Еле держась на ногах, он раздал несколько автографов, все больше на сигаретных пачках, и помчался к самолету, развернув по дороге «Нью-Йорк тайме» и прочитав прямо на первой полосе: «Авиалинии Соединенных Штатов из соображений экономии сокращают подачу свежего воздуха в салоны самолетов». И после этого люди обижаются на сигаретные компании?
В ожидании своего рейса Ник заскочил в мужскую уборную аэропорта «Нэшнл». Это было одно из немногих мест, куда телохранительницы последовать за ним не могли. Думая о своем, Ник стоял перед писсуаром, когда голос за его спиной произнес: «Привет, Ник!». Питер Лорри!
Ник развернулся так стремительно, что не успел даже выпустить из рук свой краник, – и обнаружил, что поливает штанины ни в чем не повинного, но чрезвычайно разгневанного бизнесмена.
– Эй! А, дьявол!
– Простите. Простите, – выдавил Ник. – Я… Бизнесмен, сквернословя, отряхивал брюки. Ник огляделся. Никого. Большую часть полета Ник просидел, неотрывно глядя на спинку сиденья впереди. Прямо из самолета он позвонил доктору Вильямсу и рассказал о случившемся. Доктор Вильяме, со всегдашней его благожелательностью, несколько раз повторил, что Ник перенес серьезную травму, и предложил записать телефон психиатра. Ник сказал, что подумает, попрощался и снова уставился в спинку сиденья.
Леди Бент обосновалась на верхнем этаже отеля «Пьер». Попасть туда можно было лишь после того, как портье вставит в скважину на своем щитке управления специальный ключ; человека же, поднимающегося в лифте, не покидало ощущение, что его тело просвечивается вдоль и поперек.
Дверь со звоном отворилась, и перед Ником предстала троица крепких мужчин с припухлостями под мышкой. Ник сразу признал в них сотрудников Службы безопасности – достаточно было оценивающих взглядов, которыми они его смерили. Из-за того, что леди Бент сотворила с взорвавшей ее бульдогов ИРА, она теперь пребывала под защитой Специального отдела. Ирландцы поклялись, что рано или поздно достанут ее.
Телохранителям не понравилось, что Ник явился с собственной вооруженной охраной – слава богу, та хоть обрезы с собой не прихватила. Ситуация создалась патовая, поскольку Никовы Валькирии имели приказ не сводить с него глаз, а охранники леди Бент не собирались подпускать их к предмету своих забот. Наконец явился один из ее помощников, установил, продемонстрировав чудеса дипломатичности, вооруженный нейтралитет и пригласил Ника последовать за ним.
Они вошли в бескрайний, бесконечный «люкс». Помощник мягко стукнул в дверь, та растворилась, явив не леди Бент, но ее личного секретаря, человека с лицом вице-короля, высокого, тощего, в отлично сшитом костюме. У него была странная, прозрачная кожа, под которой едва ли не различалось устройство черепной коробки, и нос как у баклана, отчего у Ника возникло желание предложить ему свежей рыбки.
– А, э-э, мистер Нейлор, – без улыбки сказал секретарь и протянул ему руку. – Боюсь, у нас нынешним утром несколько напряженно со временем, так что, если вы согласитесь присесть, мы могли бы переговорить о том, что именно угодно вам обсудить с леди Бент.
– Виноват? – ошеломленно переспросил Ник. Вице-король соорудил на лице страдальческую гримасу, извещающую, что он не для того получил в Кембридже диплом первой степени по двум специальностям сразу, чтобы тратить время, повторяя свои безупречно сформулированные вопросы умственно отсталому жителю бывшей колонии Ее величества. Впрочем, сказанное он повторил слово в слово. Ник, слегка откашлявшись, спросил:
– А как по-вашему, что именно мне следует обсудить с леди Бент?
– Люди мистера Бойкина просто сообщили нам, что вы желали бы побеседовать с бывшим премьер-министром о ее отношениях с «Агломерейтед Тобакко». Точный характер беседы нам так и не был указан, несмотря на наши, вынужден упомянуть об этом, неоднократные просьбы прояснить его. Такова, стало быть, ситуация, в которой мы пребываем, – я, впрочем, надеюсь, что никто не решится назвать ее неприятной.
Вице-король продолжал говорить, прибегая к длиннющим оборотам, которыми, пожалуй, и жираф подавился бы, и до Ника стало понемногу доходить, что Капитан, титан индустрии и прирожденный лидер, ни больше ни меньше как боится этой женщины, которой он выплачивает ежегодно небольшое состояние и которая летает туда-сюда на его «Гольфстриме», что само по себе стоит 15 000 долларов в час. Капитан просто не смог заставить себя сказать ей: «Черт подери, произнесите же хоть пару слов в защиту сигарет!»
И судя по всему, вице-король не собирался позволить Нику свидеться со старыми Бетонными Панталонами, не выяснив, на что будет потрачено ее драгоценное время.
– M-м, – промямлил Ник, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать. Вице-король молча взирал на него. Ник перешел на шепот: – В этой комнате чисто?
– Прошу прощения?
– Вы уверены, что ее просканировали?
– Просканировали? Что это значит? Вы говорите о жучках? Ник кивнул.
– Я… насколько мне известно, ист. Но простите, почему вас-то это заботит? Ник вытащил блокнот и написал на листке: «Есть здесь ванная комната, в которой мы можем поговорить?»
– Ванная комната? – удивился вице-король. – Что вы, собственно, имеете в виду? Ник написал: «Это касается личной безопасности Л. Б. ». Вице-король в замешательстве взглянул на написанное и раздраженно произнес:
– Ну хорошо. Ник прошел за ним в ванную, устроил там небольшое представление, якобы отыскивая подслушивающие устройства, а после открыл все краны. Звук получился под стать Ниагарскому водопаду. Ник зашептал:
– Как вам, наверное, известно, на меня покушались радикалы из анти-табачного движения.
– А, да. То-то ваше лицо показалось мне знакомым. Но, боже мой, при чем тут леди Бент?
– Мы не знаем, насколько пространен список жертв, намеченных этими людьми. Вы меня понимаете?
– Помилуйте, какие могут быть к ней претензии? Она практически не связана с вашим бизнесом. Несколько появлений на совете директоров, от случая к случаю присутствие на обеде, не более того.
– Она принимает от нас деньги.
– Ну да, но…
– И летает на самолете компании «Аг-Тобакко».
– Да, но она почти…
– Стало быть, если не она с нами, то мы-то с ней связаны.
– Честно говоря, мне кажется, вы принимаете все это слишком близко к сердцу. Не вижу, что может грозить премьер-министру.
– Если вы готовы взять риск на себя, прекрасно. Возможно, вы правы. Возможно, они не станут охотиться на нее. Я просто вернусь к себе и представлю письменный доклад относительно того, что вы не видите здесь никаких проблем.
– Пожалуй, вам все же стоит переговорить с ней. Но прошу вас, очень коротко, очень. У нас сегодня чрезвычайно насыщенный день. Он открыл дверь ванной – в самой середине номера стояла леди Бент. Очень приятная пожилая дама с грудью матроны, глазами мангусты и копной волос, способной, похоже, сохранить ее голову в целости даже при обстреле ядерными снарядами.
– Ага, – сказала леди Бент. – А я вас везде ищу. Чем вы там занимались, господи прости?
Вице-король покраснел. Леди Бент предложила Нику кресло и, усевшись сама, спросила:
– Чем могу вам помочь? – явно давая понять, что не собирается вести с ним светскую беседу о Нью-Йорке, отеле «Пьер» или склонности ее секретаря заманивать в туалет симпатичных молодых людей. Ник еще не успел ответить, как она, с любопытством вглядевшись в него, задала новый вопрос: – Вы ведь тот самый человек из сигаретного бизнеса, на которого было совершено покушение, верно?
– Да, мэм, – ответил Ник. Леди Бент оживилась.
– Называть меня «мэм» вовсе необязательно. Я не королева. Наверное, это было ужасно.
– Ну, веселого было мало, – согласился Ник. – Хоть и не сравнить с тем, через что пришлось пройти вам.
– Выходит, у нас с вами есть кое-что общее. Мы оба сознаем, что с терроризмом мириться нельзя. Никогда.
– Несомненно, – сказал Ник. – Однако, леди Бент, нас очень тревожит, что эта группа – вероятно, все еще достаточно большая – может выбрать следующим объектом нападения вас. Если что-то подобное случится, мы будем чувствовать себя виноватыми. Поэтому я и приехал к вам – попросить, чтобы вы воздерживались, и на публике, и в частных беседах, от каких бы то ни было упоминаний о табаке. И уж тем более, оборони бог, от положительных отзывов о нем. Леди Бент распрямилась в кресле, точно проснувшаяся львица, и смерила его испепеляющим взглядом. Да, подумал Ник, оказаться в ее кабинете и ощутить на себе этот взгляд, бьющий в упор из-за письменного стола, не очень-то приятно.
– Мистер Нейлор, – произнесла она голосом, подобным арктическому ветру, – я никогда не поступалась принципами из опасения за свою безопасность.
– Разумеется, нет, – сказал Ник. – Я вовсе не это имел в виду. Просто нам кажется…
– Если мы позволим террористам указывать, чего нам нельзя говорить, мы тем самым позволим им указывать, что нам говорить следует. И в этом случае мы как цивилизованные люди существовать перестанем.
