Джемма не нашлась что ответить. Участие матери в экранизации Джейн Остин не лезло ни в какие ворота. И о чем только думает Тереза? Хотя, возможно, таким образом она решила унять Ким. Кто-кто, а Джемма лучше всех знала, что будет, если мать что-нибудь вобьет себе в голову, поэтому не сомневалась, что вовсе не Тереза подкинула такую идею. Ким, вероятно, ходила за ней по пятам и уламывала до тех пор, пока та не сдалась.
— Ну, я и решила, что задержусь здесь еще ненадолго. Домой спешить мне, в общем-то, незачем.
— А! — вырвалось у Джеммы.
— Могла бы и порадоваться за меня, — упрекнула ее Ким. — Может быть, я на пороге возвращения! Столько лет я не получала достойных ролей!
— Но в прошлом году на Би-би-си ты сыграла королеву Елизавету…
— А, ерунда! — отмахнулась Ким. — Маленькая роль в массовке. Мне отвели меньше экранного времени, чем королевскому волкодаву. Курам на смех! Попомни мои слова — именно отсюда начнется мое возвращение!
— Я думала, ты решила заняться благотворительностью, — заметила Джемма, хватаясь за любой довод как за соломинку.
— Благотворительность, конечно, дело хорошее, но такое занудное! — вздохнула Ким. — Честное слово, все эти заседания, на которых приходится сидеть… И реклама такая отвратительная! Никому это не интересно, но все туда лезут.
Джемма поморщилась. Ей-то всегда казалось, что благотворительность — это нечто другое, но спорить она не стала.
— Выходит, все в порядке и срыв, который случился в прошлом году, никак на тебе не отразился?
— Это был не срыв, — возразила Ким. — Я тогда немного переутомилась, что немудрено! Какой он был мерзавец!
При мысли о Лэнсе Карлсоне Джемма вздохнула. Этот ненормальный техасец вскружил матери голову в Париже, женился на ней в Лас-Вегасе и обокрал в Нью-Йорке. Брак вскоре признали недействительным, тем более что через неделю Карлсона арестовали прямо в часовне Вечной любви в Вегасе при попытке стать двоеженцем.
— По крайней мере, я удостоилась пары строчек в колонке происшествий, — заметила Ким. — Но актеры не выходят на пенсию. Наша профессия не то что все другие — она становится частью тебя.
Ким оценивающе оглядела себя в зеркало из-за плеча дочери. Джемма тоже всмотрелась в свое отражение. Только бы ей самой хватило духу уйти вовремя. Окончательно и бесповоротно.
Кей сняла очки от Тиффани и, прежде чем выглянуть в окно, положила в футляр. Спешить было некуда: «лотус» застрял намертво.
— Мотор заглох, — заметила Кей.
— Знаю.
Оли повернул ключ зажигания — безрезультатно.
— Ты, наверное, его затопил, — предположила Кей.
— Да, ты права, — отозвался Оли. — Мать твою!..
Он грохнул кулаком по рулю. Кей прикусила губу: не так она представляла себе первое свидание с кинозвездой.
— И что нам делать? — спросила она.
— Нужно вызвать техпомощь.
Он похлопал по карману куртки и вытащил телефон. Впрочем, его лицо тут же омрачилось.
— Черт возьми, связи нет! Представляешь?
— Да, — ответила Кей. — Мы же на дне долины.
— На дне морском — вот мы где!
Кей была не из тех, кто станет повторять: «Я же тебя предупреждала!» — тем более если речь идет о красавце-киноактере, но все-таки обидно, что он ее не послушал. Она видела, что их со всех сторон окружает вода, а вдалеке высятся деревья и изгороди. По полю бродили овцы, блеяньем сзывая ягнят, а те наперегонки спешили укрыться в тени раскидистого дуба.
— Оли!
— Что?
— Я здесь уже была!
— Уже застревала черт-те где посреди озера?
— Нет, здесь! Я знаю, где мы. Там, за углом, деревушка. В ней живет одна моя знакомая. И от нее можно позвонить.
— Правда? — недоверчиво спросил Оли.
— Да! Но сначала надо выбраться отсюда…
— Черта с два мы выберемся!
Он открыл дверцу, и внутрь хлынул ледяной поток.
— Черт! — вскрикнул Оли. — Ладно, с туфлями, видимо, придется попрощаться.
Его ноги по колено исчезли в мутной воде. Оли обошел машину, медленно потянул на себя пассажирскую дверцу, пригнулся и быстро подхватил Кей на руки. Она едва успела схватить сумочку, которую чуть было не смыло водой, и покрепче обвила руками его шею.
«Я настоящая героиня романа», — подумала она.
Она была Тэсс, которую нес по затопленной дороге Энджел Клэр[13], Марианна Дэшвуд в объятиях Уиллоби.
«Но нет!» — перебила она саму себя.
Впервые в жизни реальность превосходила вымысел. Она была Кей и смотрела в голубые глаза Оли Уэйда Оуэна. Одна из ее грез осуществилась, и Кей смаковала каждое мгновение.
— Удобно? — усмехнулся Оли.
Она кивнула, и он без видимых усилий пошел по воде. Кей чувствовала, что ноги у нее замерзли, и к тому же платье задралось выше колен, когда Оли взял ее на руки. Шляпа, правда, осталась на месте, и Кей была этому только рада, потому что пошел дождь.
Вначале он слегка накрапывал, окутывая все вокруг романтической дымкой, но потом вдруг хлынул как из ведра, и скоро они оба вымокли до нитки.
Добравшись до берега, Оли поставил Кей на землю. Ее чулки и босоножки, как и все остальное, были абсолютно мокрые.
— Ну и где же этот дом? — уточнил Оли.
Его волосы липли ко лбу, а светло-голубая рубашка потемнела.
— Сразу за поворотом, — показала Кей.
К сожалению, за поворотом дома не оказалось. За следующим тоже. И за следующим. Тем и коварны проселочные дороги: каждый поворот похож на дюжину других, и Кей запаниковала. Ей казалось, они никогда не доберутся до дома Наны Крейг и будут до скончания века брести по мокрым тропинкам.
Однако за очередным поворотом оказался знакомый сельский дом с потемневшей от дождя соломенной крышей. Кей сразу почувствовала запах дыма, поднимавшегося из трубы.
— Вот он!
Они вошли в ворота, и Оли рассмеялся:
— Кто же здесь живет? Гензель и Гретель[14]?
По мощеной дорожке они добежали до крыльца и стали стучаться, очень рассчитывая на гостеприимство хозяев.
— Кто там? — раздался голос из-за желтой крашеной двери.
— Нана, это Кей, знакомая Адама!
— Кей?
— Да! У нас сломалась машина, и нам нужно позвонить!
Дверь отворилась. Из-за нее показалось добродушное лицо Наны Крейг.
— Кей? — недоверчиво спросила она. — Это и правда ты?
Тут Кей вспомнила, что на ней до сих пор шиньон и шляпа. Она быстро сдернула их, надеясь, что не слишком похожа на пугало.
— Ой! У тебя волосы отвалились! — в ужасе вскрикнула старушка.
— Это шиньон. Я путешествую инкогнито.
— И промокла насквозь, — добавила хозяйка. — Входи, пока окончательно не простудилась.
