— Я не знаю на свете ни одного человека, кто мог бы состязаться в упрямстве с тобой. Только подумай о генах. Каждый раз они дают знать о себе.
— Не пытайтесь умничать со мной, юная леди! Я ведь все еще твой отец!
— Никто этого и не отрицает. — Она потянулась за банкой свежего сливового джема, которую привез Фрэнк, и начала намазывать его на гренку из белого хлеба. — Но ты не мой опекун. Я останусь здесь до начала слушаний.
Глаза Фрэнка сузились, но голос стал мягче:
— Пожалуйста, поедем вместе. Я приехал сюда потому, что мне хотелось получше узнать тебя; нам бы надо было сделать это давным-давно, если бы только не эта глупая гордость всех Лэнгстонов… — Он нерешительно прикоснулся к ее руке.
Хотя он явно старался сблизиться с ней, она не могла ответить ему — по крайней мере так, как отец этого хотел. Между ними стоял Арман, и Хоуп не могла поступить с ним так, как поступила Фейт. Хоуп отказалась предпочесть отца Арману.
— Я не могу. Во всяком случае, не сейчас. Пожалуйста, дай мне еще немного времени.
Он застыл, но затем снова расслабился. Рука, которая только что тянулась к ней, упала на его колено.
— Ты не ответишь мне «да», что бы я ни сказал, ведь так?
Она медленно покачала головой.
— Извини, но я не могу. Дай мне еще две недели. Всего две недели, и потом я приеду в Вашингтон.
— Одну неделю. Тебе понадобится еще одна, чтобы подготовиться к выступлению перед Комитетом.
— Две, — повторила она. — У тебя компетентный персонал, и мне не так много надо сказать Комитету.
Глаза отца разочарованно сверкнули.
— Милая, ты торгуешься как матерый политик-профессионал. — В его взгляде она заметила нечто похожее на восхищение. — Возможно, ты упустила свое призвание.
Она усмехнулась.
— Ничего подобного. Я не могу выносить постоянное давление. Мне хорошо и там, где я есть.
Фрэнк вздохнул.
— Ну, ладно. Две недели. А затем ты прилетишь в Вашингтон. Мы договорились? — Мгновение он поколебался, а затем робко посмотрел на нее. — Как ты думаешь, а у тебя не получится немного задержаться и посетить меня после слушаний?
— Я бы с удовольствием. Спасибо, — ответила она, вкладывая в свои слова большее значение, гораздо большее.
— Милости просим, — сказал Фрэнк и посмотрел в сторону Как он ни старался, но не мог припомнить, когда последний раз на глаза его навертывались слезы.
Остаток дня они провели в безделье. Гуляли по берегу острова, и он рассказывал ей о своих сомнениях по поводу карьеры ее матери. Хоуп была потрясена, узнав, как гордился он ее достижениями. Она никогда раньше не понимала, что отец ревновал маму к ее возрастающему увлечению компьютерами.
К вечеру она проводила отца на причал. Держась за руки, они не спеша брели к лодке.
— Ты выросла, Хоуп, и стала настоящей молодой женщиной. Я очень горжусь тобой.
Его слова запоздали на много лет, но она все равно вспыхнула.
— Спасибо, что заметил это.
— О, я замечал это и раньше, — сказал отец, и в глазах его загорелись огоньки. — Просто до сих пор у меня никогда не было возможности сказать тебе об этом.
— Возможности?
— Ладно, — признал он, вздыхая, — думаю, я смущался и ничего не говорил потому, что, когда ты бывала рядом, я слишком старался как-то восполнить свое отсутствие и чересчур усердствовал в роли родителя. Но я очень люблю тебя. Даже если я не всегда показываю это, как должен был бы.
— Я знаю, Фрэнк. — Хоуп ласково сжала его руку. — Я чувствую то же самое.
Он остановился и повернулся к ней. Ее рука все еще лежала на его запястье.
— Тогда не могла бы ты сделать мне одно великое одолжение?
Она кивнула, и глаза ее расширились, пока она раздумывала, что же такое она может сделать для своего отца. Не станет же он снова просить ее уехать с острова пораньше!
— Ты не могла бы называть меня папой? — спросил он, и слабая краска проступила на его щеках.
Не в состоянии проглотить комок в горле, Хоуп резко закинула руки ему за шею и крепко обняла его.
— Полагаю, это означает «да»? — спросил Фрэнк и отступил назад, позволяя ей увидеть слезы на его глазах.
— Да, папа, — тихо ответила она, все еще чувствуя ком в горле.
Он поцеловал ее щеки.
— Спасибо, милая, — также борясь с волнением, прошептал он. — Теперь мне пора, а не то могу опоздать на самолет. Но мы увидимся через две недели. Хорошо?
В ответ она снова обняла его. И он уехал, но близость, которая впервые установилась между ними за многие годы, осталась с ней, и Хоуп чувствовала спокойствие и почти удовлетворение.
Хоуп пощекотала стебельком травы у Армана под носом. Он лежал на простыне, положив руки под голову и закрыв глаза. Казалось, с его губ постоянно не сходила улыбка, отчего уголки их слегка приподнимались. Он выглядел совсем как мальчишка, которому удалось улизнуть, стащив несколько сочных и свежих осенних яблок. А на самом деле он только что умял две дюжины овсяных печений с изюмом.
— Я должна возвращаться в Дулут, ты же знаешь, — мягко напомнила она.
— Я знаю. Я это чувствую.
Она недоуменно уставилась на него.
— Что ты хочешь сказать?
Арман улыбнулся, открывая глаза, из которых, словно лучи солнечного света, на Хоуп брызнула его любовь.
— Я уже думал об этом несколько раз, chérie, и могу только попробовать объяснить тебе, что, чем ближе ты подбираешься к ответу, тем слабее я становлюсь.
— Слабее? — прошептала она едва слышно. Сердце ее, казалось, перестало биться, и дыхание замерло в груди.
Арман сел, задев ее ноги своими.
— Пожалуй, не следовало говорить тебе об этом.
Она кашлянула.
— Мне надо это знать. — Она смотрела на контур его лица, горя желанием протянуть руку и пригладить взъерошенные бакенбарды. — Когда это началось?
— В тот день, когда ты вернулась из последней поездки.
— Понятно. И когда же ты собирался сказать мне об этом?
Он поднял ее лицо за подбородок, нежно проводя большим пальцем по ее полуоткрытым губам.
— С тех пор как ты вернулась, ты была не одна и я не очень часто виделся с тобой.
Он убрал руку, и Хоуп похолодела. Она уставилась на сверкающую голубую воду озера. Слезы, которым вовсе не надо было показываться на ее глазах, готовы были покатиться по щекам. Он притронулся к ее ноге, нежно касаясь джинсовой ткани.
— Хоуп, посмотри на меня! — приказал он.
Ее глаза метнулись к его лицу, затем снова опустились, глядя на его загорелую руку на ее ноге.
— Если мне необходимо знать, что произошло в моем прошлом, и найти ключ к этой загадке, это еще не значит, что я хочу покинуть тебя, любовь моя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
