этим, — спотыкаюсь, — дерьмом.
— Понял! — отзывается Сергей и отходит на минуту, чтобы совершить звонок и затем возвращается обратно, — Козицын уже собирает вещи и вылетает ближайшим рейсом.
— Теперь поехали к Богатыреву. Надо спросить у папаши за его сыночка, — рычу, усаживаясь в машину и со всей силы хлопаю дверью.
Глава 32
Богатырев нас ждал. Из всех окон загородного дома лился свет. Ворота были открыты, и мы беспрепятственно заехали на территорию. Когда-то казавшаяся недосягаемая, даже для кибер атак, крепость сейчас выглядела самым не защищенным объектом. Сам местный депутат в пижаме сидел в гостиной и хлебал водку из стакана. В доме стояла гробовая тишина, лишь льдинки в напитке позвякивали об стекло.
Присаживаюсь на диван напротив и кладу ногу на ногу, внимательно изучая мужчину. Спокоен как горный козел, жующий траву на шатком обрыве. Хмыкаю. Ну на то он и депутат, чтобы при стрессовых ситуациях и каверзных вопросах вести себя так, будто ничего не происходит.
— Я так полагаю ты в курсе, что натворил твой сынок? — задаю вопрос сразу в лоб, не церемонясь.
— В курсе, — смотрит мне в глаза, — Только удивлен увидеть здесь тебя, а не Вячеслава.
Ухмыляюсь. Поиграть захотел? Кто кого больнее уколет? Ну давай поиграем.
— Так жаждешь быстрой казни? Ты же знаешь, что мой отец жестокий человек и ошибок не прощает. Твое счастье… было бы, — делаю паузу и прищурившись смотрю ему в глаза, — Если бы приехал он. Я тоже не прощаю ошибок. Но в отличии от своего отца, я предпочитаю более детально разбираться в ситуациях. И наказываю, по справедливости. Если ты понимаешь, о чем я говорю.
Сергей, стоящий позади меня, хрустит пальцами рук. Богатырев переводит взгляд с меня на него, его кадык дергается в судорожном глотке. Он сжимает стакан и возвращает глаза на меня, поджав губы.
— Я пустил вас и ваш гребаный банк в свой город. Ты помнишь с какими условиями. Благодаря мне вы смогли расшириться! Так какого хрена ты сейчас приходишь ко мне в дом и угрожаешь?
Пам. Вот и пойман на крючок. Тянем, потихонечку, чтобы не сорвался.
— Вот именно, — с нажимом произношу я, — Пустил в свой дом и сам же в нем нагадил. Твой захудалый городишка не принес банку ничего, кроме потерь. Благодаря твоему наркоше.
— Я возмещу все убытки за пожар и отстрою новый филиал собственноручно, — идет на попятную.
В притворном удивлении вскидываю брови.
— Так ты не знаешь оказывается? Сыночек тебе ни о чем не рассказал, не предупредил перед тем, как трусливо свалить и оставить своего отца под обстрел вместо себя?
Сергей обходит диван, отчего Богатырев вдавливается глубже в кресло, и кидает ему на колени папку с документами, становясь рядом.
— Открой, почитай, узнай кое-что новое о шакале, которого ты вырастил.
Мужчина открывает папку и перелистывает страницы, быстро пробегая по ним глазами, а затем смотрит на меня:
— Что это?
— Отчеты за все то время, что твой сыночек работал и обкрадывал МОЙ филиал, — разжевываю ему информацию, как маленькому.
Глаза Богатырева расширяются, и он вновь принимается судорожно шуршать бумагами, уже отставив стакан и внимательно вчитывается. Стучу пальцами по обивке дивана, удовлетворенный реакцией депутатишки. Читай, читай, дорогой мой «благодетель», я никуда не спешу.
Спустя несколько минут изучения информации и, видимо, подсчета сумм, Богатырев с матом кинул бумаги на пол и опустил голову на ладони. Трет свое и без того раскрасневшееся лицо, а затем поднимает на меня взгляд полный ярости.
— Не трогай его. Я его из-под земли достану и собственными руками прикончу этого придурка, — в подтверждении своих слов вытягивает свои трясущиеся ладони и сжимает их в кулаки, — Я породил, я и убью.
Победно улыбаюсь и встаю с дивана. Смотрю на Богатырева сверху вниз и хмыкаю. Маленький, жалкий человечишка. Подхожу к бару и выбираю бутылку получше, наливаю в чистый стакан.
— А теперь поговорим о другом деле. Сейчас твои слова решат: задушишь ли ты своего сына сам или мои люди прикончат вас вдвоем и отвезут в лес на удобрение почвы и в качестве лакомства для диких животных.
— Какого хера… — Богатырев дернулся чтобы встать, но Сергей положил руки на его плечи и пригвоздил к креслу.
— Вы лучше сидите спокойно и Марка Вячеславовича слушайте, а то резкие движения триггерят мои воспоминания со времен службы. Поверьте, вы не захотите это испытать на себе, — вполне ласково говорит Серый.
Возвращаюсь на диван и делаю глоток янтарной жидкости. Оттягиваю момент истины. Месть совершится здесь и сегодня. Ответственный понесет наказание за помотанные нервы моей девочки и покушение на ее жизнь. За то что даже просто допустили мысль, что кто-то кроме меня может притронуться к ней морально и физически. И не важно если сын Богатырева проделал все это в одиночку, достанется обоим. Одному за то, что мразь, другому за то, что вырастил мразь.
— Итак, ты или твой сын обращался к Колыбелькину? — задаю вопрос и внимательно слежу за реакцией.
Богатырев непонимающе на меня смотрит:
— Ты о чем?
Профессионально блефует или действительно не понимает?
— Брат твоей жены. Колыбелькин. Кто к нему обратился за помощью. Ты или твой сын? — начинаю выходить из себя.
— При чем тут он? За какой помощью? — растеряно спрашивает мужчина.
Даю знак Серому и тот, кивнув, хватает Богатырева за шею сзади и сжимает. У депутата расширяются глаза, и он судорожно шевелит губами.
— Я не понимаю, о чем ты! При чем тут брат моей жены? Я с ним не общался хрен знает сколько. Его вообще нет в стране! — тараторит он.
— Стоп! — прерываю его поток слов и Серый отпускает шею, возвращая свои руки на плечи, — что ты сказал?
