Барышня как будто собралась ответить резко, но запнулась и только проговорила:
– Я каталась…
– Что, простите?
– Такое нашло настроение… Пришла к «Помпеям» и вдруг подумала: чего это Маслова нами распоряжается? Вот не хочу и не пойду на ее дурацкие собрания. Тут как раз лихач стоял. Я его кликнула. Катал он меня, катал, аж голова закружилась, часа два. Десять рублей в награду дала…
– То есть алиби на это время у вас нет. А позавчера чем занимались?
– Уж это вас совсем не касается! – крикнула Лада.
– Значит, опять алиби нет: одноразовый любовник его вряд ли обеспечит, как я понимаю. Так что подозрения обоснованны, можно задерживать под арест для выяснения, – закончил Родион с приятной улыбкой.
Лада вскочила:
– Да вы что… Да как смеете…
– Смею.
Так твердо и просто сказал, что барышню в цветастом халатике пробрал озноб: действительно – смеет. На выручку пришло главное женское оружие. Залившись слезами, Влада Ивановна наглядно показала, какая она несчастная, беззащитная, то есть невиновная. Но это чиновника полиции тронуло мало. Вернее, не задело вовсе. Сердце в рыцарских латах – это вам не шутки!
Наплакавшись без всякой пользы, Лада резво успокоилась.
– Какой вы жестокий, Чиж. А ведь такой молодой и симпатичный, – добавила она.
Затрубили рога, охота началась? Ну уж нет. Была бы охота связываться…
– Госпожа Вонлярская, вы будете на подозрении до тех пор, пока не раскроете причину, по которой убили вашу сестру и бывшую горничную, – строго сообщил Ванзаров.
Утерев последнюю сырость, Влада Ивановна сказала:
– Но такой причины нет! Поймите, я не знаю, о чем рассказать! Это ужасный абсурд.
– Быть может, поищете в прошлом?
– В каком прошлом?
– Что происходило в день смерти вашего отца?
Вопрос застал врасплох. Барышня нашлась не сразу:
– Это вам зачем?
– Что делали в тот день?
– Раз настаиваете… Зашла в гости, случайно, без всякой цели. И Ляля тут уже была. Отец позвал всех обедать. Очень мило пообщались, выпили кофе. Он сказал, что хочет принять ванну. Зябко ему стало. И ушел. Я удалилась в свою бывшую комнату, прилегла вздремнуть. Вдруг слышу, матушка кричит истерично. Сразу не смогла понять, где и что случилось. На звук кинулась в ванную. Прибегаю, а она с Лялей в дверь бьются.
– Где были Митрич и Лиза? – спросил Родион.
– Митрич, наверно, гулять пошел, у него привычка такая: сделать шедевр и проветриться. А Лиза… Ее, кажется, не было… Ах да, матушка за чем-то ее отправила…
– Дальше!
– Кое-как втроем сломали дверь… Заходим… А он лежит в ванне, уже не дышит. На отца голого неприятно смотреть… Начали его тормошить, только потом поняли, что холодный. Выпустили из рук, он под воду ушел… Страшно это. Не хочу вспоминать. Сколько потом в себя приходила… У матушки с Лялей случилась истерика, так что за швейцаром пришлось мне спускаться…
– Иван Платонович жаловался на сердце?
– Никогда. Такой здоровый был, всем на загляденье. И все мы крепкие – в него, даже в детстве доктора не видели.
История пришлась логике по вкусу. Распробовав, Родион остался доволен. Ниточка упрямо вела в темноту.
– А что же князь? – вдруг спросил он.
Лада не поняла, о чем ее пытают в этот раз. Сыскная полиция пришла на помощь:
– Князь Эгисиани. Попал в ваш счет?
– Фу, нет! – она скривилась, как умеют только брезгливые барышни. – Мелок и мерзок, сопля, а не мужчина.
– Кажется, и Ольге Ивановне не приглянулся его скальп.
– Знали бы, как она его называла…
– Догадываюсь. А госпожа Лихачева была не столь строга?
– Ведь сам лез, ручки свои совал… Она его так повернула, близко не подходил. Редкий случай для Вики.
– Любой подвиг заслуживает уважения, – похвалил Родион и добавил: – Ольга Ивановна только с виду была легкомысленной?
Его одарили улыбкой:
– Какой наблюдательный мужчина! Ляля могла болтать без умолку, но если что-то хотела утаить, режь ее – ни за что не скажет. Характером в отца пошла. У нас всего-то час разницы, но мы такие разные… Бедная сестренка…
Как все же скупы в этом семействе на проявления чувств. Сразу видно воспитание Ивана Платоновича: строгое, но справедливое.
– Госпожа Изжегова показывала удивительную татуировку…
Госпожа Вонлярская хитро подмигнула, резво вскочила и повернулась спиной. Шелковый халатик спорхнул с ее плеч. И открыл удивительную картину: девушка попала в лапы китайского дракона. Стоило повести лопатками, как дракон жадно овладевал несчастной. Или счастливой, уж как посмотреть…
– Вот это – удивительная! – победным тоном заявила Лада, завязывая пояс.
Спорить трудно. Ванзаров только поинтересовался, кто автор этого чуда.
– Его уже нет… – ответила барышня с романтической мечтательностью. – Но память о нем осталась…
– Давно хотел спросить: в чем секрет вашей красоты?
Тема пришлась по душе. Напуганная кошечка наконец расправила коготки, того гляди, чижику пропасть.
– Цените женскую красоту? Никогда бы не сказала.
– Не откроете тайну?
– Вам-то для чего? У вас и девушки нет… Или есть сердечная тайна? Ну, не будьте таким загадочным сыщиком, это раззадоривает любопытство.
– Чисто служебный интерес, – ответил чиновник полиции (а вовсе не сыщик). Но ус подправил со значением.
Кошечка выгнула спинку.
– Вам, так и быть, скажу. Секрет очень простой: много спать и много любить. Ну как, вам подходит?
– Какие-нибудь кремы или мази косметические употребляете?
Лада быстро потрогала щеки, словно на них выступили пятна.
– Достаточно свежей воды и зеркала.
Ванзаров невольно огляделся: именно этого и не было в квартире. Ни одного зеркала не попалось даже в прихожей. Быть может, в спальне?
Влада Ивановна словно прочла мысль:
– В зеркало женщины смотрят, чтобы увидеть себя глазами мужчины, мучаются, бедняжки, хотят быть лучше. А эти звери видят только объект возбуждения. Так зачем силы тратить? Мужчина и так будет смотреть на меня, как захочу я. Не правда ли?
Зверь отказался спорить. А просил девушку с татуировкой дракона быть осторожной. И особенно не поддаваться на уговоры мужчин, хотя бы в ближайшие дни. На том и распрощался. А что такого? Если рыцарь защищает одну даму, это не значит, что другую он не может предостеречь. На всякий случай.
Знатные господа, прибывавшие в столицу из угнетенных провинций империи – как азиатских, так и кавказских, – знали только одно место, достойное их принять. Где обязан поселиться восточный человек, чтобы дома поразить байками соседей и родственников? Конечно, в гостинице «Европейская», где же еще! Иначе поездка пропадет зря. Самый дорогой и знаменитый отель столицы всегда был полон разнообразно гордыми персонами, у которых не всегда хватало денег на обед, но зато жили они в самых роскошных номерах. Чтобы найти в Петербурге грузинского князя, осчастливившего своим визитом северный город, не надо снаряжать филерские отряды на поиски. А надо отправиться в гостиницу. Что Ванзаров и сделал.
Стоило войти в просторный холл, как в дальнем конце его, где размещались бильярдные столы, обнаружилась тоненькая спинка, затянутая в красную черкеску. И хоть такое везение бывает редко, но логика настаивала: горные красавцы в красном не водятся стаями. Одного на столицу и то многовато.
Опираясь на кий, как на царский жезл, Эгисиани надменно посматривал, ожидая, кто бы предложил его светлости партийку. А то страсть как играть охота, но серьезные игроки отчего-то избегают горца. Ну не пристало же князю самому набиваться в партнеры.
– Какая встреча! – вскричал радостный голос.
Эгисиани величественно оглянулся. Перед ним широко улыбался полноватый господин, кажется знакомый, с какой-то смешной птичьей фамилией. Его светлость изобразил учтивую улыбку и подал цыплячью лапку. Господин пожал трепетно, чем сразу понравился, и напомнил, как его зовут.
– Такая удача, князь, что встретил вас! – заливался соловьем милый господин. – Прямо иду и думаю: быть может, встречу его светлость?
– Да, я здэсь живу! – гордо сообщил мальчик. – Отэлчык так сэбэ, но здесь нэ Париш, другого нэт! Сагласны, гаспадин Чыш?
Приятный субъект выразил полнейшее согласие: действительно дыра и провинция, совсем не Париж.
– Не желаете партию раскатать, князь? Вы мне обещали! Я помню! Все жду счастья, а тут такая удача – вас встретил!
Князь был совсем не против, а очень даже «за» сыграть.
– Па рюблю? – предложил он гордую ставку.
– Да что вы, князь, побойтесь бога! – испугался такой приятный господин. – Да меня засмеют, если скажу, что с самим князем Эгисиани на рубль играл. Сто – не меньше!
Мальчик в красном невольно вздрогнул: таких денег у него давно не водилось не то чтоб в кармане, а вообще. Но княжеская честь дороже денег: обратного хода нет. И он согласился.
