Как не утомиться от шума и гвалта этих крикливых толп, этой невообразимой какофонии механического и немеханического происхождения!? И я почёл за лучшее поскорее укрыться от этой суеты в комнате на 4 этаже с примечательным видом на тот же „муравейник“, который хочется скорее покинуть.
После знакомства с Египтом, и наблюдением за людьми, населяющими эту страну, всё силишься понять — есть ли среди них потомки того народа, который мог сделать столько огромных статуй и архитектурных сооружений, высечь такие сложные орнаменты с высокохудожественным вкусом и мастерством? Наверное, это были не те египтяне, которых я вижу сейчас, это, определённо, были умельцы, и скорее всего, собранные в те годы со всего тогдашнего мира. И ещё — не исключено, что делались все эти загадочные предметы, расписные строения под нечеловеческим магическим воздействием, в угоду силам тьмы. О чём свидетельствуют нескончаемые массовые человеческие жертвоприношения, которые здесь, на этих, вот, камнях совершались. Их заказывали цари и царицы, ушедшие в глубину веков — фараоны. Но кому, зачем, нужны были кровь и души обречённых безвинных людей?
В наше время нескончаемые потоки туристов спешат взирать на древние капища треугольной формы. Что влечёт их сюда? Зачем они здесь? Стоит ли рассеивать своё внимание и тратить быстро текущее время жизни, чтобы понять тайны ветхих сооружений и гробниц Египта, да и поймёшь ли их вообще? Судите сами. Мне бы успеть и суметь вникнуть в древнюю жизнь православной Руси, почувствовать характеры и образы наших предков, познать святых моей Руси, движение их сердец, которые своей тихой, богоборческой жизнью озаряли и оберегали лик нашей Родины, да и всей планеты в целом. Много ли нужно, чтобы суметь разглядеть величие древнерусского зодчества и почувствовать подвиги и силу наших славных князей и простого люда?
Тени на стене
Закончена погрузка на теплоход. Дождались. Всё утро и день прошли в невероятной суматохе и сутолоке.
31 марта 2003 года. Мы с нашими мотоциклами отправляемся в Судан на борту старого, видавшего виды „Синая“. Плавание по водохранилищу Насер от Асуана до Вади-Хальфы, по оптимистичным расчётам капитана, займет „всего 15 часов“. По-моему, он — оптимист! Посмотрим!?
На теплоход больше всего погрузили всяких продовольственных товаров: порошки, консервы, ящики с кока-колой, печеньем, огромные тюки с неизвестным содержимым. В Судане ничего такого нет, вот и находятся предприимчивые коммерсанты, снабжающие суданцев необходимым. Только сейчас мы осознали — насколько были недальновидны, не запасаясь, как следует крупами, консервами и всем прочим съестным. Судя по всему, кроме фиников, нильской воды и оставшихся в рюкзаке скудных запасов, нам нечего ожидать в Судане. Вероятно, придётся подтянуть ремни. Но нам разве привыкать — в наших путешествиях уже всякое бывало!?
Наших „Уралов“-путешественников поместили на небольшом прицепном пароме вместе с какими-то контейнерами. А команда получила две тесные каюты с койками-нарами.
Приглядываюсь к пассажирам „Синая“, — из всей людской массы, состоящей из арабов и представителей негроидной расы, мне в глаза бросились два японца и европейцы — парень и девушка. Их светлые волосы очень чётко выделялись среди чёрных курчавых голов и белых тюрбанов. Подхожу. После непродолжительной беседы с ними, узнали, что они — супружеская пара из Голландии, оттуда и отправились на велосипедах в бессрочное путешествие. Очень даже неплохо, когда любимая девушка рядом с тобой. А с другой стороны, в странах Африки, в трудных, политически неустойчивых ситуациях, не стоит подвергать белую женщину определённому психологическому риску и дискомфорту. Но это моё мнение.
С японцами познакомиться не успели, да и их встречного желания не виделось, скорее всего, они были строгими последователями своего соотечественника Наоми Уэмуры — основателя эры одиночных экстремальных экспедиций. Вот теперь и встречаются, во всех уголках Земли, увешанные рюкзаками, путешественники-одиночки — жители давно перенаселённой Японии. Идущие куда-то скорее всего в поисках смысла жизни.
Наконец-то погрузка была закончена, а с ней постепенно умолкли суматоха и сутолока. Шум моторов возвестил о готовности к отплытию, значит, ворота в Чёрную Африку приоткрываются. И если даст Бог, завтрашним утром мы и наш транспорт окажемся на долгожданной территории Судана — большой, но неизвестной, и как говорят иные — малоцивилизованной страны. А что интересно будут говорить суданцы о нашей „цивилизации“?
Суматошный день угасал, и вдруг резко всё окутали сумерки, погружая в темноту иссушенные дневным солнцем гористые берега со скудной, еле заметной растительностью.
На небосводе появилась луна — хозяйка ночи, играя своим мягким серебристым светом на поверхности воды. Вечернюю тишину нарушал только шелест брызг рассыпающихся у форштевня „Синая“ — теплохода идущего против течения великой реки и спешащего доставить свою ношу на юг, в порт Вади-Хальфу.
Ощущение новизны и предстоящего нелёгкого пути переполняют душу. Дышу и в лёгкие врывается какой-то своеобразный запах — пряных ароматов. У нас на Родине такого нет. Подымается в сознании вихрь ярких мыслей и неожиданных эмоций. Я ощутил те описанные всеми путешественниками ощущения, чувства, возникающие от первого знакомства с неизвестностью „чёрного континента“, вот и сам пишу почти то же самое — словно штамп, присущий процессу знакомства европейца с далёкими южными странам, он въелся, словно морская соль, в поры тела и складки одежды.
Стоя на палубе под бесконечным, чистым, усыпанным звёздами небом, которое бывает только в пустынях, я всё вглядывался в тёмную полоску берега, хотя уже едва что можно было разглядеть. Темнота здесь какая-то глубокая: ниоткуда не приходит того рассеянного сумеречного освещения, которое позволяет у нас дома и ночью в лесу что-то видеть.
Обдувает лёгкий освежающий ветерок, несущий отдых и спасение всему живому в этих краях, пока новое солнце ещё не вышло на свою, испепеляющую всё сущее, работу.
Справа по борту, в нескольких метрах, проскользила по воде фелюга — деревянная лодка с косым парусом, управляемая рыбаками. И больше никаких признаков жизни: куда ни глянь — безлюдные просторы без единого огонька. Лишь только поскрипывающий старинный фонарь, на удаляющемся судёнышке, нарушает эту идиллию.
А дальше справа, на долгие-долгие тысячи километров растянула свои владения Сахара — до самого Атлантического океана. И слева пустынно: там тоже окраины Сахары — Нил разрезает их, отвовёвывая себе и людям для жизни лишь узкую полоску в несколько километров шириной, а за нею — справа и слева — безжизненность.
Я задумался о тех, кто сейчас ждёт нас на далёкой холодной Отчизне, о тех, кто переживает за нас. Память яркой чередой проносила образы всех родных и знакомых. Можем ли мы сейчас почувствовать друг друга на расстоянии, услышать в сердце то, что чувствуют они? Конечно, о нас помнят, волнуются, болеют, и сейчас, и всегда, когда мы в дороге, — путешественник уверен в этом, этими мыслями и греется.
Совсем стих скрип проплывшей мимо фелюги, исчезли очертания её косого силуэта, как исчезает всё, что появляется на свет. Я вспомнил всех, кого поглотило Время своим бескомпромиссным охватом, оставляя лишь имена, выгравированные чёрным на белых страницах книг и увесистых фолиантов, на холодных плитах. Всех тех, кто оставил свои следы на африканской земле до нашего появления здесь. Сколько их было и сколько их будет ещё — неутомимых, любознательных, целеустремленных. Имя их — путешественник, исследователь, испытатель. Часто значение этого слова недооценивалось и предавалось забвению, как несущественное. Но стремление идти к неведомому живёт в людях, будет жить, его не унять, пока жив сам человек. Вынь это чувство из человека — и он исчезнет как явление природы!
Когда смотришь на великую, самую большую по протяжённости реку в мире, то невольно уходишь мыслями в историю её исследования и открытия европейцами.
