Киана не увенчался успехом — эффект неожиданности пропал, и теперь копытные неслись что есть мочи, постоянно непредсказуемо меняя направление. Мои руки невольно скрючивались, как если бы у меня там были способные хватать когти, сердце билось сильно и гулко, дыхание стало шумным, ноздри дергались, ловя запахи, а кровь бурлила, как будто это я здесь главная охотница. Таиться уже не было смысла, поэтому я свистела и кричала, давясь встречными потоками воздуха, требуя от своего ящера лететь быстрее и хватать скорее, одурев от упоительной, несущей меня вперед мощи и рвущейся на волю нечеловеческой потребности догонять, сминать, побеждать.
Но спустя какие-то минуты в центре груди стало пустеть и холодеть, словно вместо очередного вдоха я хлебнула жидкий азот, азарт стремительно иссяк, в глазах потемнело. Только что кипевшая от мандража кровь застыла, и вдруг мне показалось, что я не слышу своего сердца. Судорожно прижав ладонь к груди, осознала, что так и есть, и тут же завопила, борясь с тьмой, охватывающей разум:
— Поворачивай!
Понятия не имею, услышал ли меня увлеченный преследованием виверн, но сквозь все уплотняющуюся вату, начавшую окутывать меня, донесся далекий рев. Я уже ничего не видела и не соображала. Когда он стал ближе, онемение попустило, а за ребрами дернулось и грохнуло, оглушая отчетливостью этого удара вновь запустившегося сердца.
Виверн кувыркнулся в полете, и в процессе переворота я увидела нечто напоминающее берущийся из ниоткуда поток пламени посреди темного неба и лишь долю секунды спустя разглядела извергающего его черного дракона, несущегося на нас. Действуя, очевидно, на своих звериных инстинктах, Мак-Грегор практически рухнул на землю, отпихнул меня подальше в заросли, рявкнул нечто похожее на «Беги!» и раскрыл крылья, оскаливаясь и явно готовясь дать бой. Ну где у него мозги?!
Оббежав здоровенное кожистое опахало, я попыталась встать так, чтобы стремительно приближающийся и, судя по всему, малоадекватный из-за испытания на прочность нашей связи и взрыва моей паники дракон четко мог засечь меня — живую и здоровую. Но дурной виверн с его разбушевавшимися защитными инстинктами опять упрямо постарался скрыть меня за ширмой крыла, за что и получил немедленно пинок, который вряд ли особо прочувствовал, и малоцензурную тираду, но ее-то он точно хорошо расслышал, учитывая, что свои действия по укрывательству меня прекратил.
Крорр опустился на землю неуклюже, почти снеся меня при торможении. Видно, летать и приземляться в ликторском обличии — это одно, а в виде громадного ящера — совсем иная песня.
— Все нормально! — закричала я и замахала руками, ощущая себя какой-то идиотской козявкой, блохой, блин, скачущей между двумя чешуйчатыми исполинами и пытающей найти способ выключить охватившую их взаимную злость. — Успокоились оба!
Виверна за спиной я не видела, но у дракона, похоже, с тем, чтобы отрубить режим гнева, были проблемы. Опустив гигантскую башку, он практически уткнулся ноздрями мне в район сердца, и тут понеслось…
Мак-Грегор умудрился совершить бросок вперед, не задев меня, но опрокидывая Крорра на спину, и, невзирая уже ни на какие мои надрывные вопли, они сцепились и покатились, круша в щепки деревья, и все, что оставалось, — это свалить в сторону. Спустя несколько минут передо мной уже вдохновенно мутузили друг друга два обнаженных мужика. Я же села на землю неподалеку, вытянув ноги и привалившись спиной к дереву в ожидании, когда они наконец выбьют взаимно из голов дурь и мы сможем обсудить мое новое открытие.
Прошло еще минут пятнадцать до счастливого момента отрезвления, и теперь оба валялись на траве, тяжело дыша и наверняка готовые сцепиться опять, но это не входило в мои планы.
— Если вы закончили спускать пар и готовы слушать, а не только вдохновенно бить друг другу морды, то у меня для вас новость, — осиплым после криков голосом сообщила я.
— Он пытался унести тебя! — подняв с земли голову, обвиняюще ткнул пальцем в виверна дракон. — Знал, что хорошим не закончится, но все равно потащил, а все потому, что он эгоистичный безмозглый идиот!
— Что за новость, детка? — преувеличенно мило улыбнулся мне Киан, демонстрируя окровавленные зубы, и, сплюнув в сторону Крорра, рявкнул ему: — Ничего я такого не делал! Я себе крылья скорее отгрызу, чем нарочно наврежу Летти! А ты, брехливый рыжий мудила, дал слово не претендовать на нее никогда снова, но полез, будто право имеешь приближаться!
— Да заткнитесь оба на хрен! — не выдержав, гаркнула я и тут же закашлялась. — Вышло недоразумение, в основном по моей вине, если вам обоим нужен крайний! Я сама понукала Киана гнаться за добычей, в азарте забыв, что теперь между мной и драконом существуют ограничения по расстоянию. Когда осознала, что натворила, было поздно — эмоции и намек на разрыв связи, я так понимаю, вытащили наружу дракона, причем в мало что соображающем состоянии, и, догнав нас, все, в чем он нуждался, — убедиться в прямом контакте, что все нормально, а это спровоцировало тебя.
— Ему следовало убеждаться на допустимом расстоянии! — огрызнулся Мак-Грегор. — И прикройся, к такой-то матери, бескрылый! Какого черта светишь своими причиндалами перед моей женщиной?!
— Я бы прикрылся, было бы чем, и вовсе тут не оказался, если бы кое-кто не увлекался и думал верхним мозгом! У тебя же на уме только одно — утащить подальше и потрахаться подольше! — не остался в долгу Бронзовый. Общение с нами, похоже, дурно влияло на его прежде сдержанный характер.
— Тебя никаким местом не касается когда, где и сколько раз мы занимаемся любовью!
— Слушайте, нам всем нужно привыкнуть к существованию в новых, пусть и временных обстоятельствах, ибо забываться или игнорировать — чревато, — вздохнув, сказала я, переводя взгляд с одного на другого. — Только что я выяснила, что прерывание связи моей и дракона светит мне не просто тотальной потерей сил или там запредельным дискомфортом. У меня в какой-то момент остановилось сердце. Совсем.
Крорр не издал ни звука, только сглотнул как-то болезненно и отвел глаза. Киан же рвано выдохнул, будто пропустив мощный удар под дых, подался ко мне, но тут же замер на месте, как примороженный, опустил голову и согнулся, опираясь на кулаки. Затрясся всем телом, громко, совсем не по-человечески щелкая зубами, и даже в темноте было отчетливо видно, как вздулись все его мускулы. В такой позе лица его мне было не разглядеть, и вдруг промчалась навылет сквозь разум мысль, как же он похож сейчас на Лукаса. Когда тот сильно злился на меня за что-либо, то точно так же упирался в стол, стену или кровать кулаками и сгибался, пряча от меня свое
