– То есть как же, – прошептал Ник Джеку, шагая следом за женщиной, – мы пойдем впереди него!
– Видел бы ты, кто тут вчера штаны протирал, – сказал Бейн. – Голди, Джек и Мэл.
Две украшенные резными иероглифами дверные створки из полированного бирманского тика распахнулись в огромное, точно в соборе, пространство с головокружительным видом на город и океан за ним. «В ясные дни отсюда Токио видать», – прошептал Джек. В центре пространства помещался стол со стеклянным верхом, совершенно пустой – вот это и есть власть: абсолютно пустой письменный стол, – за ним сидел человек лет сорока с небольшим, невысокий, загорелый, с редеющими волосами. Очень крепко сколоченный человек – грудные мышцы его выпирали под синей рубашкой, казавшейся маловатой на один размер. Приятное лицо, поблескивающие зубы, светлые лазерные глаза. Человек этот улыбнулся во весь рот, поднялся со своего хрустального престола и, обойдя стол, подал Нику руку.
– Джефф Мегалл, – сказал он, вновь удивив Ника – большинство шишек, с которыми ему доводилось встречаться, представлением не утруждались. «Все мы знаем, кто я такой…»
– Как долетели? – спросил Джефф.
– Спасибо, хорошо.
– Джек, проследи, чтобы обратно в Вашингтон мистер Нейлор летел нашим самолетом. В каком отеле вы остановились?
– В «Энкомиуме», – поспешил сообщить Джек.
– Хороший отель, – сказал Джефф. – Если что-то понадобится, дайте нам знать. Он приглашающе махнул рукой в сторону дивана.
– Что вам предложить? Кофе, чай, минеральную?
– Если не затруднит.
– В каком виде?
– Без молока.
– Минеральную без молока? – улыбнулся Джефф. – Найдется у нас черный кофе для мистера Нейлора?
Произнесено это было в пространство, поскольку в огромной комнате никого, кроме них троих, не было, однако через несколько секунд появилась женщина с дымящейся чашкой отличного черного кофе в руке, очень красивая женщина – длинные волосы, длинные ноги, короткая юбка.
– Пепельница понадобится? – спросил Джефф.
– Нет-нет, – сказал Ник, – не надо. Я…
– На меня внимания не обращайте. Мне даже нравится смотреть, как люди курят. Большая редкость в наши дни.
– Да, – сказал Ник. – Я, собственно, и приехал поговорить об этом.
– Кстати, вы замечательно проявили себя в истории с похищением. Я понимаю, вам пришлось пережить ужасные минуты. Но то, как вы потом говорили с журналистами, свидетельствует о силе вашего духа. Примите мои поздравления.
– Ну…
– После того как вы изъявили желание сотрудничать с нами, я поразмыслил о нынешнем состоянии табачной индустрии и пришел к выводу, что, если мы не вмешаемся, американские табачные фермеры скоро исчезнут, а вместе с ними и определенный уклад жизни.
– Да, – сказал Ник, – нас это тоже очень тревожит.
– Стало быть, – сказал Джефф, – давайте думать, чем мы можем помочь этим людям. Поразительно. Джеффу хватило двух фраз, чтобы определить свою позицию: он вовсе не ради денег старается, он хочет спасти фермеров.
– А проблемы здоровья вас не волнуют? – Ник просто обязан был задать этот вопрос, хотя бы из профессионального уважения к Джеффу, – да и ответ обещал быть интересным.
Джефф ответил не задумываясь:
– Это вопрос не ко мне. Я не врач. Я всего лишь посредник. Мое дело – сводить друг с другом творческих людей. А разного рода привходящая информация меня не касается. Люди сами принимают решения. Я не вправе делать это за них. Не моя задача. Это было бы моральной бестактностью с моей стороны.
– Все правильно, – сказал совершенно очарованный Ник. Перед ним сидел настоящий титан двуличия. У этого человека есть чему поучиться.
– Итак, – сказал Джефф, – поговорим. Насколько я понимаю, вам необходима агрессивная подача вашей продукции.
– Джефф слишком скромен, чтобы распространяться об этом, – встрял Джек, – но именно он является движущей силой рекламы в кино.
– Джек, мистер Нейлор не для того прилетел к нам из Вашингтона, чтобы слушать, как ты пересказываешь мою биографию.
– Извини, Джефф, но, по-моему, мистеру Нейлору следует знать, что ты сказал в этом деле новое слово. Помнишь, Ник, раньше, когда в фильме кто-нибудь пил пиво или содовую, да что угодно, название напитка вообще было не разобрать. Потом постепенно начали показывать этикетку. А теперь ее дают таким крупным планом, что можно прочесть даже химический состав продукта. Это Джефф постарался. Все, я закончил.
– Собственно, потому мы и обратились к АТД, – сказал Ник. – Мы знаем, что мистер Мегалл лучший из лучших.
– А, тогда извини. Я не был в этом уверен.
– Ты разрешишь нам продолжить, Джек? – тоном снисходительного нетерпения поинтересовался Джефф. – Или тебе еще хочется рассказать Нику о моих успехах в университетской футбольной команде?
– Продолжайте, конечно.
– На самом деле, – сказал Джефф, – мы действительно первыми поняли важность показа конкретных продуктов. Тут, правда, есть одно обстоятельство, которое, стань оно широко известным, удивило бы многих. Дело в том, что в те времена мы старались не ради денег.
– Вот как? – удивился Ник.
– Уверяю вас. Мы пытались дать зрителю более полное представление о персонаже. Люди видят на экране своего героя. Они хотят знать о нем все. Возьмите того же Джеймса Бонда. Он пьет… что он там пьет, «сухой мартини с водкой, размешивать не надо»? Как, по-вашему, захочется зрителям узнать, какую именно водку предпочитает Бонд? Естественно, захочется, и они непременно узнают это из следующего фильма о нем.
– Ага, – произнес Ник.
– А уж когда это случится, производители той самой водки – все равно какой – будут только рады принять финансовое участие в творческом процессе. Но деньги все-таки остаются побочным продуктом творческого решения, не более того. – Джефф улыбнулся. – Хотя, когда они начинают сыпаться вам на голову, это довольно приятно. Потрясающе. Просто потрясающе. Послушать его, так без рекламы того или иного продукта персонаж получится неполноценным. «Зовите меня просто Исмаилом и передайте, пожалуйста, кока-колу».
– Мы подумывали о Мэле Гибсоне, – выпалил, не в силах больше сдерживаться, Ник.
– Боюсь, это не просто, – сказал Джефф. – Он только что бросил курить. Вы же знаете, у него шестеро малышей. Не то чтобы он не мог курить и при этом жить вечно, но… а, постойте, я понял, откуда у вас эта мысль. Мэл был превосходным курильщиком. Красивее, чем он в «Смертельном оружии-1», на экране давно уже никто не курил. Мэл так затягивался, что казалось, это вообще никогда не кончится. А уж выдыхая дым, он и вовсе становился похожим на дракона.
– Мне даже захотелось снова начать курить, – сказал Джек. – Да я чуть и не начал.
– Не забывайте, однако, – продолжал Джефф, – что Мэл играл полицейского на грани срыва, человека с тяжелыми психологическими проблемами. Что он еще засовывал в рот в этом фильме? Дуло собственного пистолета. Понимаете, сейчас, если персонаж фильма курит, значит, с ним не все в порядке. Это вам не Хэмфри Богарт в «Касабланке», – Ника передернуло, перед внутренним взором его снова мелькнул Питер Лори. – Это Бобби де Ниро, играющий в «Мысе страха» высасывающего сигарету за сигаретой татуированного психопата, Энди Гарсия, курящий в «Снова мертвом» через дырочку в горле, это Тельма с Луизой, которые, накурившись, отправляются на паркинг, чтобы отстрелить яйца насильнику. В наши дни сигареты стали на экране едва ли не символом рока. Пат Хингл обнимает Анжелику с сигаретой в «Шулерах». Ник Кейдж с Лаурой Дерн прикуривают одну от другой в «Диких сердцем», беседуя о том, как их родители поумирали от рака легких и цирроза. Ник Нолте в «Повелителе приливов». Вот уж у кого проблем хоть отбавляй. Или тот же Харрисон Форд в «Относительно Генри» – он приходит в ночной магазинчик за пачкой сигарет, и в итоге мозги его разлетаются по всему магазину. А он даже предупреждение Главного врача прочитать не успел. Какую мысль, по-вашему, внушают эти фильмы? Что в курении присутствует некий шик? Сомневаюсь.
– В том-то и дело, – сказал Ник. – Нам нужен победитель. Курящая ролевая модель.
– Да. И действие должно происходить в 50-х, до того, как началась вся эта тягомотина со здоровьем.
– Мы предпочли бы современность, – сказал Ник. – Нужно, чтобы люди хорошо относились к курению сейчас. В пятидесятых к нему хорошо относился каждый, во всяком случае, пока не заглядывал в «Ридерс дайджест».
Джефф опустил подбородок на переплетенные пальцы.
– Придется действовать быстро. Основные съемки начнутся уже через две недели. Что вы скажете о Франклине Делано Рузвельте? Чем не ролевая модель? И очень элегантный курильщик. Этот его мундштук, почти женский…
– Прекрасный курильщик, – вставил Джек. – Мы могли бы переделать сценарий. Собственно…
– Ты уже что-то придумал? – спросил Джек.
– Можно отвести сигаретам центральную роль. ЦРУ отравляет сигареты. Сигареты как решающий фактор истории.
