Рейтинговые книги
Читем онлайн Нострадамус: Жизнь и пророчества - Манфред Бёкль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 83

Нострадамус услышал внутренний голос: он будет нужен там. И вместе с тем почувствовал, что время его изгнания истекло, что угроза со стороны Инквизиции уже не имела никакого значения. Он еще раз хлестнул клячу и помчался до ближайшего торгового местечка, где отдал свою клячу и повозку в обмен на чистокровного скакуна. Менее чем за неделю он покрыл расстояние от Роны до Гаронны. Как он услышал, чума свирепствовала больше всего в Тулузе. В начале сентября прибыл туда, и круг, который он начал описывать двадцать лет назад, замкнулся.

Книга третья

ЯСНОВИДЕЦ ИЗ САЛОНА

(1546–1566)

Тесье

Ничего другого он и не ожидал, когда увидел в доме Скалигера закрытые ставнями окна. В душу закралась грусть. Неспешно въехав в Лавеланет, он вдруг пустил коня рысью. Из-под копыт брызгами разлетелось снежное месиво вместе с мелкой галькой. Далеко впереди он видел Монсегюр, вершина которого оказалась в этот час скрыта облаками.

На пути к крепости Нострадамус спешился и сквозь туман — словно во сне — повел коня под уздцы. Наконец он достиг ворот. Но как только привязал жеребца к дереву, время отбросило его назад.

…Вместе с Горним лучиком он раскачивался на послушном камне; в отдалении стоял Юлий, а еще дальше — в темном проеме портала — Рабле. И хотя казалось, что они находились в разных пространствах, у всех троих было нечто общее, согревавшее теплом его собственную душу: как и жена, друзья хотели его увести, укрыть от внешнего мира, от зимы, облечь его в теплые покровы, поскольку он не имел возможности как следует одеваться. Он купался в волнах блаженства, подаренного ими, находясь как бы вне мира и его сущности.

На рассвете, когда Нострадамус пришел в себя, все еще согреваемый внутренним жаром, Монсегюр был залит золотистыми лучами. Картина поразила его до глубины души. В это мгновение им овладела уверенность в том, что в Лавеланете его ждут.

Он спустился в долину и заметил вдали экипаж, приближавшийся со стороны Мирепуа. Перед загородным домом Скалигера он остановил жеребца и не удивился, когда там чуть позже появилась и коляска. Мужчина лет пятидесяти, вышедший из коляски, был огромного роста. Светлые волосы, растрепанные ветром, уже тронула седина, но глаза казались совсем молодыми. Когда незнакомец заговорил, речь его напомнила о древних преданиях, поскольку изъяснялся он на провансальском наречии:

— Я видел, как ты спускался от Монсегюра. А теперь мы встретились перед домом моего друга… Юлия Цезаря де л'Эскаля! Думаю, это не случайно…

— Так могут считать только непосвященные, — ответил Нострадамус. — Я знал, что сегодня случится, что было предопределено свыше. Дух Скалигера, моего друга и наставника, передался мне, но участие в игре принимали и другие — Рабле, Горний лучик…

— У тебя провансальский акцент, как и у меня, — пробормотал седовласый великан. — Имена, названные тобою, звучат как одно. Я знаю, кто ты! Вот моя рука, Мишель де Нотрдам! Ты вернулся так, как предсказал Юлий. Нас свела здесь его смерть…

— Смерть?! — испуганно вскрикнул Нострадамус. Неожиданно он вспомнил, что невзначай уже высказывался об этом.

— Ты не знал — и тем не менее знал, — великан кивнул головой. — Да, Скалигер прошлой осенью отдал Богу душу. Кончину принял смиренно, выполнив в этой жизни свой долг. Мы часто говорили о тебе тем летом, которое провели здесь.

— Так ты, как и он, катар?

Великан кивнул.

— Меня зовут Женетт Тесье. Я родом из Салон-де-Прованса. Если Юлий не рассказывал обо мне, то лишь потому, что не считал необходимым. Он знал, что мы встретимся с тобой. Он также обладал даром ясновидения. Последним летом, когда мы вместе жили в Лавеланете, он сообщил мне, что наши с тобой тропы сойдутся именно здесь. И вообще, Мишель, он завещал нам свое имущество.

Нострадамус согласился с последними словами великана, и они (у Тесье был ключ от двери) вошли в дом.

* * *

Книги и телескоп были уложены в коляску. Зная, что Тесье и Нострадамус приедут сюда, Скалигер оставил эти вещи в Лавеланете. Лошади тронулись друг за другом в направлении Каркассона. Жеребец Мишеля рысцой последовал за экипажем. Под колыхавшимся кожаным навесом мужчины обсуждали будущее Нострадамуса.

— Когда я уезжал, чума еще вовсю косила людей в Провансе, — сообщил Женетт. — Хорошо бы поступить на службу к магистру. Позже это поможет тебе утвердиться в городе. Тогда никто не посмеет пытать тебя о твоем прошлом. Задача, которую ты наконец должен решить, это устроиться так, чтобы жить в безопасности и завоевать отличную репутацию у городских тупиц. Я буду помогать по мере возможности, так что ты не будешь чувствовать себя одиноким!

Мишель был поражен: ему казалось, что лица Тесье и Скалигера суть один и тот же лик. Пока экипаж катил от Каркассона до Нарбонна и Безье, Нострадамус все сильнее привязывался к Тесье.

В Люнеле они пили за здоровье Рабле, который — судя по слухам — остановился в Париже. Поразительно быстро росла его слава, что, однако, не было неожиданностью для Нострадамуса. От Нима и Тараскона воздух доносил аромат родных мест. В Сен-Реми Мишель снова увиделся с родными, а в Салоне понял, что чума страшнее всего свирепствовала именно в Эксе.

Помня о совете Тесье, Нострадамус пробыл в доме катара всего два-три дня, затем оседлал коня и поскакал на юго-восток. Апрель был в самом разгаре, когда он прибыл в древний город. Он вдруг подумал о том, что в Экс-ан-Провансе, где уже больше столетия существовали университет и кафедральный собор Сен-Совёр, вдруг свила гнездо чумная зараза.

В университетском флигеле располагалась и больница. Там Мишель получил комнату. Некоторые из членов магистрата, оставшиеся в Эксе, приветствовали знакомого врача. Никогда не отступавший перед опасностью, Мишель и на этот раз, едва распаковав седельный мешок, бросился сражаться с чумой.

Дни и ночи его превратились в сплошную пытку, снова он видел муки и опять выступал против смерти безоружным. Он утешал страждущих, облегчал их муки. У него уже был опыт в борьбе со страшной болезнью, как были и знания, приобретенные почти за четверть века.

Уже в Тулузе он проводил опыты с микстурами, в состав которых входили амбра, розовое масло и несколько сортов пахучих лекарственных трав. Эти лекарства он использовал и теперь, давая препараты, которые еще не были известны. И наконец летом чума отступила; жители Экса клялись и божились, что заразу уничтожил не кто иной, как внезапно появившийся в городе врач. Собрание городского совета, ряды которого от чумы тоже поредели, предложило Мишелю остаться в городе. Мишель тактично попросил немного времени на размышление. У него была договоренность с Тесье, и потому он стремился поскорее увидеть катара. Но когда беженцы из Салона рассказали, что чумная смерть снова взялась косить людей, Мишель очертя голову бросился на северо-запад.

В квартал Ферейра въехал он на взмыленном жеребце. К счастью, Тесье и его семья были в полном здравии. Он тут же стал их пичкать своими лепешками. Предложение пожить некоторое время под одной крышей он принял как само собой разумеющееся, хотя и предупредил, что позднее собирается снова уехать в Экс. Наступили сумасшедшие дни и бессонные ночи; он работал зачастую до полной потери сил. Тесье в подвале готовил массу лекарств, которые Нострадамус давал нуждающимся. И на этот раз результат не замедлил сказаться. Благодаря быстрому вмешательству врача и катара чумная зараза исчезла так же быстро, как и обрушилась на город. Лето 1546 года было еще в полном разгаре, когда за городскими стенами зарыли последнюю могилу. Салон-де-Прованс благополучно отделался от чумы, похоронив не больше двадцати пяти человек. Настал день, когда Нострадамус получил и от здешних властей приглашение поселиться в городе.

На этот раз он не колебался. С самого начала Женетт сделал так, чтобы Мишель чувствовал себя в Салоне как дома. Да к тому же Салон находился в полутора днях езды от Сен-Реми, и Нострадамус подумал, что теперь сможет легко добираться до башни Жона-лекаря.

— Огромное тебе спасибо! — обратился он к Женетту Тесье, сидевшему с ним за столом. — Если не против, я пока буду принимать пациентов в твоем доме. Конечно, если что-нибудь заработаю, непременно поделюсь.

— Оставайся! — сказал катар. — Но ты можешь найти в Салоне не только землю. Ты получишь здесь гораздо больше. А пока живи себе под моей крышей, ты заслужил этого больше, чем кто бы то ни было…

Великан поднял свой бокал, они чокнулись, выпили, и Мишель почувствовал, как в его душу вошли нежность и смирение.

* * *

Лето незаметно переходило в осень. Жизнь Нострадамуса потекла по спокойному руслу. После того как чума отступила, его врачебные обязанности приобрели более четкие границы. Исчез страх, переживаемый каждый раз заново, и порою профессия медика казалась ему детской игрой. В это время разразилась первая Шмалькальденская война в Германии, а в Эйзенахе скончался Мартин Лютер. Мишелем иногда овладевало такое чувство, словно он пребывал в буколическом refugium.[8] Нострадамус пристрастился к верховой езде. Он заново открывал для себя аромат лавандовых полей и ветвистых оливковых рощ. Порою, если путь лежал рядом с побережьем, он с наслаждением вдыхал соленый морской бриз. В эти лето и осень он несколько раз побывал в Сен-Реми. Однажды озябшей рукой он прикоснулся к теплым камням башни Жона-лекаря и понял, что еще не все потеряно.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 83
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Нострадамус: Жизнь и пророчества - Манфред Бёкль бесплатно.
Похожие на Нострадамус: Жизнь и пророчества - Манфред Бёкль книги

Оставить комментарий