Эпирский деспотат и Никейская империя
Для дальнейшей судьбы Никейской империи в высшей степени была важна история Эпирского деспотата, т.е. второго греческого центра, около которого при известном развитии событий могли сплотиться интересы западных греческих патриотов и откуда могло произойти воссоздание Византийской империи, помимо Никеи. Между этими двумя греческими государствами, не шедшими на взаимные добровольные уступки, в видах общей цели эллинского объединения, неминуемо должна была открыться борьба за будущее восстановление Византии.
Основателем Эпирского деспотата в 1204 году, как известно, был Михаил I Ангел. Фамилия эпирских Ангелов находилась в некотором родстве по восходящей линии с фамилиями Комнинов и Дуков, и поэтому имена государей Эпира нередко сопровождаются сложным династическим названием «Ангелов-Комнинов-Дуков». Первоначально владения эпирского деспота простирались от Диррахия на севере до Коринфского залива на юге, т.е. занимали территорию древнего Эпира, Акарнании и Этолии. Столицей нового государства сделался город Арта.
При изложении событий Эпира XIII века надо иметь в виду, что история деспотата еще недостаточно разработана и далеко не все источники известны; в силу чего многое остается до сих пор спорным и неясным. Много света пролили на историю деспотата изданные в конце XIX века В. Г. Васильевским письма Иоанна Апокавка, митрополита Навпактского (Лепанто).
По характеру внутреннего управления деспотат не отличался от приемов до 1204 года, когда его территория представляла собой провинцию Византийского государства; изменилось лишь название формы правления, а народ продолжал жить на основах византийской администрации. Будучи со всех сторон окружен латинскими и славянскими государствами, на востоке феодальным Фессалоникийским королевством, на северо-востоке Болгарским царством и на западе владениями Венеции, угрожавшей морскому побережью Эпира, деспотат должен был пойти по пути создания крепкой военной силы, которая могла, в случае необходимости, дать отпор внешнему врагу. Немалым подспорьем в последнем случае служила для деспотата также горная, малодоступная природа местности. Деспот Михаил I смотрел на себя как на совершенно независимого государя и отнюдь не признавал какого-либо главенства Феодора Ласкаря Никейского. Церковь в деспотате также управлялась самостоятельно, и Михаил I сделал распоряжение, чтобы местные митрополиты приступили к рукоположению епископов.
Первоначальной задачей эпирского деспота было сохранение в западных областях Греции эллинизма от поглощения его соседними франками и болгарами. Более широкие задачи, которые вывели деспотат далеко за тесные пределы интересов государства, появились и развились позднее.
В правление Феодора Ласкаря у Никеи не было, по-видимому, серьезных столкновений с деспотатом. Со вступлением на престол Иоанна Ватаца обстоятельства изменились. В это время на эпирском престоле сидел уже брат Михаила Феодор, с именем которого связывается представление о расширении пределов его государства за счет латинян и болгар.
Новый деспот Феодор Ангел пребывал при жизни брата при дворе никейского государя. Когда Михаил I обратился к Феодору Ласкарю с просьбой отпустить брата в Эпир для помощи деспоту в управлении государством, то никейский император исполнил просьбу Михаила, взяв предварительно с Феодора Эпирского клятву в верности ему, как императору, и его никейским преемникам. Опасения Феодора Ласкаря оказались обоснованными: когда Феодор Ангел сделался эпирским государем, то он, нисколько не считаясь с данной никейскому императору клятвой, открыл, когда счел нужным, военные действия против Никеи.
Первое, чем прославился Феодор Ангел, это был захват им в плен латинского императора Петра Куртене, графа Оксеррского. После смерти талантливого и энергичного Генриха в 1216 г. бароны избрали в императоры его зятя Петра Куртене, женатого на Иоланте, сестре Балдуина и Генриха. В момент избрания Петр с супругой находился во Франции. Получив известие об избрании, они двинулись в Константинополь через Рим, где папа Гонорий III короновал Петра императорской короной, но не в храме св. Петра, а в церкви San Lorenzo Fuori le Mura, желая этим показать, что империя Романии на Востоке была отлична от Римской империи на Западе, — отличие, которое могло быть несколько забыто, если бы коронация восточного императора имела место в соборе св. Петра, где, начиная с Карла Великого и Оттона I, короновались западные императоры. Отправив из Италии свою супругу Иоланту морем в Константинополь, сам Петр с войском, переехав Адриатическое море, высадился у Диррахия, надеясь сухим путем добраться до столицы. Но Феодор Ангел, устроив ему засаду в горных теснинах, разбил и взял в плен большую часть войска Петра. Сам император, по одним источникам, пал в битве, по другим, был схвачен и умер в греческом плену. Этот, по словам В. Г. Васильевского, «подвиг Феодора совершенно в греческом византийском вкусе» произвел особенно сильное впечатление на Западе, где хронисты в самых мрачных чертах рисуют дикость и жестокость Феодора. Судьба Петра Куртене в греческом плену покрыта, подобно судьбе первого латинского императора Балдуина, погибшего, как известно, в болгарском плену, некоторой таинственностью; по всей вероятности, Петр умер в темнице. Между тем, вдова Петра, Иоланта, прибыв в Константинополь, в течение двух лет до своей смерти (1217—1219) управляла государством. Ей наследовал ее сын Роберт (1220—1228). Смерть Петра Куртене должна быть оценена как первый натиск Эпирского деспотата, т.е. западного эллинского начала против пришлого на Балканский полуостров элемента латинского.
На этом антилатинская политика Феодора Ангела не закончилась. Вскоре возник вопрос о королевстве Фессалоникийском (Солунском), королем которого был, как известно, с 1204 г. Бонифаций Монферратский, убитый, однако, в стычке с болгарами уже три года спустя. После этого в королевстве начались смуты и раздоры. Пока был жив энергичный латинский император Генрих, он мог еще оберегать Солунь от двух ее наиболее грозных врагов, Болгарии и Эпира. Но после смерти Генриха и нового латинского императора Петра Куртене королевство Фессалоникийское было не в состоянии противиться наступательным действиям Феодора Эпирского.
Последний, начав войну против соседнего латинского королевства, одержал победу и без большого труда овладел в 1222 году Солунью, вторым городом бывшей Византийской империи, столицей королевства и первым леном Константинопольской латинской империи. «Таким образом, всего лишь после восемнадцати лет существования эфемерное ломбардское королевство бесславно пало — первое из созданий четвертого Крестового похода». Овладев Солунью и распространив свои владения от Адриатического моря до Эгейского, Феодор счел себя вправе короноваться императорским венцом, а именно сделаться императором ромеев, т.е., другими словами, не признать этого титула за Иоанном Ватацем, перед этим (1222 г.) вступившим на никейский трон. С точки зрения Феодора Эпирского, он, как представитель славных фамилий Ангелов, Комнинов и Дуков, имел полное преимущество перед Иоанном Ватацем, человеком не очень знатного происхождения, попавшим на престол только потому, что он приходился зятем покойному Феодору Ласкарю.
Поднимался вопрос, кто будет короновать Феодора в Солуни. Солунский митрополит уклонился от этого, не желая нарушать прав жившего тогда в Никее Константинопольского патриарха, венчавшего на царство Иоанна Ватаца. Тогда другой иерарх, не связанный отношениями с православным патриархом в Никее, а именно — автокефальный (независимый) архиепископ города Охриды (Ахриды) и «всей Болгарии» Димитрий Хоматин, сочинения которого, особенно письма, имеют большой интерес для истории данной эпохи, венчал и миропомазал Феодора на царство, и последний, по словам источника, «облекся в порфиру и стал носить красные башмаки», что являлось одним из отличительных признаков византийского басилевса. Из одного письма только что названного Димитрия Хоматина мы узнаем, что венчание Феодора Эпирского на царство и его миропомазание происходило «с общего совета находившихся на западе (т.е. в пределах солунско-эпирского государства) членов синклита, духовного сословия и всего многочисленного воинства». Другой дошедший до нас документ свидетельствует, что венчание на царство и миропомазание было совершено с согласия всех епископов, живших «в этой западной части». Наконец, сам Феодор подписывал свои грамоты (хрисовулы) полным титулом византийского государя: «Феодор во Христе Боге басилевс и автократор (самодержец) ромеев, Дука».
Много интересного и нового по данному вопросу сообщает нам драгоценный сборник писем вышеупомянутого навпактского митрополита Иоанна Апокавка. Из его переписки, как пишет В. Г. Васильевский, «мы в первый раз узнаем, какое живое участие в эпирском движении принимало греческое духовенство и в особенности греческие епископы. Провозглашение Феодора Ангела Эпирского императором ромеев понималось весьма серьезно; Солунь, которая перешла в его руки, противопоставлялась Никее; ему прямо указывали на Константинополь как на ближайшую цель его честолюбия и верную его добычу; говорили, думали и писали, что ему предстоит войти в Святую Софию и занять здесь место православных римских императоров, на котором беззаконно восседали пришлые латиняне. Осуществление таких мечтаний вовсе не лежало вне пределов возможного; овладеть Константинополем из Солуни было даже легче, чем из Никеи».
