— Почему девушек подбирали из проституток?
— С ними меньше проблем. Общепринято, что это дно общества, и их мало кто будет разыскивать. К тому же у них богатый сексуальный опыт, они искусны в постели, что немаловажно для клиентов.
— Девушкам было необходимо постоянно делать инъекции?
— Нет. Интенсивному лечению, — от этого слова меня как бывшего медика покоробило, — девушки подвергались первые две недели. В этот период им кололи два раза в день внутривенно. Далее, когда они поступали в распоряжение клиентов, еще в течение трех месяцев их кололи внутримышечно, в мягкую часть. Далее, до года, можно было обходиться, принимая специальные капсулы.
— Девушки добровольно шли на эту обработку?
— Первые две недели, насколько я знаю, — нет. Исполнители пользовались, видимо, различными методами, вплоть до насильственных. Многих обманывали, говоря, что это наркотик.
— Таким образом, вы занялись переправкой девушек из России на Запад?
— Нет, нет, — ходивший до этого по комнате, засунув руки в карманы халата, Бауэр остановился и замахал ими передо мной. — Я отказался, причем отказался категорически, несмотря на то, что мне рассказали все детали. Я никогда не занимался криминальным бизнесом, это мой принцип. Все дело, однако, в том, что я одинок. Моя жена вместе с дочерью погибли много лет назад. Новой семьей я обзавестись не смог. И сама мысль, что рядом со мной будет искренний и добрый человек, который сможет удовлетворять меня сексуально и подлинно заботиться обо мне не потому, что я богат, а потому что я есть… Так вот, эта мысль не давала мне покоя после разговора в Москве. И я задумался: почему бы мне не стать клиентом.
— Как зовут того человека, который предложил вам этот бизнес?
— Фамилия этого человека вам ничего не даст, — сказал Бауэр, снова засовывая руки в карманы халата. — Дело в том, что через две недели после нашего разговора этот человек был убит. Я не знаю, из-за чего это произошло, но, однако, факт остается фактом — киллер расстрелял его у подъезда дома в тот момент, когда он выходил из автомашины. Тогда у меня наступил период серьезных психологических мучений и переживаний. Идея глубоко запала мне в душу. Желание заиметь возле себя близкого человека не давало мне покоя. И когда через несколько месяцев во время моего очередного приезда в Москву со мной связался по телефону молодой человек и, сославшись на мой разговор с убитым, спросил, готов ли я к осуществлению своей идеи, я посчитал это знаком судьбы и сразу же попросил его о встрече. При личной встрече я снова заявил, что не собираюсь участвовать в этом проекте, но вполне мог бы стать клиентом. Он принял это к сведению и через некоторое время встретился со мной. В течение последующей недели этот парень назначал мне встречу в ресторане, куда он и еще двое молодых людей приводили разных девушек. Наталья была четвертой, с кем меня познакомили. После первых же минут разговора я понял, что она мне очень нравится. Она была великолепна в общении и в постели. Я был очарован ею… И сразу же сообщил об этом Андрею — так звали того человека.
Бауэр задумчиво посмотрел на сидящую в объятиях Анатолия Наталью.
— Кто он, как его фамилия?
— Он представился просто Андреем и категорически отказался сообщить место, где его можно было найти. Все наши контакты осуществлялись в одностороннем порядке — он сам находил меня по тем телефонам и адресам, которые я ему оставлял, будь то Германия или Россия.
— Как они переправили сюда Наталью?
— Я не знаю. Просто когда я сделал заказ, — он снова неловко посмотрел на Наталью, — Андрей сказал мне, чтобы я уезжал домой, ни о чем не беспокоился и ждал.
— Какова была сумма сделки?
Бауэр нахмурился и ответил:
— Сто тысяч марок. В эту сумму входила обработка девушки, переправка ее за границу и снабжение меня препаратами в течение полугода. Через три недели после того, как я приехал в Германию, они связались со мной уже из Франкфурта, привезли мне Наталью домой и оставили препараты на три месяца.
— Кто привозил Наталью?
— Молодой человек, которого я не знаю. Он сказал, что следующая партия препарата будет доставлена через три месяца.
— Вы узнавали у этих людей, каковы последствия применения этого препарата? Прошел ли он клиническую практику и зарегистрирован ли вообще?
— Меня заверили, что никаких серьезных последствий от препарата нет. Наблюдается лишь оптимизация личности. У человека становится более добрый нрав, он спокоен и не раздражителен. Нервная система сохраняется в целостности. Препарат лишь увеличивает сексуальное влечение, человек получает от этого особое удовольствие.
— Таким образом, — я встал с кресла, — можно констатировать, что вам за сто тысяч марок привезли живую куклу, которая способна думать лишь о сексе и не слишком понимает, где она, что с ней происходит.
— Нет, нет! — закричал Бауэр. — Она счастлива, а вместе с ней счастлив и я. Эти два месяца были самыми счастливыми в моей жизни.
— Заткнитесь, старый идиот! — заорал я в ответ. — Не пытайтесь убедить меня в том, что вы сами не можете не замечать. Налицо явная дебилизация личности, у молодой девушки наблюдается расширенная амнезия. Кроме всего прочего, это варварское насилие над личностью. Вы все решили за эту девушку. Ее насильственно сделали дебилкой, против воли привезли в чужую страну.
— Nein, nein, — от волнения Бауэр заговорил по-немецки. — Неужели вы считаете, что лучше было бы, если бы она оставалась банальной шлюхой в России? Все мое состояние, мой дом, машина достанется ей после моей смерти. Она будет богатой женщиной, а в России она была проституткой.
— Это был ее выбор, — возразил я. — А здесь вы все решили за нее. Что же касается наследства, то боюсь, что она будет одной из самых богатых психических больных в вашей стране.
— Что? — вскричал Анатолий. — Вы считаете, что это необратимо?
Он вскочил с дивана, разбудив Наталью, которая во время разговора заснула у него на плече.
— Не знаю. Но ее срочно надо показать врачам. Может быть, последствия будут не столь тяжелыми.
Анатолий подошел к Бауэру с кулаками и, глядя в лицо испуганному немцу, произнес:
— Если с ней что-нибудь случится, я вас убью.
— Прекрати, Анатолий, — сказал я. — Думаю, что участь этого господина и так незавидна. Сто тысяч марок, отданных им за два месяца счастья, далеко не полная цена, которую он заплатит за участие в этом преступлении.
Я подошел к телефону и поднял трубку.
— Куда вы собираетесь звонить?
— В полицию.
— Подождите, — устремился ко мне Бауэр. — Вы же мне обещали!
— Я вам ничего не обещал, — оборвал я его. — Девушку надо отвезти в Россию и серьезно лечить. Вывезти ее легально я не могу. Без участия властей здесь не обойтись.
Бауэр кинулся было ко мне, но Костенко крепко ухватил его сзади. Наталья испуганно наблюдала за нами. Я набрал рабочий телефон Быстрякова и, когда он подошел к телефону, объяснил ему создавшуюся ситуацию.
— Хорошо, я немедленно приму меры, — ответил он.
После этого я набрал номер полиции и заученной фразой сделал вызов, назвав адрес дома. Бауэр смотрел на нас глазами, полными ужаса. Он не сопротивлялся, а лишь просто стоял в центре комнаты. Руки его безвольно повисли. Наконец он произнес:
— Вы увезете Натали от меня?
— Да, — ответил я. — Ей предстоит долгое лечение.
— Я снова останусь один, — вроде как самому себе сказал он. — Я знал, что когда-нибудь это кончится… Однажды я уже пережил такое, когда погибли моя жена и дочь. Второго раза мне не пережить.
От неожиданности я не нашелся, что ему ответить.
Глава 7
В пять часов вечера к дому Бауэра приехали полицейские. Я впервые столкнулся близко с пресловутой немецкой бюрократией. Она была очень схожа с российской и в чем-то ее даже превосходила. Сразу разобравшись в том, что ничего экстраординарного не произошло и оперативного вмешательства не требуется, полицейские начали медленно и нудно разжевывать ситуацию.
Хозяин дома Александр Бауэр выглядел подавленным. Он лишь вяло кивал, подтверждая слова Анатолия, который что есть силы старался объяснить стражам порядка, что произошло. Наконец младшие чины поняли, что здесь необходимо присутствие начальства и переводчика. Они сделали соответствующий запрос по телефону, и через некоторое время прибыли комиссар полиции и учитель из местной школы, знающий русский язык.
Наконец удалось выговориться и мне. Я показал местным полицейским документы, полученные мной перед отъездом в нашей городской милиции с помощью Дынина и подтверждающие то, что Наталья Костенко находится во всероссийском розыске. Бауэр же, со своей стороны, не смог предоставить никаких документов, подтверждающих легитимность нахождения Натальи в Германии.
