Об их приезде известили сразу несколько собак, выскочивших из-под крыльца склада, распугивая и разгоняя в разные стороны кур. Они, бедные, сначала бежали несколько ярдов, затем полетели, чтобы поскорее убраться с опасного места.
Зельда отбрыкивалась от дворняжек, которые норовили укусить ее за ноги. Конь Даниэля зафыркал, и собаки отстали, побаиваясь его тяжелых копыт.
– Должно быть, это Кун Холлоу. – Даниэль остановил Зельду напротив кузнечного магазина.
– Это что? Самый ближайший город к Бакстерам? – спросила Мерси.
– Нет. Ленни сказал, что в ближайшем нет кузницы, а здесь есть.
Из-под навеса вышел человек. Он был раздет до пояса, а его тело блестело от пота. Казалось, его плечи были шириной с ярд, в мускулистых руках он держал огромный молот, которым можно было запросто свалить быка.
– Здравствуйте. Вы Фелпс? Ленни Бакстер передал, чтобы вы ехали дальше. Он будет ждать вас впереди.
– Спасибо.
Мерси хотела спросить у него, нет ли каких-нибудь новостей о миссис Бакстер, но мужчина повернулся и ушел к своей наковальне, взял щипцами подкову и бросил в огонь. Они выехали из городка с тем же шумом, что и въехали: лающие собаки и разбегающиеся в разные стороны куры.
Долина оказалась длиннее, чем они предполагали. Стало смеркаться, когда она закончилась. Дорога пошла в горы, и сверху открылась другая долина. Солнце уже опускалось за горы, когда они почувствовали запах гари, а потом увидели клубы черного дыма из трубы какого-то дома, стоящего в отдалении.
В эту третью и последнюю ночь своего путешествия Мерси надеялась, что они смогут переночевать в какой-нибудь гостинице, где можно принять ванну. Дом, в который они приехали, рассеял все надежды: он оказался ненамного больше фургона.
Рядом с домом был навес, под которым стояли мулы Бакстеров и привязанная лошадь.
Ленни стоял на пороге. Он показал Даниэлю, где поставить фургон. Даниэль не прекословил. Он спрыгнул с сиденья и помог Мерси слезть с высокого сиденья.
– Не такое уж и хорошее место, – сказал Ленни, – но все же лучше, чем ночевать на улице.
– Кто здесь живет? – Мерси потянулась за своим саквояжем, а Даниэль принялся распрягать Зельду.
– Никто. Здесь жил старик Мертсер, но он умер. – Ленни отвязал коня Даниэля и повел его, не говоря ни слова.
Мерси стояла в стороне с саквояжем в руках и удивлялась, как могло случиться, что она оказалась сестрой Берни и Ленни.
Их образ жизни, одежда, речь – все было чуждо ей. Но одно у них было общее – белокурые волосы и голубые глаза. Но в глазах братьев не было и намека на теплоту, когда они смотрели на нее.
Она услышала какой-то скрип, будто кто-то внутри дома отодвинул стул, и задумалась: если никто не живет в доме, то кому же принадлежит эта лошадь? Даниэль пошел к фургону, за ним отправился Ленни.
– Ленни, кто это там с Берни? – спросила она.
– Один из родственников. Он скоро уедет.
– Он привез какие-нибудь новости о вашей маме? – про себя Мерси называла эту женщину миссис Бакстер и никак не могла заставить себя сказать: «Моя мама». Это было как-то неуважительно по отношению к Либерти Куил, которая была ее единственной матерью, сколько она себя помнила.
– Нет. Он ничего не слышал.
Мерси вошла в дом. Там было две двери, но ни одного окна. Обе двери были открыты, в наскоро сделанном очаге горел огонь. Берни стоял в углу, его растрепанные волосы, похоже, никогда не знали гребня. Он отвел глаза, когда Мерси посмотрела на него. «Из двух братьев, – подумала Мерси, – Ленни разумнее».
Худой мужчина с седыми волосами и бородой до пояса, отодвинув стул, встал. Черное пальто на нем казалось слишком большим, а рукава свисали ниже его тощих рук.
– Какого черта?
Испугавшись, Мерси быстро повернулась к Даниэлю. Тот бросил саквояж на пол и попытался выхватить из-за пояса пистолет. Ствол ружья Ленни уткнулся ему между лопаток. Он отбросил пистолет в сторону.
– Ленни! – сердце Мерси ушло в пятки, когда она увидела выражение лица своего брата. – Что ты делаешь? Ты что, сошел с ума?
– Ничего подобного. Стой спокойно, – бросил он Даниэлю, – а то я пристрелю тебя и дело с концом: каждое свое слово Ленни подтверждал толчками ружья в его спину.
– Прекратите это!
– Замолчи, Эстер. Это мужское дело. С меня и так хватит твоих женских штучек. Брат Фарли сейчас же, прямо здесь обвенчает тебя и этого сукиного сына, обесчестившего тебя. Мы спасем тебя от позора падшей женщины. Мы не можем привезти тебя такую в дом нашей Ма.
Мерси с трудом верила своим ушам. Она так оторопела, что не могла вымолвить и слова. Но когда она немного пришла в себя, с ее уст сорвался поток ругательств.
– Вы ничего не понимающие, пустоголовые идиоты! – пронзительно закричала она. – Что вы, черт возьми, имеете в виду – обесчестил! Даниэль – самый благородный человек из всех, кого я знаю. Он ничего мне не сделал, ничего!
– Эстер, я уже говорил тебе, что Ма не должна знать, что ты умеешь ругаться как падшая женщина. Если она услышит нечто подобное, то прикажет Ходу или мне выпороть тебя.
– Когда хочу, тогда и ругаюсь! Что вы задумали? Даниэль всю жизнь присматривал за мной. Где, черт возьми, были вы, когда я нуждалась в помощи?
– Прямо здесь, в Мад Крик, вместе со всей нашей семьей, – с превосходством проговорил Ленни.
– Мы сами видели, что этот парень делал, Эстер. Не стоит лгать нам, – сказал Берни.
– Заткнись, ты, лошадиная задница. Ты ничего не мог видеть! – Мерси швыряла злые слова Берни, а потом повернула свое пылающее от гнева лицо ко второму брату.
– У тебя не мозги, Ленни, а дерьмо. Попробуй только что-нибудь сделать Даниэлю. Вот тебе мое слово, я убью тебя! Клянусь! Я пристрелю тебя, как бешеную собаку, даже если мне придется ждать этого десять лет.
– Ничего с ним не случится, если он будет вести себя нормально, – раздраженно сказал Ленни. – Брат Фарли обвенчает вас, как положено. Даст вам бумагу и прочее.
Голос Ленни доходил до Мерси как бы издалека, когда ее охваченные ужасом глаза искали Даниэля. Увидев его озабоченный взгляд, она похолодела. Даниэль был всем для нее в этом мире, и она не позволит своим братьям заставить его жениться на ней насильно.
– Я не буду этого делать! Я не хочу, чтобы вы силой заставили его жениться. Могу сказать вам еще раз, что мы не сделали ничего предосудительного. Я такая же девственница, как и в день своего рождения, – задыхаясь, дрожащими губами проговорила она.
– Замолчи, Мерси. Ты не обязана ни в чем перед ними отчитываться. Ленни не убьет меня, потому что тогда ему придется убить и тебя, иначе ты обо всем расскажешь. Они не смогут заставить нас пожениться, если мы сами того не пожелаем. Не делай того, чего не хочешь делать. Пойми это и успокойся.
