Некоторое время над костром висело молчание. Потом Джимми воткнул в землю нож и бросил фигурку, которую так старательно вырезал, в костер.
— А чем это вы там с Кристиной занимались? — поинтересовался он у Монтаны, преспокойно глядя, как его творение лижут языки пламени.
— Ты прямо как спросишь, Джим, так меня в краску бросает. Чем занимались…
— Ладно, хватит меня подлавливать. Я слышал, вы там какого-то Шекспира репетировали?
— И не какого-то, а Вильяма.
— А зачем?
Монтана улыбнулся в усы и пожал плечами.
— Пусть лучше Кристинка сама все объяснит. Она затеяла.
Кристина, которая уже давно вернулась к костру, бросила на Монтану недовольный взгляд. Воспоминание о недавнем провале доставляло ей мало удовольствия.
— А тебя, собственно, что интересует? — сухо спросила она у Джима.
— Меня интересует, можно ли здесь сорвать за такие вещи бабки.
— Ах, вот оно что!.. Ну, если не связываться с сомнительными помощниками… — она метнула выразительный взгляд в сторону Монтаны, — то, наверное, можно. Мне вот не повезло.
— Что ж ты так, Монтана, — зацокал языком Пиночет, — такую девушку подвел.
— А я виноват, что в тот день Хау привалил из Тувы? Ты бы что — на моем месте не остался?
— Ладно, прощаю, — с важным видом сказал Пиночет, за что Монтана очень метко запустил в него шишкой.
— А если попробовать что-нибудь другое? — спросил Джим, обращаясь в большей степени к самому себе, чем к другим. — Менее ответственное, более крутое…
— Например? — не поднимая глаз от костра, отозвалась Мышка.
— Ну, какой-нибудь авангард. Авангард — это всегда круто, и главное, его никому не нужно объяснять. — Джим взял палку и перевернул фигурку в костре, как будто это был кусок мяса, который он хотел поджарить с другой стороны.
— Почему не нужно объяснять? — спросил Борода.
— Потому что это бесполезно.
— Задумано неплохо, — встрял в разговор Пиночет, не переставая перебрасываться с Монтаной шишками, — но, насколько я знаю, авангард — это уже вчерашний день.
— Думай вообще, что говоришь, — покрутил у виска Монтана, — как может быть авангард вчерашним днем, если это слово само в переводе означает «передовой»?
— Ну, допустим, в нашей умом не понятой стране это еще далеко не вчерашний день, — продолжал Джим, — это иностранцы им уже наелись — во как… — Он ребром ладони показал глубину по шею. — А у нас это все еще только-только начинается… Можно сказать, в самом соку.
— Интересно, а что ты все-таки конкретно имеешь в виду? — спросила Кристина.
— Не знаю… Какое-нибудь авангардное шоу. Слегка шизофреническое, абсолютно не умное… Короче, главное, чтоб весело было…
— Ну, это еще придумывать надо, — махнул рукой Монтана, — тогда уж лучше сделать проще. Взять готового Шекспира и…
— Нет уж! — Кристина, не дав ему договорить, вступилась за классика. — Шекспира я тебе трогать не дам. Ты уже сделал из него… такой крутой авангард… что зрители запомнят твою версию надолго.
Сидящие у костра захихикали.
В этот момент из-за большого камня показались измученные и согнувшиеся под тяжестью продуктов члены экспедиции. Их появление было ознаменовано криками «Ура!». Девушка — та самая Клоша, которая «зажала» сережку своей бабушки — размахивала, как флагом, голубым платьем Кристины.
— Высохло! — кричала она на ходу.
Кристина вспомнила, что вчера ей удалось отстирать несчастное платье, после чего она развесила его сушиться на какую-то ветку.
— Его не порвал ветер? — встревоженно крикнула она Клоше.
— Нет!
И вдруг Кристине, как всегда, неожиданно пришла в голову одна идея.
— Я знаю, что нам нужно делать… — тихо, себе под нос сказала она.
Хотя она и говорила еле слышно, все почему-то услышали ее и стали наперебой переспрашивать:
— Что? Что нужно делать?
Кристина, как истинная актриса, выдержала паузу.
— Мы должны устроить показ авангардной моды, — объявила затем она.
— Где? — В глазах Джима сверкнула заинтересованность.
— Где? — задумчиво сказала Кристина. — А на любой дискотеке. Где обычно устраиваются показы мод?
— Насколько я знаю, это практикуется в ночных клубах, — отдуваясь, сказал только что подошедший с сумкой продуктов Индус. Это был хиппи из так называемых «олдовых», то есть «стариков», — смуглый толстый брюнет с огромным «хайром» и окладистой бородой. Чем-то он неуловимо напоминал предводителя секты Аум Сенрике.
— Мне кажется, ничто не мешает нам договориться и устроить небольшой показ, — сказала Кристина.
— Есть тут одно небольшое «но»! — ерничая, поднял палец Пиночет.
— Какое? — спросила Мышка.
— Совсем небольшое. Что, собственно говоря, мы будем показывать?
— Да, вот именно, Тина? — спросил ее Джим.
«Надо же, какое у меня классное имя! — подумала Кристина. — Марго называла меня Кристи, а теперь выясняется, что я еще и Тина…»
— Я еще точно не знаю, — сказала она, — но мне кажется, мы запросто можем сообразить что-нибудь из подручных материалов. Много не нужно — моделей семь вполне хватит.
— Например, платье из водорослей… — с ехидной улыбочкой предложил Пиночет.
— А что, по-моему, это круто, — сказал Индус, — самый настоящий авангард. Главное, чтобы сидело красиво…
— А по-моему, это лажовая затея, — сказала Мышка, — и вообще я, например, хочу есть.
— Ну, это для нас не новость, — заметил Пиночет, — мыши — они вообще народец прожорливый.
Хозяйственная Клоша, которая уже успела разложить еду на плоском камне, служившем им столом, позвала всех завтракать. Это была девушка, как говорится, в стиле «country» — с большой грудью, с длинной русой косой. Единственное, что не вписывалось в образ, — это очки. Кристина почему-то сразу заметила, что Клоша очень нравится Джиму.
— Хорошо, когда есть хоть кто-нибудь, кто думает о нашем хлебе насущном, — сказал он, подсаживаясь поближе к столу.
Клоша никак не отреагировала на его похвалу, только едва заметно покачала головой. Похоже, она была тоже неравнодушна к Джиму.
За завтраком обсуждение проекта о показе мод продолжилось.
— У нас мало моделей, — с остервенением откусывая хлеб, сказал Монтана.
— Ты имеешь в виду девушек? — уточнил Джим.
— А кого же еще?
— По мне так чуваков тоже можно задействовать.
— Прекрасно! — в голос захохотала Мышка. — Пиночет исполнит главную роль — «Туберкулез в тапочках!»
— Кажется, скоро мне придется провести в наших рядах небольшую дератизацию… — со стоическим спокойствием сказал Пиночет.
