Рейтинговые книги
Читем онлайн Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. - Борис Рыбаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 164

Дополнительные детали могут помочь в уточнении даты воспетого события, но для того, чтобы догадка перешла в основание датировки, необходим комплекс взаимоподтверждающих примет. Разберем только два примера.

Пример первый. Былина о победе над Тугарином Змеевичем давно поставлена в связь с победой Владимира Мономаха и Святополка над половецким ханом Тугорканом в 1096 г. В былинах о Тугарине нередко часть действия происходит во дворце князя, где хан садится рядом с князем и княгиней или обнимает Апраксу-королевишну. Реальный Тугоркан в 1094 г. женился на дочери великого князя и на правах зятя мог действительно сидеть между Святополком и его дочерью — своей женой. Вдова императора Генриха IV, Евпраксия, в эти годы действительно вернулась на Русь к своему брату Владимиру Мономаху (ок. 1097 г.). Былинная характеристика легкомысленной и податливой Апраксы-королевишны вполне совпадает с данными немецких хроник, где Евпраксию называли «королевской блудницей»[193].

Отчество Тугарина — «Змеевич» является эпитетом и связано с тем, что змей был символом степняков-половцев. На древних миниатюрах победу над половцами изображали как поражение змея. В летописи под 1097 г. говорится о том, что союзник Тугоркана Боняк, очевидно, с целью гадания начал в степи выть по-волчьи, «и волк отвыся ему и начата волки выти мнози». Былина не забыла волков:

Да и едет Тугарин-от да Змеевичь же…Впереди-то бежат два серых волка.

Ни в одной былине с другим сюжетом сопровождающие волки не упоминаются. Комплекс хронологических примет (Владимир Мономах, Тугоркан, Евпраксия Всеволодовна, половецкий хан за княжеским столом, победа над «змеем», волки) позволяет надежно сближать былину о Тугарине с важными для Руси событиями 1090-х годов.

Пример второй. В былине о Ставре Годиновиче и его жене Василисе редкое имя былинного боярина давно уже позволило исследователям сблизить его с летописным боярином Ставром, упоминаемым летописью под 1118 г. Летописная ситуация полностью отражена в первой части былины: в 1118 г. Владимир Мономах вызвал к себе в Киев всех бояр из Новгорода и заставил их присягнуть ему; несколько бояр, в том числе и сотского Ставра, великий князь приказал заточить. По былине Ставр — старый богатый новгородский боярин:

Автограф боярина Ставра Гордятинича (1118 г.), ставшего героем былины «Ставр Гординович». Софийский собор в Киеве

В Новегороде живу да я хозяином,Я хозяином живу да управителем…

В былине Ставр тоже заточен Владимиром, как и в летописи:

…Ставер боярин во КиевеПосажен в погребы глубокие.

В этой былине главное действие начинается с того, как молодая жена освобождает Ставра, выигрывая его у Владимира в шахматы; этого в лаконичной летописной записи нет, но все обстоятельства, связанные с арестом Ставра, полностью совпадают и в летописи, и в былине.

Ставр («Ставкой) Гордятич впервые упоминается в летописи в 1069–1070 гг.; к 1118 г. ему должно быть около 70 лет, и былинный Ставр Годинович правильно назван «старым боярином». Отчество «Годинович», «Гординович» образовалось из более полной формы «Гордятиничь», известной нам по интереснейшей записи о Ставре Гордятиниче на стене Софийского собора в Киеве.

Совпадение всех деталей убеждает нас в том, что в основе былины о Ставре и Василисе лежало истинное событие 1118 г. Запоминанию же былины на несколько сотен лет содействовала, очевидно, ее вторая половина (вызволение Ставра женою), не поддающаяся строгой научной проверке.

Анализ хронологических примет позволяет гипотетически построить историю создания былин и узких былинных циклов. Начальная стадия эпоса относится ко времени более раннему, чем княжение Владимира I, но до нас дошли (по причинам, о которых будет сказано ниже) только незначительные фрагменты этого эпоса.

К ним можно отнести былины о смерти Кощея («Иван Годинович»), О Михаиле Потоке («Михайле-Птице») и, вероятно, былину о Дунае, а также слабые следы в украинских колядках песен о походах Руси на Царьград. Былина об Иване Годиновиче связана с Черниговым; ее кульминацией является волшебная смерть Кощея, завладевшего невестой русского богатыря Ивана. Вещая птица предрекает смерть Кощея, и когда Кощей троекратно пытается застрелить птицу,

Так эта стрела взад обратилася,Пала ему в буйку голову.Облился он кровью горячею,Пришла тут Кощею горькая смерть…

Совершенно неожиданно датировке сюжета помогает археология. В знаменитой Черной Могиле, языческом княжеском кургане середины X в., был обнаружен ритуальный турий рог, на серебряной оковке которого изображены вещая птица (герб Чернигова — орел), невеста Ивана с колчаном и самый момент смерти Кощея, когда третья стрела «пала ему в буйну голову».

Кощей Бессмертный, отбивающий в бою русскую женщину, очевидно, являлся олицетворением кочевников, постоянно угрожавших Черниговской земле. К середине X в. сюжет этой былины уже был закреплен на священном ритоне, покрытом изображениями разнообразных мифологических чудищ.

Другой ранней былиной IX–X вв. следует считать былину о погребении в просторной могиле богатыря Михаила Потока вместе с его коварной женой Авдотьей Белой Лебедью. Языческие курганы IX–X вв. с обширными срубными могилами под ними и парными захоронениями воинов и женщин хорошо известны в Киеве, Чернигове и в более восточной, лесостепной, полосе. Следующим фрагментом довладимирова эпоса условно можно считать былину о Дунае, богатыре, живущем не в Киеве, а в степи, где он раскидывает свой черный (а не белый, как у русских) шатер. Возможно, что образ Дуная или Дона Ивановича возник как отражение союза русских, киевских воинов с аланскими или болгарскими степняками VIII–IX вв.

В Киевской Руси, несомненно, был распространен древний эпос родоплеменной эпохи, о содержании которого нам очень трудно судить. Вероятно, в нем был силен архаичный мифологический элемент и исконная опасность — наезды степных кочевников — уже тогда олицетворялась в виде гигантского змея, которого побеждают двое славянских богатырей. Отголоски такого сказания сохранились на Украине как легенды о братьях-кузнецах, победивших змея, запрягших его в огромный плуг и пропахавших на побежденном змее гигантскую борозду, ставшую так называемыми «Змиевыми валами», пограничными укреплениями славян со стороны степи. Запряженный Змей—, очевидно, символ тех плененных степняков, которых после какой-то победы заставили рыть глубокие рвы и насыпать высокие валы, сохранившиеся до наших дней.

К героическому же эпосу следует отнести и сюжет о князе Полянской земли Кие, основателе Киева. Летописец Нестор к сказанию о постройке города тремя братьями добавил пересказ эпизода («яко же сказають») о походах (очевидно, VI в. н. э.) славянских дружин под водительством Кия на Дунай и в Византию. Автор «Слова о полку Игореве» еще знал какие-то песни о походах через степи на Балканы («рища в тропу Трояню через поля на горы»), что могло отражать события VI в., когда значительные массы славян победоносно воевали с Византией, и знал также еще более ранние песни-плачи о трагической судьбе славянского князя IV в. Буса, плененного в битве с готами и мучительно убитого ими.

Фрагментарные упоминания древнего эпоса, восходящего к эпохе военной демократии, свидетельствуют о том, что он был героическим и общенародным: воспевались совместные походы многих племен на могущественную Византию, оплакивалась гибель семидесяти славянских старейшин, убитых вместе с Бусом, воспевалась победа над степняками, увенчавшаяся постройкой укреплений, оградивших земли нескольких славянских племен (полян, руси, северян и уличей). К этой отдаленной старине, а может быть, и к еще более ранним временам общения славян со скифами могут относиться некоторые сюжеты, вошедшие в позднейший былинный эпос, как, например, бой отца с неузнанным сыном («Илья и Сокольник»; иранская параллель — «Рустем и Зораб») и другие сюжеты общечеловеческого звучания, не связанные в былинах с конкретными событиями. Школа А. Н. Веселовского, сделавшая много для изучения различных взаимовлияний, считала подобные совпадения результатом средневековых связей и влияний, но, возможно, здесь нужно учитывать более глубокие славяно-скифские и славяно-сарматские (бой с девой-богатыршей) связи в южной лесостепной зоне.

То обстоятельство, что древний героический эпос не отразился в позднейших былинах, не должно нас удивлять — эти далекие события уже не волновали современников князя Владимира. Вероятно, и по своей форме древние сказания не могли механически влиться в былинный фонд. Представляет интерес то, что эпоха, очень близкая к князю Владимиру, — княжение его деда Игоря и его отца Святослава — совершенно не отражена в киевском цикле былин, хотя летопись полна панегирическими фразами в адрес Святослава, почерпнутыми, очевидно, из придворного, княжеского эпоса, из «слов», обращенных лично к этому знаменитому князю. Дело в том, что Святослав, как и предшествующие ему князья, увлекался далекими заморскими походами, воевал на Волге, на Кавказе, на Балканах, бросив на произвол судьбы родную славянскую землю. Отношение народа к Святославу выражено в словах, сказанных ему тогда, когда он стоял с войсками на Дунае, а Киев был осажден огромными полчищами печенегов: «Ты, княже, чужой земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив (пренебрегаешь)!» Далекие походы, битвы, приключения, поединки, взятие городов, богатая добыча — все это было превосходным материалом для эпических песен, и такие песни, судя по отголоскам в княжеской летописи, вероятно, слагались во множестве, но они не были приняты народом, не были включены им в свой отобранный былинный репертуар.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 164
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. - Борис Рыбаков бесплатно.
Похожие на Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв. - Борис Рыбаков книги

Оставить комментарий