— Миссис Кэрролл говорит правду. Мой отчим обвинил меня в краже денег из его таверны. Но я… нам… маме нужно было купить теплое пальто. Мы приехали в эту страну совсем недавно… и она плохо себя чувствовала.
Ада злобно улыбалась:
— Вор есть вор. Вон из-за стола.
— Нет! Кэтрин останется ужинать с нами, — Чериш уже не сдерживалась. — Она наша гостья, так же, как и вы.
Ада соблаговолила наконец обратить внимание на Чериш. Она рассматривала ее с головы до ног, высоко подняв изогнутые брови и широко раскрыв свои голубые глаза, как будто услыхала невиданную дерзость.
Чериш инстинктивно почувствовала, что начинается долгое, изнурительное противостояние.
— Ай-яй-яй, Слоун. В следующий раз выбирай прислугу поскромнее, а то она теряет чувство приличия. Твоя нянька слишком много берет на себя, — ее слова звучали оскорбительно.
Чериш почувствовала новый приступ гнева. Ее щеки покраснели, а глаза сверкали, как у разъяренного зверька. Никто в жизни не смел так открыто, внаглую нападать на нее.
Пальцы девушки дрогнули. Так хотелось вцепиться в эту нахальную гостью!
— Знай, что это мой дом. Я приготовила этот ужин, и эти люди за столом — мои гости, равно как и Слоуна. И я не намерена выносить больше ни минуты такое оскорбительное поведение.
Она даже задохнулась под конец. Охватившая злоба помещала Чериш увидеть улыбки одобрения, озарившие лица гостей.
Ада и не думала сдаваться. Бросив на девушку высокомерный взгляд, она повернулась к Слоуну.
— Как я уже говорила, нанятая тобой нянька слишком много берет на себя, Слоун, я удивлена. Что значит «ее дом»? «ее гости»? Да, дорогой, меня здесь не было слишком долго. Не бойся, еще не поздно все изменить. Я поставлю все на свои места позже, а сейчас вернемся к Кэт. Пусть сама решает, имеет ли она право сидеть, и есть за одним столом с приличными людьми. Ты ведь знаешь, где твое место, не так ли, Кэт?
Девушка побледнела, но взгляд ее остался таким же безучастным. Она рассматривала свои руки.
— Да.
— Смотри мне в лицо, когда отвечаешь. Что «да»?
— Да, миссис Кэрролл.
— Прекрасно, поднимайся. Ты знаешь свое место или, по крайней мере, теперь будешь знать. Что это вдруг на тебя нашло, Кэт, право, не пойму. И этого француза вбила себе в голову.
Кэтрин поднялась из-за стола. Ее руки дрожали так, что она чуть не уронила свою тарелку на пол. Понурив голову, она отошла в дальний угол комнаты.
Торжествующе взглянув на Чериш, Ада уселась на стул, который подвинул ей Слоун. Та была ошарашена, ей было жаль Кэтрин; впервые в жизни она видела, как унижают человека. Чериш продолжала держать Ору Делл на руках.
Трю неловко высвободил свое долговязое тело из-за стола:
— Прости, детка, — сказал он, и длинное лицо вытянулось в унылую гримасу, — я лучше обожду.
— Да и я, пожалуй, — пробасил Джуси. Стол запрыгал, когда он вставал.
— Мы с Фарвеем предпочитаем подождать и поужинать с другими джентльменами и юной леди. — Мистер Свансон и мальчик тоже встали из-за стола.
Чериш стояла молча. Когда она решилась посмотреть на Слоуна, то увидела, что он изо всех сил сжимает челюсти, и желваки играют на его скулах. Наконец, он стал резать индейку, и Чериш села за стол, посадив девочку на колени. Девушка не удивилась бы, если бы Ада потребовала, чтобы она вышла из-за стола. Она решила запустить в нее тарелкой с рыбой.
Ада вовсе не казалась смущенной. Как ни в чем не бывало, она откинула назад свои белокурые волосы и улыбнулась Слоуну:
— Вот теперь все идет так, как должно быть. Ты, я… и наша милая девочка, — эта дама совершенно игнорировала присутствие Чериш и сделала вид, что не заметила, как Слоун вдруг остановился. — Мне так нравится белое мясо. Помнишь, как мы когда-то охотились вместе?
Слоун не ответил, и Ада заворковала снова:
— Подожди, вот я отдохну и познакомлюсь с моей малышкой. Она обязательно полюбит свою мамочку. Я знаю, что сейчас волнуюсь и невольно пугаю ее, но ведь меня не было здесь так долго. Ты и представить не можешь, сколько я перенесла и как сожалею, что вернулась обратно до того, как умер дядюшка Роберт. Но он не умер, Слоун. Это грустное известие. Мне нет там места. Он не позволит мне вернуться. О, как я страдала, узнав, что мой дорогой Слейтер покинул нас.
Глядя на руки Слоуна, Чериш заметила: он так сильно сжал ручку ножа, что пальцы его побелели от напряжения. Неловко воткнув вилку в мясо, он продолжал резать. Чериш стало дурно, она поняла, что не сможет проглотить ни кусочка. Борясь с тошнотой, Чериш приготовила тарелку девочки и вложила ей ложку в руку.
— Я хочу назвать мою малышку Лилиант. Ора Делл звучит так, будто девочку воспитывали в лесу. Как ты думаешь, Слоун, это имя ей подойдет? Так звали мою маму. Она мечтала, чтобы я вышла замуж за тебя, а не за Слейтера. Но ей понравилось бы, что ее внучка носит дворянское имя Кэрролл, и она лучезарно улыбнулась девочке, будто не замечая, что малютка сидит на коленях Чериш. — Лилиан любит тебя. Она будет… твоей, Слоун.
От Чериш не ускользнула заминка в разговоре. Слоун так резко опустил нож, что на столе зазвенели тарелки, а Ора Делл захныкала от страха.
— Ее имя — Ора Делл, Ада, запомни: Ора Делл. Слейтер назвал девочку в честь нашей бабки. И ее имя останется таким, как есть.
Лицо Слоуна стало непроницаемым, а взгляд — ледяным. Он прилагал огромные усилия, чтобы сдержаться, и его спокойствие таило в себе большую опасность, нежели крик.
Ада широко раскрыла глаза в изумлении.
— Ора Делл? Не думала, что ты хотел так назвать ее. Но если это твоя воля, Слоун, я думаю, что должна…
— Слейтера, Ада. Слейтера! — Голос Слоуна звучал ужасающе спокойно. — Так хотел не я, а Слейтер. Это он дал имя Ора Делл своему ребенку.
— Да, конечно. Ты хочешь исполнить его волю. — Ада словно успокаивала его как ребенка.
Для Чериш это застолье стало настоящим кошмаром. Она не знала, как выдержала все это. Девушка уделяла все свое внимание ребенку, и Ора Делл сидела спокойно, как всегда, когда ее кормили.
Ада ела привередливо, взяв только маленький кусочек индейки, и отщипывала хлеб. При взгляде на соленую рыбу, утиные яйца и индейский пудинг она только презрительно фыркала. По знаку ее руки Кэт подливала чай.
Изредка Чериш слышала голоса других гостей на противоположном конце комнаты. Потом донесся голос Трю, пытавшегося успокоить неожиданно очнувшегося Пьера.
— Все будет нормально. Только не больно шевелись, а то рану свою разбередишь — откроется дырка, что в тебе проделали эти подонки. Из тебя уже вытекло крови, как из резаного поросенка.
