Часы «Картье» из белого золота на кожаном ремешке говорили о его любви к дорогим вещам и хорошем вкусе. Несмотря на военную стрижку, американец вряд ли служил в армии дольше призыва во время вьетнамской войны, хотя и это сомнительно. Натали давно заметила какое-то особое печально-жесткое выражение глаз у многих вьетнамских ветеранов, которым в течение долгого времени приходилось стесняться участия в войне – столь непопулярной у своих сверстников на родине и в Европе.
«Он, очевидно, выпускник одного из университетов Ivy League, – продолжала про себя гадать Натали. – Принстонский, Гарвардский, может быть, Колумбийский?»
Она знала, что успешное окончание одного из восьми самых престижных высших учебных заведений США, именуемых «Лигой плюща», гарантирует трудоустройство в ключевых государственных учреждениях. Пятнадцать-двадцать лет работы в этом случае обеспечивали человеку хорошую пенсию. Но американцу явно далеко до пенсионного возраста.
К тому же он не был похож на государственного служащего – об этом говорила его независимая манера держаться и бросающаяся в глаза привычка жить на широкую ногу. Даже высокооплачиваемые американские клерки не позволяли себе выделяться на общем фоне, выработанном корпоративной этикой. В этой связи Натали с усмешкой вспомнила, как все советские секретарши с гордостью носили зимой дорогие импортные сапоги стоимостью в два месячных оклада. В то же время их американские коллеги считали сумасшествием покупать что-либо дороже обуви из ширпотребовских магазинов.
Американец был явно человеком состоятельным, да иного и быть не могло, если он остановился в отеле «Метерлинк», о чем свидетельствовал лежащий на столе гостиничный ключ.
Интересно, чем он зарабатывает на хлеб? На человека творческого или принадлежащего к гуманитарным профессиям он явно не тянет. На преуспевающего юриста или доктора – также не похож. Видимо, он или топ-менеджер и акционер большой компании, возможно нефтяной, учитывая его техасское происхождение, или крупный делец в области недвижимости. Что-то в нем есть от технаря и финансиста одновременно.
То, что незнакомец попадал в категорию «интересных мужиков», не вызывало сомнения.
Наконец Натали смогла разглядеть номер комнаты на массивном брелоке ключа – 2002. «Это же один из двух так называемых президентских покоев», – мелькнуло у нее в голове.
Президентский номер – это четыре спальни с отдельными ванными комнатами, вместительной гостиной и огромной террасой с видом на море, размеры которой вполне годились для вечеринок с бальными танцами. Натали очень хорошо знала эти покои – в прошлом году она была в них гостьей саудовского магната. Президентский номер стоил почти в пять раз больше, чем номер люкс в этом же отеле.
Американец с откровенным интересом посмотрел на Натали и, перехватив ее взгляд, широко улыбнулся, показывая ровный ряд великолепных зубов.
«Ну вот и приглашение к танцу!» – И Натали ответила такой же открытой улыбкой.
Она никогда не лишала себя удовольствия флирта, если возникал интересный объект. Американец немедленно подался корпусом в ее сторону и с чудовищным акцентом и ворохом ошибок спросил:
– Разрешите, мадам, присесть за ваш столик?
Натали заметила, что он слегка заикается.
«Вероятно, только в моменты душевного волнения», – с ехидством подумала она.
– Да-да, пожалуйста, а то чувствую себя несколько одиноко в это прекрасное утро… – доброжелательно и с достоинством, как женщина, знающая себе цену, ответила Натали по-английски.
Американец тут же перебазировался за ее столик, прихватив начатую чашечку кофе.
– Клиффорд С. Хатчинсон – американский бизнесмен на отдыхе. – Он еще раз улыбнулся. – Да просто Клифф. Так меня зовут друзья.
Эта американская манера дежурно улыбаться по любому поводу вызывала у Натали сарказм. В подобных улыбках было что-то штампованное, синтетическое, лишенное нормальных человеческих эмоций. Американцы порционно выдавали свои отмеренные улыбки, как биг-мак или гамбургер в закусочных Макдоналдс.
– Мадам Натали. Тоже на отдыхе, – с улыбкой и в тон ответила она.
Хатчинсон с радостью сообщил ей, что он приехал вчера поздно ночью на машине из Парижа и еще не решил, когда будет возвращаться. Выяснив, что Натали на отдыхе одна, он тут же с энтузиазмом предложил ей «объединить усилия в поисках развлечений, чтобы максимально разрядиться от городских стрессов и забот».
«Парень сразу берет быка за рога… Типичный американский напор. Ну что ж, посмотрим, кто он такой и с чем его едят», – решила про себя Натали.
– Клифф, помимо развлечений в мою программу входят посещения выставки-аукциона в Монте-Карло. Дело в том, что это мой бизнес, и я совмещаю приятное с полезным.
– Прекрасно! – воскликнул Хатчинсон. – Я с удовольствием поеду с вами… если вы, конечно, позволите… – менее решительно закончил он, заметив насмешливый взгляд Натали.
– Что ж, отлично. Я выезжаю… – она взглянула на часы, – через полчаса, то есть в десять, и, если вы не отказываетесь от вашего предложения, я встречусь с вами наверху у стоянки отеля.
Вернувшись в номер, Натали занялась собой: тщательно наложила на лицо дневной тон, двумя-тремя быстрыми движениями щеточки подправила тушь на ресницах и накрасила губы. Подошла к зеркалу и одобрительно подмигнула своему отражению. Даже одна ночь на берегу целебного Средиземного моря благоприятно, как ей казалось, отразилась на ее внешнем виде. Да, она выглядела отдохнувшей. Щедро открытое платье без рукавов, легкие туфельки. Украшения? В меру. Натали надела любимые сережки с изумрудами в окружении россыпи бриллиантов. Их подарил ей на свадьбу Легаре. Боже! Когда это было! Подумав немного, надела на палец кольцо, также с крупным изумрудом. Выходя из номера, еще раз прошлась мимо большого зеркала. То, что она увидела, ей понравилось.
На стоянке у сверкающего лаком серебряного «бентли», как будто только что сошедшего с конвейера, стоял Клиффорд С. Хатчинсон, в светло-песочном шелковом костюме, бледно-голубой рубашке с темным однотонным галстуком. Выглядел он довольно эффектно.
«Все безукоризненно, – отметила про себя Натали. – Вот только брюки коротковаты. Но это общая мужская беда Америки».
– Вы потрясающе выглядите, мэм. – Хатчинсон с бесцеремонным восхищением разглядывал Натали.
– Спасибо, Клифф, – бросила она небрежно, всем своим видом давая понять, что воспринимает столь примитивный комплимент как нечто совершенно заурядное и не заслуживающее высказанной благодарности.
Клиффорд оказался остроумным и обаятельным собеседником. Он заражал своим весельем и беззаботностью. По дороге в Монте-Карло меж шуток и забавных историй американец поведал кое-что и о себе. Клиффорд действительно занимался недвижимостью. Он был владельцем риэлторской фирмы «Хатчинсон Гроссмен Ассоушиэйшн», которая, по его словам, успешно действовала на ниве недвижимости в Нью-Йорке и ряде других крупных городов США. В настоящее время он решил отдохнуть на Лазурном Берегу, а позднее намеревается проехать по нескольким западно-европейским столицам с пакетом предложений по инвестиционным риэлторским проектам в США.
Натали отлично понимала, что новый собеседник, особенно заинтересованный в развитии отношений, всегда дает о себе только ту информацию, которую он сам бы хотел о себе услышать. Хотя и ее всегда было полезно узнать.
«Харизмой ты, голубчик, обладаешь. Несомненно. И доверие умеешь вызывать. Однако лезет из тебя типичный коммивояжер, готовый всучить втридорога залежалый товар».
Клиффорд иногда начинал слегка заикаться в начале предложения, как будто ему что-то мешало собраться с мыслями. Затем его речь становилась плавной и уверенной. Заикался он не часто, и Натали решила в будущем проследить, в каких именно случаях это происходит.
«С тобой, парень, надо держать ухо востро», – твердо решила она, не представляя, правда, чем знакомство с этим обаятельным американским плейбоем может ей угрожать. Сигнал подавала все та же интуиция Натали. То, что она готова «объединить усилия в поисках развлечений, чтобы максимально разрядиться от городских стрессов и забот», как витиевато выразился очаровательный техасец, уже не подлежало ни малейшему сомнению.
Натали обладала интуицией дикого животного, сохранившего дарованные природой инстинкты. Не ошиблась она и на этот раз. К настоящему времени Клиффорд С. Хатчинсон стал самым успешным риэлтором среди бывших зеков во всем штате Техас. Об этом неожиданном и беспрецедентном феномене стоит подробно рассказать.
Родившись на небольшой ферме на западе штата, Клиффорд Хатчинсон к двадцати девяти годам успел испытать все превратности судьбы. Страдая тяжелой формой дислексии, или, как ее еще называют, «функциональной неграмотностью», он до четырнадцати лет не умел ни читать, ни писать. Все, включая его школьного учителя, считали, что он безнадежно умственно отсталый ребенок.
