– Мне не нравится твое настроение, Энн. Сейчас нельзя паниковать, сейчас нам всем нужны выдержка и холодный расчет. А ты готова из-за незначительной промашки впадать в истерику.
– Не промашка меня беспокоит, а то, как ты пытаешься ее устранить.
В дверь постучали. Войдя в кабинет, Джекки объявил:
– Миссис Джейн Майло.
На пороге остановилась высокая стройная женщина в длинном черном платье, и крохотной шляпке на пышном пучке каштановых волос. Верхнюю часть лица прикрывала вуаль. О возбужденном состоянии гостьи можно было судить по нервозным движениям ее рук, которыми о на мяла сумочку из черного бисера.
– Рад встрече, миссис Майло. Примите мои соболезнования и простите, что не смог присутствовать на погребальной церемонии. Стилл перевел взгляд на боксера. – Джекки, возьми ключи у миссис Майло и поставь ее машину в гараж. И прикажи подать шампанское.
– Да, сэр, – ответил Джекки.
Джейн ничего не оставалось, как достать из сумочки ключи и подать их типу с перебитым носом. Выражение ее лица, скрытого густой сеткой, не предвещало благостности предстоящему разговору.
– Проходите, миссис Майло. Устраивайтесь поудобнее. Готов сделать все, чтобы помочь вам в столь трудную минуту.
– Мне помочь нельзя, – тихо сказала Джейн, не трогаясь с места. – Моего мужа, которого вы убили при помощи этой дамы, уже не вернешь.
– Очевидно, вы переволновались, мадам, не отдаете себе отчета в том, что говорите…
– Я отдаю себе отчет. Во всем. Документы, подготовленные мэром, прошли через мои руки. О том, что он их готовил, знали четыре человека: мэр, мой муж и жены. После того, как вы выкрали Микки, Гиш не смог продолжить свою работу. Ее довел до конца Ник Майлс. Но о том, что дни вашей грязной банды сочтены, не мог вам сообщить ни мэр – он не в курсе самых последних событий, – ни его секретарь, поскольку они никогда не был вашим союзником. Я этого тоже не сделала. Остается она, – Джейн Майло бросила испепеляющий взгляд на супругу мэра. – Мне удалось выяснить, кому эта дама обязана своим восхождением в высшую элиту города. Поэтому я нисколько н е удивляюсь, увидев вас вместе.
– Все это очень интересно, миссис Майло, – голос Стилла оставался ровным и спокойным, – но вряд ли вы обратились по адресу. Мне не совсем понятна цель вашего визита. То, что сделал Гиш и его секретарь, в нашем понимании называется предательством. Оба они абсолютно всем обязаны нашему синдикату. Они знали, на что шли, их не принуждали. Без нас им пришлось бы сидеть в конторах, протирая брюки и нарукавники. Этим глупцам дали все: деньги, имя, положение в обществе и даже очаровательных жен. Так нет, показалось, что они сами себе хозяева, сами способны вершить г осударственные дела, а также решать за других, как и куда вкладывать деньги, что хорошо, что плохо. Властолюбие, а не честь и совесть ими управляло. Я не злой человек, но я знаю, как поступать, когда начинается гангрена. Тяжело лишиться собственной ноги, по необходимо, иначе болезнь поразит весь организм и наступит.смерть. Я не мог допустить общего заражения. Поверьте, миссис Майло, я огорчен, что это коснулось вас лично, но жизнь – вещь жестокая. Надо уметь проигрывать. Хочу повторить – не я начинал в ойну. Я лишь защищаюсь. А самооборона, как известно, не наказуема. – Вы ошибаетесь, господин Стилл. Джейн расстегнула сумочку. В этот момент в кабинет вошли двое во фраках, видом своим напоминающие официантов в дорогих ресторанах. Один остался в дверях, другой подошел к столу с серебряным подносом и составил с него ведерко с шампанским и три бокала.
Возвращаясь к двери, молодой человек протянул поднос гостье.
– Простите, мэм, вам придется положить сумочку на поднос.
Джейн отпрянула назад и попала в объятия второго «официанта». Он резко вырвал из ее рук сумку и грубо толкнул женщину к дивану. Она буквально упала в глубокое кожаное сиденье. Первый извлек из сумочки маленький никелированный пистолет с перламутровой руч кой, который тут же исчез в складках его фрака. Опустошенная сумка полетела Джейн на колени.
– Идите, Генри. Я вас позову.
– Мы рядом, сэр.
Энн Гиш молча стояла у окна и наблюдала, как машину Джейн отгоняют в гараж. Жене мэра не хотелось участвовать в разговоре, ей было достаточно того, что одно ее присутствие доводит Джейн до бешенства. Только сейчас она поняла по-настоящему, как ненавистна ей Джейн Майло. Ненавистная за то, что родилась в богатой благополучной семье, что ходила в престижную шкалу, что сама выбирала себе мужа и вышла за него по любви. Ничего этого в жизни Энн не было. Грязь, унижения бесконечные подлаживания к обстоятельс твам жизни, а не наслаждение ею.
– Я думал, вы умнее, миссис Майло, – продолжал Стилл, – когда телохранители покинули кабинет. – Наивно рассчитывать на успех выстраивая примитивные планы. Вы очень огорчили меня.
– Огорчу еще больше. Вам не избежать виселицы, мистер Стилл. Я и сама составила доклад. Пусть он не так сильно стегнет вас по зараженным гангреной ногам, но я изложила в нем все, что знаю. А знаю я достаточно. Если со мной что-то случится, документ попад ет в руки правосудия. Мои адвокаты знают, как надо поступить.
– Блефуете, миссис Майло. Ваша писанина, даже если таковая имеется, не имеет под собой оснований. Требуются доказательства. А у вас их нет. Вы просто свихнулись.
– А я думаю, свихнулся тот, кто надеется, что в подобных обстоятельствах ему удастся выйти сухим из воды.
– Адвокаты меня не очень-то беспокоят, на большие деньги и они клюнут. Гораздо опаснее вы, с вашими навязчивыми идеями. Ваши попытки шантажа обернулись вам же во вред. Вы подбросили монету и поставили на орла. Но разве можно в таких делах полагаться на у дачу? Я поймал монетку в воздухе и повернул ее той стороной которая устраивает меня.
Стилл вновь нажал кнопку, встроенную в стол. В кабинете появились те двое. Вместо подноса один из них держал в руке шприц.
– Леди устала, мальчики. Ей требуется успокоительное. Мне очень жаль, миссис Майло.
Джейн вздрогнула. Она понимала, что сопротивление бессмысленно. У нее остался последний шанс, и Джейн решила им воспользоваться:
– Мой сын знает все и он продолжит дело Ника. Вам все равно не. спастись…
Стилл как будто не слышал ее. Он невозмутимо наблюдал, как несчастную женщину прижали к спинке дивана, засучили рукав ее траурного платья и всадили шприц чуть повыше локтя…
Голова у Джейн закружилась и в угасающем сознании промелькнуло лицо Алекса. Зачем она назвала его имя? Господи, ведь она же сама, своими руками, толкнула сына в пасть разъяренного зверя…
– Уберите ее, – приказал Стилл. – Так уберите, чтобы не осталось следов. Найдите младшего Майло. Чем черт не шутит, возможно, сопляк слышал что-то важное. Отправьте его в клинику профессора Николсона.
– Будет сделано, сэр.
Бесчувственную женщину подняли на руках и вынесли из комнаты. Энн оцепенела от ужаса. Такой дикой, хладнокровной жестокости она даже не ожидала от Стилла. Энн уже не раз прикидывала, каким образом это чудовище избавится от нее, когда поймет, что она уже не сможет принести ему пользы. Теперь она видела, как ее любовник обращается с отработанным материалом… Как она его ненавидела!
– Ты знаешь адвокатов этой стервы? – неожиданно спросил Стилл. Энн обернулась. Она изо всех сил старалась сохранить свою обычную невозмутимость.
– Конечно. Но я уверена, что и доклад, которым она тебя пугала, и болтовня о сыне – все это чистейшая выдумка.
– Возможно. Но лучше проверить. В кабинете появился боксер.
– Приехал профессор Николсон. Вы его вызывали?
– Да, Джекки. Пусть он зайдет. Подготовь мою машину, после ухода профессора мы с миссис Гиш едем на яхту. Сегодня был тяжелый день.
3
Не каждый сможет в течение нескольких часов лежать в согнутом положении на металлических переборках. Чибс смог. Хотя ноги и спина затекли, а руки покрылись промасленным налетом. Кто бы взялся подсчитать, сколько раз ему приходилось подниматься и спуск аться вместе с кабиной и сколько это составило километров.
Лифт работал неустанно, с очень короткими передышками, и Чибсу не хватало времени для незаметного перемещения с крыши в кабину. Зато он собрал всю необходимую информацию, и даже больше. Ему не терпелось вынести свои новые познания на свет божий, чтобы да ть им ход. Но для этого требовалось соблюдать крайнюю осторожность – ведь нет ничего более глупого и нелепого, чем попасть с таким багажом в лапы этих бандюг. Главное – выбрать момент и остаться одному в закрытом лифте. Стекло придется выбить, а это шум и мусор, беззвучно с высоты семи футов не спрыгнешь.
Каждый раз, когда лифт останавливался на «четвертаке» – так он определил для себя двадцать пятый этаж – Чибс припадал ухом к люку и прислушивался. Он не мог видеть ничего, кроме размытых молочным стеклом силуэтов, но прекрасно слышал тех, кого не видел. Карадена он узнал по голосу. Разговор в лифте был кратким.
