29 мая 1251 года в Новгороде князь Александр вместе с приехавшим в Новгород митрополитом Кириллом и ростовским владыкой Кириллом участвовал в поставлении на новгородскую кафедру архиепископа Далмата.
Летом 1251 года умерла жена Александра Невского, княгиня Александра Брячиславна. Александр очень любил свою жену и, вероятно, во время ее болезни ухаживал за нею. Так или иначе, но он сам заболел, может быть, заразившись от супруги. «Бысть болезнь его тяжка зело», — записывал летописец. Несколько недель князь находился между жизнью и смертью. Встревоженные новгородцы денно и нощно молились о его здравии в церквах. Наконец, болезнь отступила — князь выздоровел.
Летом того же года в Новгороде прошли сильные дожди. Вода затопила все пастбища и сенокосы, снесла Великий мост. Осенью ударили ранние морозы. Надо было предотвращать голод. Князь Александр озаботился тем, чтобы иноземные купцы с хлебом беспрепятственно могли торговать в Новгороде.
В ДРУЖБЕ С НОРВЕГИЕЙ
Зимой 1251 года норвежский конунг Хакон IV Старый принимал послов из «Хольмгарда» — Великого Новгорода. Их послал в столицу Норвегии Трондхейм князь Александр Невский для того, чтобы разрешить старый спор о карельской дани.
В «Саге о Хаконе, сыне Хакона», написанной Стурлой Тордарсоном в 1264–1265 годах по велению конунга Магнуса, сына Хакона, говорится следующее:
«Той зимой, когда конунг Хакон сидел в Трондхейме, прибыли с востока из Гардарики послы конунга Александра из Хольмгарда. Звался Микьял[10] и был рыцарем тот, кто предводительствовал ими. Жаловались они на то, что нападали друг на друга управляющие конунга Хакона на севере в Марке и восточные кирьялы (карелы. — Ю. Б.), те, что были обязаны конунгу Хольмгардов, так как они постоянно вели войну с грабежами и убийствами. Были там назначенные встречи и было принято решение, как этому положить конец. Было им также поручено, чтобы они повидали госпожу Кристин, дочь конунга Хакона, так как конунг Хольмгарда так повелел им, чтобы они спросили конунга Александра. Конунг Хакон принял такое решение, что послал он весной людей из Трондхейма, и отправились они на восток в Хольмгард вместе с послами конунга Александра. Возглавлял поездку Виглейк, сын священника, и Боргар. Отправились они в Бьергюн и так еще восточнее. Прибыли они летом в Хольмгард, и принял их конунг хорошо, и установили они тогда мир между собой и своими данническими землями так, что никто не должен был нападать на другого, ни кирьялы, ни финны; но продержалось это соглашение недолго. В то время было большое немирье в Хольмгар-де. Пришли татары на государство конунга Хольмгарда, и по этой причине больше не занимались тем сватовством, которое велел начать конунг Хольмгарда. И когда они выполнили свои поручения, отправились они с востока с достойными дарами, которые конунг Хольмгарда посылал конунгу Хакону. Прибыли они с востока зимой и встретились с конунгом в Вике».
Итак, намеченная свадьба новгородского князя Василия Александровича и дочери Хакона Кристин расстроилась летом 1252 года из-за нападения татар — так называемой Неврюевой рати (речь о ней пойдет в следующей главе).
Так Александру не удалось укрепить русско-норвежский союз в противовес союзу шведско-норвежскому (дочь ярла Биргера была выдана замуж за сына Хакона). Впрочем, норвежцев хорошо приняли в Новгороде и успешно решили с ними все спорные вопросы. При этом был заключен особый договор — «Докончание», с тем чтобы ни карелы, ни финны, ни саамы, ни норвежцы, ни русские не нападали друг на друга в Заполярье и на Кольском полуострове.
Сохранился текст договора, составленный в 1254 году при участии Александра Невского. Он называется «Разграничительной грамотой». По ней определялись границы сбора дани с саамов норвежцами и карелами «по старине». Русь сохранила за собой право по-прежнему собирать дань до Ингвей-реки и Люнген-фьорда, то есть до западной границы страны саамов. Определены были и нормы даней: «брать в тех крайних границах не более пяти серых беличьих шкурок с каждого лука, или по старине». Так отношения с Норвегией были поставлены на прочную основу государственных соглашений.
Это был несомненный успех дипломатической политики Александра Невского в Северной Европе. «Разграничительная грамота» позднее легла в основу русско-норвежского договора 1327 года.
НЕВРЮЕВО НАШЕСТВИЕ. ОПЯТЬ «В TATAPEX»
В середине 1251 года при дворе великого хана в Каракоруме произошли большие перемены. Закончилось междуцарствие вдов-регентш, и великим ханом стал старший сын Толуя, внук Чингисхана Мункэ. Это не замедлило сказаться на русско-татарских отношениях. Положение князя Андрея, считавшего себя великим князем Владимирским, пошатнулось. После смерти его дяди, бывшего великого князя Владимирского Святослава (он умер 3 февраля 1252 года), на великий стол могли претендовать двое: Александр и Андрей. Батый не любил Андрея, считая его заносчивым, скрытным, неприветливым и недобрым. Он видел в нем врага, который никогда не смирится с игом. Другое дело Александр. Бату благоволил к нему за то, что князь отверг все домогательства папской курии, не изменил вере отцов и не хотел ссориться с татарами.
Бату пользовался огромной властью во всей Монгольской империи. Избрание на курултае в Каракоруме великим ханом его двоюродного брата Мункэ, сына Толуя и внука Чингиса, было результатом его умелой политики. Теперь Бату и Мункэ могли развернуть крупномасштабную агрессию против стран Запада. Она затронула бы и Русь, ибо через русские земли должны были пройти на Запад монгольские полчища.
Впрочем, великий хан Мункэ нуждался в войсках и вооружениях прежде всего для того, чтобы вести военные действия в Китае и на Ближнем Востоке. Потому в начале 1252 года он повелел собирать денежную дань — «туску» — во всех улусах империи. Своему родственнику хану Бату он доверил сбор дани в улусе Джучи. Бату же передоверил дело своему сыну Сартаку. А тот обратился за помощью к русским князьям. На его предложение откликнулся только князь Александр Ярославич. Братья же Андрей и Ярослав отказались подчиниться ханам. Это и стало причиной конфликта. «В то же время, — пишет летописец, — здума Андрей князь Ярославич со своими бояры бегати, нежели цесарем служити». Автор Никоновской летописи (XVI век) вкладывает в уста князю Андрею такие гордые слова: «Лутчи ми есть бежати в чюжюю землю, нежели царем служити».
За два года до этого, в 1250 году, князь Андрей вступил в брак с дочерью великого князя Галицко-Волынского Даниила Доброславой. Это был не просто родственный, но политический союз: князь Андрей намеревался вместе с южнорусским властителем ударить на татар. Бату подозревал обоих князей также в сговоре с римским папой, для чего имелись веские основания: Даниил поддерживал тесные связи с папой Иннокентием IV и даже принял от него королевский венец. Подозрения хана пали и на князя Ярослава Ярославича, который променял захваченное им Переяславское княжество на княжество Тверское.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
