место, уже начало смеркаться. Сейчас нам придётся ещё и просеивать всё, что осталось на земле, и было покрыто толстым слоем песка, побелки и пыли. Перчатки мои уже давно порвались, ещё и руки были в крови, видимо где-то я зацепилась за гвоздь.
— Бог помощь! — Это пришёл Илья — Я смотрю, работа у вас кипит не на шутку. С другого берега видать. Выглядит всё так, будто дружная бригада из ближнего зарубежья работает. Ничего подозрительного. Так ничего и не нашли?
— Раз всё ещё ищем, значит, не нашли! — Ответила я.
— А может не в куче лежит? Общага больше этой кучи. Ольга, походи, посмотри вокруг, пока не стало совсем темно. Рукой поводи.
— Где ты был раньше! — Воскликнула я и встала.
— Иди, иди. Я тоже взял перчатки. И ещё я переоделся возле машины. А вас я к себе в машину не пущу. Мне уже надоело после ваших пенных вечеринок салон пылесосить.
Я медленно пошла от кучи по предполагаемому контуру общежития. Я поднимала каждую веточку, каждую шишку. Ничего из того, что я поднимала с земли, не зависало в воздухе. Я разогнулась и огляделась. А потом увидела, что между чешуйками коры одинокой сосны, которую я уже прошла, на уровне примерно полметра от земли, была зажата пуговица. Простая пуговица. Тёмно-синяя, с четырьмя дырками. Я протянула к ней руку, и у меня кольнуло палец. Она заговорённая! Это зарубка! Я взяла её в руки, подняла к глазам, и сразу отпустила. Она повисла в воздухе. Если бы я случайно не разогнулась, мы бы ни за что не нашли её, так как осматривали только те предметы, которые лежали на земле. Нет, конечно, мы её бы когда-нибудь нашли, но точно не сегодня.
Я издала победный крик. И поспешила с пуговицей к своим. Сакатов долго разглядывал её, потом передал Илье. Мы её крутили и так и сяк. И где тут у неё невидимая нить?
— Оля, неужели ты её не чувствуешь? — Уже в пятый раз спрашивал меня Сакатов.
— Как я могу почувствовать какую-то там нить, если я чувствую всю пуговицу? Откуда я знаю, какая именно часть у неё привязана? Такая маленькая, мы ведь её уже сто раз в руках перекрутили, даже волосинку можно было бы почувствовать, если бы она тут имелась. Странное колдовство. Значит, получается, случайно ту нить не порвать, а надо её сначала увидеть.
— Давайте её подожжём. — Предложил Илья — Нить вспыхнет, и мы увидим её. Или звоните Анне.
— В воду попробуйте её опустить, и посветите на неё, пока она мокрая. Она должна быть тоньше паутинки. — Посоветовала мне Анна, когда я позвонила ей.
На берег мы отправили Сакатова, как наиболее стойкого к одурманивающему газу. Он долго возился там, потом вернулся к нам, взял раздавленный ковшик из кучи мусора, принёс в нём воды. Мы опускали пуговку в воду, потом с трёх сторон подсвечивали её фонариками. Всё тщетно.
— А что будет, если мы эту пуговицу достаточно далеко отнесём от общежития? — Спросил Илья — Дом появится или нет?
Мы снова набрали Анну.
— Ещё есть один вариант, почему вы не увидели, где зарубка привязана. Вероятно, это будет видно, когда дом покажется. Именно свет луны может высветить ту нить, которая их связывает. — Слышно было, как Анна листает страницы — Вообще-то, если уехать достаточно далеко, всё-таки связь прервётся. Но это может быть километров десять или сто. А вот, тут написано, что дом только поднимется выше от земли.
Рисковать нам не хотелось. Если колдун увидит, что мы тут натворили, он просто заберёт из общежития крестец и уйдёт с ним в другое место. Потом у нас возник план. Мы решили, что Илья уедет с пуговицей километров на десять, а мы с Сакатовым останемся здесь, караулить колдуна.
— Хорошо, если этого расстояния будет достаточно, и дом не появится. — Илья, который сначала с восторгом принял наш план, вдруг засомневался — А если расстояния не хватит, чтобы связь дома с пуговицей порвать, и дом всё равно появится, и одновременно появится возле него в это время колдун, то как вы его остановите? Он вас в порошок сотрёт. Вы же не придумали, как его нейтрализовать. Или хотя бы защититься от него. Он может заскочить в общежитие, взять крестец, и исчезнуть, предварительно с вами разделавшись.
— Я предлагаю простой выход. — Сакатов поднял руку, словно школьник на уроке — Дождаться, когда колдун зайдёт в общежитие. А потом быстро отыскать и порвать эту нить. Пусть он останется в том небытие, которое он сам себе и создал. Я вижу, Оля, что ты думаешь, что это жестоко, но он не пожалел своего помощника. И будет пробовать снова и снова пытаться попасть в эту чёртову пещеру к Скабинее, и неизвестно, сколько ещё невинных людей пострадает.
— Я даже и не подумала его жалеть. — Возразила я — Но я и не считаю, что страдают невинные люди. Очень даже винные, так как сами хотят ему помогать, даже если чувствуют, что делают что-то нехорошее. Раз больше нет никаких других мыслей, значит, опять остаёмся здесь возле дома дежурить. И мне кажется, колдуна нельзя оставлять в доме вместе с крестцом, даже если мы нарушим его зарубку.
Мы всё-таки рискнули и пошли к озеру умыться, правда, прошли подальше от того места, где нас с Ильёй свалили галлюцинации. Было уже темно, и луна висела над нами, хитро поглядывая на нас, так как знала, что мы ждём её определённого местоположения на небосклоне, куда она не очень торопилась попасть. После того, как мы умылись, мы нашли открытое светлое место у самого леса, и перекусили тем, что припас Сакатов. Ветра не было, чай был горячий, поэтому мы не спешили возвращаться к этому чёртову общежитию. Мы просидели почти час, пока Сакатов не заторопил нас на место нашего дозора. На этот раз мы прошли подальше в ельник, притащив с собой пару досок, чтобы не сидеть на сырой земле. Место для наблюдения мы выбрали, можно сказать, комфортное. Во-первых, мы были далеко от дорожки, по которой мог пройти мимо нас Ким. Во-вторых, место у нас было повыше, чем мусорная куча, поэтому обзор был лучше, не смотря на то, что перед нами были густые невысокие ели.
Мы долго спорили, но так и не пришли к единому мнению о времени появления призрачного общежития. Сакатов считал, что разница буквально в минутах. А Илья вдруг решил, что появление дома может зависеть ещё и от фазы
