Дежурные бра по бокам зала освещали только партер. Участницы конкурса расселись неплотной кучкой в средних рядах кресел. Одиннадцать милых барышень старались держаться независимо, но посматривали, изучая, кто в чем пришел. Клавдия Васильевна разместилась подальше от дочери. Или Влада Ивановна так поступила. Однако в этот раз не опоздала. Занавес был поднят, обнажая пустое и темное нутро сцены. Смотреть не на что, декорации для вечернего представления виднелись размытыми силуэтами. Конкурсантки сидели тихо, слушая речь своего вождя.
Выбрав центральное место в широком проходе, разделявшем зал на два сектора, госпожа Маслова старательно внушала прописные истины. В первую очередь – двум новеньким участницам, занявшим освободившиеся вакансии.
Лидия Карловна была прирожденным оратором. Ей бы на баррикады, или на трибуну Государственной Думы (которой еще и в помине не было), или на палубу крейсера, в общем, на любое место, вдохновляющее на подвиги. Цены бы не было даме. А так приходится звать на подвиги барышень. Что с них взять: в одно ухо влетело, а сделает, как пожелает. Такие уж они своевольные.
В который раз хозяйка конкурса поясняла, какое громаднейшее значение имеет это событие для развития общества. Как важно, чтобы женская красота стала не только товаром, но и улучшала нравы, а также вела к прогрессу. И пусть злые языки делают грязные намеки, их долг – зажечь и высоко поднять факел красоты, который осветит дорогу к счастью миллионам женщин. Ну и в таком духе.
Перейдя к более простым материям, Лидия Карловна сообщила, больше для новеньких, что победительница, кроме приза, станет участницей аттракциона, который готовит великий Орсини. Фокус новейший, совершенно невиданный, полный фурор с восторгом. И все такое. Большая честь и понимание важности момента.
Дамы приятно заволновались. Словно каждая из них уже видела себя победительницей и звездой нового фокуса. Ну что тут сказать – барышни!
Маслова как раз перешла к правилам конкурса, ею же созданным, как вдруг электрические лампочки мигнули и погасли.
Зал погрузился во тьму.
Послышался взволнованный шепот. Вдалеке что-то тихо щелкнуло, и на пространстве зеркала сцены нарисовался смутный блик света. А в нем – чья-то тень. Вздрогнув, тень ожила. Складки магического одеяния заволновались, призрак двинулся медленно и печально. Раздался глубоко протяжный вздох, неземной голос с мучительным завыванием произнес:
– У-у-у-би-йсса! О-о-о-ттай… м-о-о-о-ю… т-ю-ю-ю-шу!
Привидение растягивало слова и стенало с таким отчаянием, что Коля Гривцов невольно прижался к старшему товарищу.
Внезапный призрак изобразил волнующие движения тела, исторг отчаянно-печальный вздох, по-своему лиричный и музыкальный, еще раз потребовал от убийцы вернуть душу и сгинул во тьме.
Сам собой зажегся свет. От истошных воплей заложило уши. До сей поры милые создания, конкурсантки превратились вдруг в стаю обезумевших курочек в пылающем курятнике. Кто-то схватился за голову, кто-то за сердце, иные бились в истерике, некоторым стало плохо, и они упали на ручку кресел, лишившись чувства. Одна из барышень так и сидела с обезумевшим лицом, выпучив глаза. Немного нашлось среди них по-настоящему храбрых. Требовалась срочная помощь доктора. И она прибыла удивительно скоро. Господин Лебедев совсем случайно (ну надо же!) оказался поблизости со своим походным чемоданчиком. Заверяя, что все будет хорошо и бояться нечего, криминалист с большим удовольствием приводил в чувство хорошеньких барышень. Все как одна – живые. Что редкость.
Предоставив Аполлону Григорьевичу разгребать последствия эксперимента, Ванзаров откровенно улизнул. Эффект фокуса превзошел все ожидания.
Оказавшись достаточно далеко от того места, где могли и лицо расцарапать, чиновник полиции смог передохнуть. В пустом коридоре раздавалось тяжкое дыхание Коли. Мальчишка был белее мела, но вида не показывал:
– Это что ж такое было, Родион Георгиевич?
– Как впечатление? – все же спросил старший товарищ. Хотя все впечатления и так были очевидны.
– До смерти не забуду, – признался его оруженосец, вытирая пот. – Не думал, что в «Помпеях» водится призрак оперы. И как мы удачно оказались во время его появления. Ну, чудеса…
– Никаких чудес, примитивный фокус.
Николя отказывался верить. Наотрез. Пришлось заняться разоблачением:
– Это старинный номер, называется «Призрак доктора Пеппера», по имени его изобретателя, английского иллюзиониста. Под сценой установлен проекционный аппарат, луч падает на тюлевый занавес, достаточно встать перед светом фигуре в балахоне, как получится привидение.
– А кто стенал так натурально?
– Не натурально, а великолепно. Стоны в исполнении великого негритянского певца мистера Лава. Между прочим, исполняет блюзы и спиричуэл.
– Негра где нашли? – поразился Коля, видевший африканцев только в детских книжках.
– Зачем искать? У нас в участке живет. Камеру ему дали сухую и теплую. Славный малый.
Хитрость оказалась столь примитивной, что великое потрясение нервов обернулось для Коли отвращением и стыдом. В этот миг родился еще один ненавистник фокусов. На фальшивые чудеса Гривцов обиделся до конца дней своих. Наверное, всем великим сыщикам через это надо пройти.
– Для чего вам это понадобилось? – спросил он печально.
– Психологический опыт. Когда человек себя не контролирует, он выдает многое.
– Надеялись, что убийца признается от ужаса?
– Нет, не надеялся, – ответил Родион честно. – Но выдать себя мог.
– Как же это определить?
– Методом исключения.
– Так ведь все барышни перепугались. Как их отличить?
– Интересны те, кто не испугался.
– Это почему?
– Настоящий убийца не страшится какой-то тени и печальных звуков. У него нервы крепкие, разум холодный. Но первая реакция обязательно выдаст.
– Вот как… – Коля задумался над логическим фокусом и спросил: – Заметили кого-нибудь?
– Троих как минимум.
– Будем арестовывать? – Гривцов затаил хищную надежду.
– Это не твердое доказательство. Скорее подозрение.
– Эх, все напрасно… Только невинных барышень до обморока довели.
– Нет, не напрасно, – уверенно сказал Ванзаров. Не стал он посвящать оруженосца в тонкости логики. Ведь одна дама, не испугавшаяся призрака, как-то раз убивала его мечом. А другая – наверняка неплохо его знала. Что же касается третьей, то всякое могло быть. – С Орсини знакомиться пойдете?
– Лучше на воздухе подожду… – ответил Коля и быстро исчез. Как видно, в сторону общественной уборной. Явление призрака далось оруженосцу нелегко. Хоть в обморок не грохнулся, но прочих неприятностей избежал чудом.
А невинные барышни, оставшиеся на попечении Лебедева?
О них Ванзаров старался не думать. До конкурса придут в себя. Если что, у Масловой запасные имеются. Зато неожиданность случилась отличная. В общем – весело.
Убедив неспокойную совесть, что науки без жертв не бывает, а поиска истины – тем более, он отправился в сторону сцены. Но выбирал дальние коридоры, чтобы не попасться на глаза Масловой. На всякий случай.
Из гримерной никто не ответил. Ванзаров постучал еще раз, подергал ручку – закрыто. В поисках фокусника он отправился за кулисы. Среди декораций виднелась мощная фигура в полотняной рубахе. Ассистент поднял одной рукой свернутый куль, еще недавно оживший призраком, словно ягненка.
Искренно поблагодарив за великолепный номер, Родион спросил, где же Орсини. Быть может, спрятался под сценой иль обернулся бесплотным духом?
– Димитри Иванович уехал, – доложил Сданко. – Сказал: такой позор, как пережить.
– Почему же позор? Все прошло великолепно, – нетвердо заявил чиновник полиции, которого все больше терзали разнообразные угрызения. – Фокус удался.
– Димитри Иванович сказал: фокус – не игрушка, а искусство. Нельзя его портить. Очень сердит уехал. Сказал, не хочу никого видеть. Вечером приеду только. Сам тут разбирайся. Очень зол.
– Привет ему и благодарности от меня передайте самые искренние…
– Передам, – степенно обещал Сданко. – Сказал вас плохим словом и что знать больше не хочет. Так зол. Не видел его таким.
Потеря охотника за вампиром была трудна, но Родион готов был пережить и ее. Только спросил:
– Почему я не вижу госпожи Лихачевой?
– Лихачевой? – привычно повторил Сданко. – Уехала Вероника. К родителям в Саратов.
– Одному трудно справляться?
– Справляться? Зачем трудно? Все умею. Представление будет хорошим. Димитри Иванович только трудно, ему ассистентка нужна. Мне нет.
Сданко хоть и держал тяжелый сверток материи на весу, не выражал признаков нетерпения. Такой молодец.
– Этим летом на гастроли в Одессу ездили? – спросил Ванзаров.
