чего ты стоишь.
– Тебе же неизвестно, что я замыслил, – с укором посмотрел на нее. – Бизнес не моя ипостась, займусь им постольку поскольку. У тебя лишь бизнес в голове, а у меня – нет.
Валентина посчитала себя оскорбленной.
– А что у тебя на уме, сам твой черт не разберет, – повысила голос. – Задрал нос и доволен собой.
– Да, я не желаю тупо шагать по проторенной кем-то дороге! – в ответ с вызовом произнес. – Только и делать, что есть, спать и мараться в толпе. Я хочу иметь свое лицо, не такое, как у всех. Я рожден не серой мышью, поэтому должен заявить о себе. Имею на это право и на все остальное, иначе зачем тогда жить? Каждому свое, поняла?!
– Не кричи! – вспылила. – Много себе позволяешь! Какой чистюля выискался – «не хочу мараться». Псих-одиночка! Ну и топай по своей дороге, не провожай!
Опомнившись, Вадим схватил ее за локоть:
– Постой, не сердись.
Она вырвала руку:
– А ну отпусти! – и рванулась вперед.
Вадим недолго стоял в смущении – кинулся следом. Однако она удивительным образом успела затеряться среди прохожих. Мелькнула в поле зрения, когда свернула за здание, на поперечную улицу.
Он устремился к тому месту, завернул за угол и увидел ее: она быстро удалялась с возмущенно поднятой головой. Пробежав необходимое расстояние, крикнул:
– Валя, ты хоть смотришь, куда идешь?
Она тут же резко остановилась. Повертела головой, осознала ошибку, сразу же перешла на другую сторону улицы – лишь бы не встретиться с ним – и ускоренным шагом пошла в обратном направлении.
Он нагнал ее.
– Валь, ты высказала свое мнение, я – свое, – с виноватой ноткой заговорил он. – Чуточку повздорили, ну, с кем не бывает.
– Отстань! – сухо ответила ему.
– Не отстану, пока не скажешь, за что злишься на меня.
– Он еще смеет спрашивать!
– Да, я хочу знать, в чем причина! – настаивал на своем.
– Отстань!
– Ответишь – отстану.
– Ты не любишь людей, а, значит, и я для тебя ничто, – «удовлетворила» его требование.
– Да как у тебя язык повернулся такое заявить! – возмутился во весь голос. – Да если бы я плохо относился к тебе, то разве… разве я похож на мизантропа?
– Ну, конечно, «мараться в толпе» мне во сне послышалось. Вокруг тебя грязные люди, один ты блещешь чистотой.
– Нет, ты не спала. Если пожелаешь, могу повторить. Я не касался людей, ты… Да не беги ты, дай мне объясниться!! – Валентина, вздрогнув от окрика, уменьшила темп ходьбы. – Людей я не оскорблял и не унижал, не делай из меня человеконенавистника. Естественно, толпа состоит из людей, но в ней человек лишается человеческого образа. Это скопище запрограммированных на насилие роботов, молох, который нацелен на то, чтобы только давить, рушить, убивать. Толпа порождает отвратительные и низменные чувства, быть ее составной частью я не хочу. Но чтобы окончательно убедить тебя, приведу один исторический пример. Кто казнил Христа? Конечно, не Понтий Пилат, он был исполнителем воли скопища людей. Вынесла приговор толпа. «Распни! Распни!» – орала, когда решалась судьба мученика. Что ты на это скажешь?!
Оснований для возражения не имелось. И Вадим, разумеется, не походил ни на мизантропа, ни на человеконенавистника, однако роль обиженной, но возмущенной героини нужно было выдержать до конца.
– Ты нагрубил мне, – нашлась она.
– Ну, что за день сегодня выдался! – Он встал перед ней. – Если пожелаешь, я тут же брошусь на колени, вымолю у всех на виду прощения у тебя, только прикажи.
– Не хочу, – рукой отстранила его с пути, при этом осознавала, что перегибает палку.
– Тогда скажи, что мне сделать, чтобы ты не дулась! – Вадим был на грани отчаяния.
– Шагай рядом и не ори, на нас люди оборачиваются, – спокойно ответила.
На этом прекратили выяснять отношения. Ближе к парку молчание нарушила Валентина.
– Сделал такой бесценный подарок! Я была на пике счастья. (Стоит заметить, что единственно женщины подлинно ценят и вкушают каждый миг праздника.) А потом взял и бездумно испортил настроение и себе, и мне. Иногда ловлю себя на мысли, что общаюсь не с серьезным мужчиной, а с легкомысленным мальчишкой.
– Шутишь, или это правда? – посмотрел на нее.
– Создается такое впечатление, сплошное мальчишество, пора остепениться.
– Может, ты ошибаешься, или положение уже безнадежное, конец мне?
При показной шутке в глазах отразилась некоторая обеспокоенность.
«Дошло наконец», – подумала.
– Вадим, ты ведешь себя как-то странно, не могу понять тебя. Раньше ты был другим.
– А может, тебе только кажется? – Он встревоженно смотрел на нее.
Заметив, как он болезненно воспринял ее упрек, Валентина испытала угрызение совести.
– Вадим, не бери в голову, – перешла на благожелательный тон. – Наверное, я стала чересчур въедливой. Мы все позволяем себе лишнего, это нехорошо, но и не стоит волноваться по этому поводу. – Ввзяла его под руку, прислонилась щекой к его плечу. – Главное, ты у меня умный, добрый, но чуть-чуть забавный. – Вадим, впав в раздумье, не ответил на ее ласковое обращение.
Они вступили в полосу аллеи.
– Знаешь, вечером, когда возвращаюсь с работы, здесь так чудно, что словами невозможно передать. Сияющие звезды, пальмы и – чистая вечерняя свежесть. А как замечательно, когда струится лунный свет! – Она рассказывала с упоением. – Обо всем забываешь. Какое-то легкое, теплое чувство овладевает телом. Вот, думаю, остановлюсь, поднимусь на носки, раскрою руки и воспарю, плавно полечу к звездам. Эх, надо испытать, чтобы понять.
– Согласен, – отстраненно произнес Вадим.
– Что с тобой? Очнись, – улыбнувшись, мягко толкнула локтем.
– Извини. – Он обнял ее за плечи. – Меня вдруг посетила страшная мысль: а что, если ты улетишь насовсем, не вернешься? На какой звезде искать тебя?
– Захочешь – отыщешь.
– Думаю, будет лучше, если заберешь меня с собой.
– Станешь паинькой, выпишу билет.
Вадим поцеловал ее в волосы, она прильнула к нему, они медленно пошли по аллее. Навстречу им, грузно ступая под тяжестью прожитых лет, двигались два старика. Миновав влюбленную парочку, с грустной иронией переглянулись: завидовали молодости.
Приблизившись к площадке, Валентина задержала шаг.
–Привет. – Она доброжелательно кому-то махнула рукой.
Вадим окинул взором сидящих на скамейках отдыхающих, однако не отметил ответного отклика от кого-либо из них.
– С кем ты поздоровалась? – удивился он.
– С фонтаном, – с теплотой в голосе ответила она.
– Вижу, великая любовь между вами. Теперь стало ясно, почему он так бурно шумит – демонстрирует ревность.
– И вовсе нет. Он умный, все понимает, а шумит от радости за нас.
– Если так, то на дуэль не вызываю.
– Вот, мы и пришли. Не стоит провожать дальше, хорошо? – Она понизила тон. – Сегодня приду пораньше, – прошептала с красноречивым блеском в
