взгляд на застывшую фигуру металлического истукана.
— Нет смысла ненавидеть… Кто-то из нас однажды должен остановиться, встать чуть выше этого, взглянуть на Мир без злобы, что застилает глаза.
— Зачем? — упрямился Бриан. — Сколько ни бейся, а тот же зеленый не станет жрать с твоей ладони, скорее отхватит тебе пальцы! — с досадой констатировал он. — Ты не вернешь в Мир утраченный Золотой век, Рогман. Слишком долго длилась эта тьма… Мне кажется, что историю не повернешь вспять!
— Я знаю, — дрожащим голосом ответил блайтер. — Но, может быть, речь идет не о возврате Золотого века? Знаешь, о чем я подумал, глядя на него? — Рогман вдруг безбоязненно коснулся покатого плеча металлического человека, который продолжал сжимать в кулаке торчащий из стены черный шланг. — Он пришел сюда что-то сделать… И не смог. Его убили. Не смог он, не смогли еще сотни таких же… Но они пытались… — Рассуждения блайтера казались сбивчивыми, недосказанными, он говорил скорее интуитивно, чем осознанно, но Бриан даже не попытался возразить. Иногда он просто не понимал Рогмана. Казалось бы, столько унижения, боли, бесчеловечного отношения к себе вытерпел тот, выполз в конце концов на свет из мрачных подземелий, и что? Что он должен испытывать к разношерстной толпе полудиких ублюдков, каждый из которых с наслаждением бьет себя в грудь и кричит, брызжа слюной: это я, я истребил твоих предков!
В понимании Бриана была только одна цель, которая могла оправдать их безумную экспедицию сюда. Если там, над хрустальным небом, которое подпирают верхние этажи пирамидальной башни, действительно живет некий дух поверженных в забвение богов, спящая многие века сила, которая может называться как угодно — хоть «военный контроль», хоть «кибермозг», хоть сама Пресветлая Кимпс… пусть бы она проснулась, чтобы выслушать своих потомков, и стерла в порошок тех, кто осмелился глумиться над людьми…
