Не получив ответа, я задала следующий вопрос:
– Ты считаешь, что Имран Хусейн приложил руку к исчезновению твоей сестры?
– Не сомневаюсь.
Отлично – на этот раз он все же удостоил меня кое-какой информацией!
– Имран Хусейн, похоже, имеет отношение ко всему, что творится на «Панацее», – продолжил Фэй. – Я пытался выяснить его подноготную, но не сумел – а уж, можешь мне поверить, я перерыл небо и землю!
– Возможно, это не настоящее его имя? – предположила я.
– По базе данных Интерпола, во всяком случае, этот человек не проходил.
– Ты рылся в базе данных Интерпола?!
– Я же сказал – небо и землю, – пожал плечами Фэй.
– Может, я тебе чем-то помогу? Например, сегодня произошло одно странное событие. Я, знаешь ли, подкармливаю одного приятеля в лаборатории...
– Пса по имени Юбер?
Интересно, есть ли хоть что-то, о чем не знал бы этот парень?!
– И что с ним такое? – спросил Фэй.
– Да не с ним, а с самой лабораторией: похоже, там есть потайной ход!
– С чего ты взяла?
Я объяснила. Фэй задумчиво уставился в потолок. Сейчас он напомнил мне леопарда, в расслабленной позе лежащего на солнцепеке и наблюдающего за стадом антилоп. Только глупые животные не знают, что под этой красивой шкуркой перекатываются стальные мускулы, которые никогда не расслабляются, и леопарды готовы в любой момент совершить прыжок, для избранной им жертвы – роковой, последний, какой она увидит в своей жизни.
– Хочешь, пошарим там? – предложил он вдруг. – Я облазил весь корабль сверху донизу, включая машинное отделение и трюмы, но, видимо, все же кое-то пропустил!
– Сейчас?!
– А что тут тянуть-то? Послушай, Агния, на борту происходит много всякой всячины, но мне почему-то кажется, что самого плохого мы еще не знаем. Ты идешь или как?
Фэй вскочил на ноги еще до того, как закончил фразу. Он протянул мне руку, и я, ухватившись за нее, тоже поднялась.
– Только надень еще что-нибудь, кроме полотенца, – посоветовал мне Фэй, натягивая джинсы и футболку. – А то вдруг мы на палубе встретим кого-нибудь – неудобно получится...
Выходя из каюты, я бросила взгляд на циферблат электронных часов, висевших на стене: десять минут первого. На «Панацее» спать ложатся рано, поэтому шанс столкнуться с кем-то наверху ничтожен, и все же у меня засосало под ложечкой от тревоги. Присутствие китайца немного успокаивало меня, но не настолько, чтобы я совершенно забыла об опасности. До сих пор я ее избегала, но, как говорится, если всю жизнь ходишь по канату, он рано или поздно все же порвется!
На нижней палубе не было ни души, и мы очень быстро добежали до Клетки. Для порядка подергав ручку двери, оказавшейся запертой, Фэй опустился на одно колено и, пошарив в карманах, извлек оттуда какой-то небольшой металлический предмет.
– Что это? – полюбопытствовала я.
– Спокойно, – пробормотал он, – у портье всегда имеется запасной ключ!
Несомненно, это была отмычка. Через минуту ему удалось вскрыть замок, и дверь бесшумно распахнулась. Юбер, кинувшись нам навстречу, едва не нарушил все планы, разразившись радостным лаем, но после первого же его «Гав!» я цыкнула на пса и ласково, но твердо зажала ему пасть рукой. Фэй с видом знатока окинул небольшое помещение оценивающим взглядом. Его губы беззвучно зашевелились.
– Придется двигать мебель, – сказал он, обращаясь ко мне. – Готова?
Это оказалось нелегкой задачей. Столы были заставлены клетками с лабораторными животными и коробками с колбами, биксами и чашками Петри. Требовалось работать аккуратно, чтобы ненароком все это не переколотить, а ведь свет включать было нельзя: хоть окошко и маленькое и находится под самым потолком, но, если кто-то случайно пройдет мимо, он непременно заметит присутствие в лаборатории посторонних. Таким образом, мы работали при свете экрана мобильного телефона Фэя. Отодвинув от стен все шкафы, мы ощупали сами стены, но, к общему разочарованию, ничего не обнаружили.
– Уверена, что все произошло именно так, как ты рассказала? – с озадаченным видом спросил меня Фэй, отходя на середину лаборатории и оглядывая ее в сотый раз.
– Зачем мне врать? – оскорбилась я.
– И в мыслях не было, но ты же могла и ошибиться? Может, Монтанья вышел, а ты не заметила?
– Если только у него есть мантия-невидимка, как у Гарри Поттера!
– Ну, это вряд ли... – пробормотал Фэй и, закряхтев (видимо, действие обезболивающего заканчивалось), осторожно встал на колени.
– Что, нужен еще укол? – встревожилась я, но он, словно не услышав меня, принялся ощупывать линолеум со странным узором, напоминавшим клетки шотландского пледа. Сообразив, чем именно занимается Фэй, я тоже опустилась на колени – к вящему удовольствию Юбера, которому теперь ничто не мешало «полировать» мое лицо своим длинным влажным языком. Через десять минут мы закончили детальное исследование пола и пришли к неутешительному выводу: и здесь потайного хода нет.
– Значит, ты все же что-то напутала, – вздохнул китаец, поднимаясь с колен. – Пошли-ка отсюда, а то, не ровен час, нас обнаружат!
Но я не желала так легко сдаваться и отказалась последовать его совету. Наше присутствие взволновало животных: мыши и свинки вылезли из своих укрытий и заскребли лапками по стеклу, а в дальнем углу забесновалась маленькая обезьянка, шимпанзе по кличке Акбар. Честно говоря, я побаиваюсь обезьян, их оскаленные морды не вызывают у меня умиления только лишь оттого, что немного напоминают человеческие лица. Обезьяны – существа непредсказуемые, и, возможно, их сходство с человеком – как с самым опасным существом на планете – не случайно? И тут мой взгляд упал на пустую клетку, стоявшую рядом с клеткой Акбара.
– Ты куда? – спросил Фэй, уже взявшийся за ручку двери.
– Та клетка... вон там, видишь? Она все время здесь стоит, готова поклясться...
– Ну и что?
– Она всегда пуста. Интересно, почему?
Когда я протянула руку к пустой клетке, практически задвинутой за вольер Акбара, обезьяна ощерилась и кинулась грудью на прутья – к счастью, она все равно не дотянулась бы до меня.
– Да черт с ней, с этой клеткой! – прошипел Фэй, ухватив меня за плечо, но я уже вцепилась пальцами в решетку.
– Странно, она... да ее никак не сдвинуть!
Клетку и в самом деле словно приварили к столешнице. Действовала я как по наитию, будто кто-то нашептывал подсказку мне на ухо: поддев петлю ногтем, я открыла дверцу клетки – и тут же услышала некий звук, заглушивший вопли Акбара.
– Черт... подери! – пробормотал Фэй, отпуская мое плечо. – Да ты ее нашла!
Никогда бы не подумала, что мы, так тщательно обследовав пол, пропустили стык потайной двери с настилом: видимо, все дело было в узоре линолеума, помешавшего нам разглядеть эти стыки. Кроме того, мы, похоже, надеялись увидеть какое-нибудь металлическое кольцо или ручку, за которую следует тянуть, а тут, оказывается, все было сделано по последнему слову техники. Прямо под нашими ногами разверзся люк с уходившей вниз винтовой лестницей.
– Ну, вот и лаз Гудини! – тихо рассмеялся Фэй. – А я уж начал было побаиваться, что мы и в самом деле имеем дело с мистикой.
Едва мы начали спускаться, как створки двери сошлись над нашими головами. Мы не думали о том, как выберемся обратно: как говорила моя любимая Алиса, если есть вход, значит, должен быть и выход! Помещение, в котором мы оказались, было большим и просторным. Оно разделялось перегородками на закутки, похожие на вольеры для животных, их стены не достигали потолка. Узкий проход между этими «клетками» вывел нас в комнату, выглядевшую как операционная. Посреди нее стоял стол, аккуратно прикрытый простыней. С пола недавно явно вытерли кровь – ее следы еще просматривались, хотя шваброй кто-то поработал усердно. Рядом с операционным столом располагался еще один, с «дежурным» стерильным инструментарием и бельем, стоял и шкаф с лекарствами и растворами, имелись стерилизатор, лампы...
– Чем, черт подери, они тут занимаются?! – пробормотал Фэй. – На борту полно первоклассных операционных, а это место похоже... похоже...
– На подпольную операционную! – выдохнула я.
– Но для чего? Всем, кто здесь работает, и так известно, что на «Панацее» происходит то, что не санкционировала бы ни одна больница на суше, – внеочередные пересадки органов, экспериментальные операции с непредсказуемым исходом... Что они прячут здесь?
– Видимо, то, что нельзя показывать никому!
Я вернулась в коридор с «клетками» и зашла в одну из них. Привинченная к полу низкая койка, застеленная одним матрасом, – и больше ничего.
– Кого можно держать в этих курятниках? – с недоумением спросил Фэй, входя туда следом за мной. В закутке сразу стало невозможно развернуться – он явно предназначался для одного человека.
– Гляди-ка, здесь засовы! – заметила я, приподнимая тяжелый болт, висевший снаружи.
– А вот тут – кое-что лучше!
