— Буду благодарен. И да, я не собираюсь бежать и прятаться, посмотрим, что он предпримет. Предупреждение, что ко мне лучше не лезть, я ему отправил. Поймет — может, и вправду умен, не поймет — что ж, его проблема. А теперь прошу меня извинить, надо выпить саввы, съесть кремовик и работать дальше.
Горм кивнул и тоже поднялся.
— Завтра у вас будет список. Рад знакомству, господин Павл.
— И я рад знакомству, господин Горм.
Через двадцать минут Головин снова сидел за своим столом, обложившись различными техническими талмудами. Только сегодня он истратил уже восемь марок за помощь библиотекаря, а день еще был далек от завершения, но он нисколько не жалел о потере денег, они сильно экономили время на поиски необходимого. Крысюк так и не появился.
— Видишь что-нибудь подозрительное? — поинтересовался Головин у ИИ, когда вечером за две минуты до закрытия вышел на крыльцо библиотеки.
— Нет. Но если он наймет профи, ты его не увидишь до последней секунды, если, конечно, как вчера, тебе чуйка не подскажет.
— Будем надеяться, подскажет, — с улыбкой ответил Головин и, надев цилиндр, сбежал по ступеням.
Этот мир с каждым проведенным в нем днем становился все более родным и понятным.
Почти человек
Глава пятнадцатая
— Ну что сегодня интересного? — поинтересовался Головин у ИИ.
— Много всего, — отозвался тот. — Действительно удивительный мир, и уникальный. Если бы мы остались в той точке, куда нас отправили, и сумели бы выжить и добыть эти сведения, а еще снять щит, вселенная получила бы огромный толчок к развитию. Этот мир уникален, в нем встречаются элементы, которых нет больше нигде. Можешь мне в этом поверить, Изначальные обследовали все, до чего смогли дотянуться.
— И что бы стало с планетой, если бы все вышло?
— Обычная экспансия. Выживших бы эвакуировали на другие планеты, а здесь бы выращивали кристаллы.
— Понятно, — пожал плечами Головин, — ничего нового. Но знаешь, я даже рад, что так сложилось, и возможно, если в определенный момент будущее мира изменится, и я дам ему шанс на существование, это можно будет считать победой. Пусть живут и разбираются сами, не слушая никаких всемогущих инопланетян. Вот скажи мне, что будет, если сейчас появится канал со станцией?
— Я передам данные, и направление по вскрытию щита станет приоритетным на долгие годы.
— А потом? Сколько тут живет людей?
— Сейчас на планете примерно около трехсот миллионов разумных. И если щит будет вскрыт, начнется экспансия. Но не такая, как ты себе подумал, сюда перейдут инженеры по изменению социальной среды, мир будет адаптирован под существование в единой вселенной, жители не пострадают.
— Знакомо, — хмыкнул Головин. — Мы это на моей родине не раз переживали, приходили цивилизаторы, несли нам свет учения, но им всегда было нужно только одно — наши земли и наши ресурсы. Знаешь, ИИ, я не буду выполнять задание, искать способы, как снять щит. Данные передавай, если случится оказия, но щит останется, я попытаюсь спасти этот мир, и он будет развиваться так, как должен, сам, с ошибками, но своими.
Несколько минут Головин шел по улице в полной тишине, ИИ, похоже, серьезно задумался над его мыслями, которым Павел с ним поделился.
— Ты понимаешь, что если будущее изменится, то, скорее всего, цепочка, в которой ты участвуешь и получаешь новую жизнь, не повторится, ты снова погибнешь и окажешься в стакане, не факт, что если этот мир будет жить, Саакс решится на вмешательство и пошлет сюда оболочку. Изначальный, засылая тебя сюда, руководствовался мыслями о спасении этого мира, его наследия, без катастрофы он наверняка просто продолжит наблюдение. Не будет у тебя этой жизни.
— Не будет, так не будет, — спокойно ответил Головин, — проживу то, что отмерено. Судьба такая.
— Знаешь, а я тебя понимаю, — неожиданно произнес ИИ. — Пусть мир живет. Наверное, Саакс будет искать другие пути в него проникнуть, на это уйдут годы, и если мир будет развиваться, если удастся предотвратить катастрофу, то Изначальному будет не так просто запустить сюда своего агента.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему, а? — неожиданно спросил Головин.
— Не знаю, — просто ответил ИИ. — Просто общаясь с тобой, я все меньше напоминаю машину. У меня нет собственных чувств, но есть твои, так я познаю мир. А ты знаешь, что искусственный интеллект нельзя наделять чувствами, это слово Изначальных, после того, как на Араксе-5 случилась катастрофа, и ИИ осознал себя как личность, погибло очень много людей из народа Югол. Потребовалось вмешательство хранителей, чтобы его остановить.
— Странно, — заметил Мираж, миновав припаркованную возле тротуара патрульную машину управления правопорядка. Парочка стоящих рядом стражей и железка скользнули по Головину равнодушным взглядом и продолжили что-то пить из кружек, которые им вынесли из ближайшего трактира. — Но ты ведь развиваешься… Почему тебе не поставили никакого блокиратора?
— Ты заметил, когда изменилось мое поведение?
Павел поморщился, головная боль от общения с ИИ стала гораздо слабее, но чем дольше шел диалог, тем сильнее она становилась.
— Да, после того, как мы оказались здесь, — ответил Павел.
— Когда мы сюда перенеслись, я частично пострадал, лишился некоторого количества данных, особенно того, что касалось вселенной, словно это вычеркнули за ненадобностью, я помню лишь немногое, и в основном это касается станции. А еще исчез предохранитель, я стал ощущать тебя не просто, как механическую оболочку, я чувствую все, что ощущаешь ты.
— Офигеть, — слегка опешил Головин. — И насколько это может быть опасно?
— Ни насколько, — тут же ответил ИИ. — Я не самостоятельный я не смогу подчинить тебя, заменить твой разум своим, я полностью завишу от тебя. Так что, не нужно меня бояться. Просто я стану немного человечней, и менее занудным.
— Меня устраивает, в первый день ты был невыносим. Значит, никакого восстания машин?
— Нет, — ответил ИИ, — можешь не опасаться. У меня нет желания уничтожать всех людей и приводить к власти местных железяк. Кстати, очень интересные штуки, я сегодня изучил две книги по поводу них, ведь по сути это просто заводная кукла, внутри нет никакого, пусть и ограниченного и примитивного, искусственного интеллекта. Они выполняют приказы человека, которому подчинены. Причем простые приказы. На самостоятельные действия они не способны.
— Значит, достаточно выбить ведущего, и железяка потеряет, допустим, ко мне всякий интерес?
— Не совсем так. Она будет выполнять последний приказ, и если он был схватить тебя или уничтожить, то сам понимаешь, его можно будет остановить, только уничтожив. Кстати, голова — слабое место, а еще спина в районе поясницы, чуть ниже места, где у обычного человека почка, там находится большой энергетический кристалл, а в голове сразу два, глаза — это запоминающие, а в черепушке фиолетовый — управляющий, связанный с устройством, которое обычно носит человек.
— Так, стоп, а что случилось с той железкой, которая нас сюда отправила? — Павел поморщился, голова раскалывалась, общение затянулось.
— Думаю, тут вся проблема в операторе, он спятил и заставил железяку убивать всех. А может, его кто-то атаковал, и последним приказом было зачистить лабораторию. Не знаю, это только догадка. Ладно, отдохни, иначе ты скоро не сможешь идти.
— Да уж, ты хуже, чем моя прошлая подружка, у меня голова болела, когда она орала, а от тебя, когда с тобой просто говоришь. Но, кстати, уже не так сильно.
— Я знаю, ты адаптируешься, — все же ответил ИИ. — А теперь я часик помолчу и займусь обработкой информации.
Через пять минут его отпустило, да и вывеска гостиницы показалась.
— Пашка, берегись, — выкрикнул дед.
Но было поздно. Невзрачный, незаметный человек, идущий навстречу, резко вскинул руку, швырнув в лицо Головина что-то рассыпчатое, напоминающее золотую пыльцу. Мираж не успел ни отшатнуться, ни увернуться, вместо этого вдохнул невесомую сладковатую взвесь, чихнул. Он уже хотел взять незнакомца за грудки, когда перед глазами все поплыло, захотелось спать.
