— Не понимаю тебя, Мейдок.
— Закрой на мгновение глаза, дорогая, — тихо попросил он.
Она ему уже вполне доверяла и поэтому послушно закрыла глаза.
Через мгновение Уинн открыла глаза и с трудом поверила тому, что увидела. По залу парил старина Дью, летая среди балок Большого Зала с торжествующим карканьем.
Уинн рассмеялась и радостно захлопала в ладоши.
— Я знала это! Я все время догадывалась! Я просто не знала, что это ты, — воскликнула она. — Ты оборотень, Мейдок!
Большой черный ворон летел прямо к ней, и не успела Уинн моргнуть глазом, как перед ней опять стоял Мейдок.
— ТЫ не испугалась? — спросил он.
— Нет! Мне хочется узнать, как ты это делаешь! Ты научишь меня? Ох-х-х, Мейдок Значит, это ты охранял меня все эти годы. И тебе я доверяла все свои секреты. Это был ты!
— Да, Уинн, я. Я никогда не хотел вторгаться в твою личную жизнь, дорогая. Сначала мне было интересно знать, как ты растешь. Хотел убедиться, что ты здорова и счастлива. Затем появилось новое желание.
Оказалось, мне нужно было быть рядом с тобой. Без этого я не мог чувствовать себя счастливым. Иногда случалось, что собственные заботы не давали мне возможности видеть тебя по несколько дней, недель, тогда я становился раздражительным. А что стоил мне тот год, когда я отправился в Византию! Это была пытка! После нескольких месяцев я так отчаянно мечтал тебя увидеть, что притворился больным, чтобы на некоторое время уединиться и с помощью сильных чар несколько коротких минут глядеть на тебя.
— Да, ворона не было целый год, — задумчиво проговорила Уинн. — Мне было тогда, я полагаю, лет восемь. — Она посмотрела на него. — Это всегда было частью тебя? Я имею в виду волшебство. В другом времени?
— Нет, — ответил он. — Только в этом времени и месте.
— Но как ты узнал об этом? Ты был ребенком, когда умер твой отец. — Она взяла его за руку и подвела к скамье перед камином.
Когда они сели, Мейдок сказал:
— Мой отец был убит, Уинн. Рукой своего брата. Это не несчастный случай. Видели, как дядя совершил грязное дело. Свидетельницей преступления была бабушка, но она всего лишь женщина. Она ничего не могла сделать. Поэтому она рассказала об этом нескольким верным слугам и взяла с них клятву сохранить все в секрете. Остаток дней она провела, оберегая меня от Синбела.
— Когда мне было семь лет, я уже знал, как уничтожать. Но отец внушил мне, что жизнь — священная для Богородицы и Всевышнего. С того момента, как я научился ходить, я стал бывать с отцом в лаборатории.
После его смерти я учился самостоятельно по его тайным книгам, которые были спрятаны от моего дяди. Он непременно взял бы их себе, несмотря на то, что они не принесли бы ему пользы. Он всегда считал, что, отыскав эти книги, сможет изменить судьбу, которую ему и его потомкам предопределил собственный отец. — Мейдок вздохнул. — У моего дяди была такая испорченная душа, Уинн. Он женился на моей матери, чтобы завладеть Скалой Ворона, но не сумел сделать этого. После рождения Брайса его безумие — а это было именно безумие — стало проявляться еще сильнее. Он решил, что его сын должен иметь то, что принадлежало мне. Он с ранних лет учил Брайса ненавидеть. Зависть, пожиравшая его, проникла и в Брайса. Конечно, под неусыпным оком бабушки и верных слуг я был в безопасности. У дяди не было возможности навредить мне. Он из-за пустяка настроил против меня брата. Но коль скоро дело сделано, изменить уже ничего нельзя. Брайс пытался овладеть Нестой, зная, как сильно я люблю нашу сестру Своим извращенным умом он считал, что это насилие будет для меня смертельным ударом.
— Но ему не удалось, — мягко проговорила Уинн, — и он очутился в изгнании, которое только усилило его горечь и гнев против тебя.
Мейдок печально кивнул.
— После этого ни о каком примирении не могло быть и речи, хотя после смерти отца я ради матери сделал такую попытку.
— Он женился? — поинтересовалась Уинн.
Мейдок резко засмеялся.
— Нет! Он открыл для себя, по его мнению, прекрасный путь мщения. Церковь. Несколько лет назад он принял духовный сан. А после смерти старого епископа в Кей два года назад мой брат бесстыдно купил его место. Он один из самых молодых епископов в церкви. Теперь Брайс пытается уничтожить меня, заявляя, что моя сила исходит от дьявола. В суде короля Граффида есть несколько болванов, которые опасаются моего влияния и охотно поверят в это.
— Тогда женитьба на мне очень выгодна для тебя, ибо я в родстве с королем, — задумчиво заметила Уинн.
— Я не потому обручился с тобой, дорогая, — ответил он.
— Я знаю, Мейдок, и не боюсь узнать причину, по которой ты берешь меня в жены. Я верю тебе. А теперь покончим с твоим братом! Я хочу, как и ты, принимать другое обличье.
Он усмехнулся.
— Зачем? Я думал, ты любишь меня не за мои знания в искусстве магии, Уинн. Сомневаюсь, что мне не следует оскорбиться.
— Я не знаю, почему я люблю тебя, Мейдок. — Произнеся эти слова, Уинн выглядела более пораженной, чем мужчина, сидевший с ней рядом. — Ох-х-х! — выдохнула она, широко распахнув от удивления зеленые глаза.
— Ты меня любишь? — спросил он слегка сдавленным голосом.
— Мне кажется, я произнесла именно это, не так ли? — Уинн от досады прикусила нижнюю губу, а потом, осторожно подбирая слова, продолжила:
— Думаю, я люблю тебя, Мейдок. Я, конечно, не осознавала этого, пока слова сами не сорвались с моих губ. Когда такое могло случиться? Я знаю, что хочу тебя, и это правда, но любить тебя? Что ж, я произнесла эти слова, и, похоже, у меня нет желания отрицать это, значит, так оно и есть на самом деле. Это, однако, не изменило того, что было между нами в другое время и в другом месте и что должно быть завершено. Видимо, сейчас мы сможем уладить наше прошлое разногласие, поскольку в моем сердце зародилось к тебе нежное чувство.
Впервые в жизни у Мейдока не нашлось слов. Он знал, что должен что-то сказать, но боялся своими словами опять отдалить ее от себя.
Уинн быстро решила за него эту задачу.
— Теперь, когда мы пришли к соглашению, мой господин, скажи, когда начнешь учить меня перевоплощаться.
Ему удалось справиться с волнением.
— Это просто, Уинн, но может оказаться опасным занятием. Мир, в котором мы с тобой живем, уже совсем иной, чем у наших кельтских предков. Меня многие называют волшебником, приписывая мне большую силу, чем есть на самом деле. Знание, которым я владею, когда-то высоко почиталось и ценилось нашим народом. В этом нет зла, если только знание не стало достоянием злых людей. И так было всегда.
Сейчас, однако, говорят, что все это исходит от дьявола. Поэтому я должен скрывать большую часть того, что знаю, от окружающих, чтобы меня не сочли учеником дьявола. Все же молва обо мне продолжает гулять по свету из-за истории принцев Пауиса-Вснвинвина. История, заново выдуманная и приукрашенная моим братом Брайсом для услады невежественных, глупых и суеверных людей.
