– Гляди-ка, здесь засовы! – заметила я, приподнимая тяжелый болт, висевший снаружи.
– А вот тут – кое-что лучше!
Наклонившись, Фэй выпростал из-под койки четыре кожаных ремня – два в изголовье и два в ногах.
– Как в сумасшедшем доме! – воскликнула я. – Так фиксируют психов, когда они буянят...
Я замолкла, потому что внезапно мне в голову пришла некая мысль, от которой мои волосы буквально встали дыбом.
– Помнишь, ты упоминал о людях, которых тайно доставляют на корабль? Ты считал, что здесь занимаются работорговлей...
– Я и теперь так считаю.
– А что, если все дело вовсе не в торговле людьми? Вот, к примеру, некоторое время тому назад мы делали пересадку сердца одной женщине... Она все еще здесь, между прочим!
– И что?
– А то, что в течение нескольких дней до назначенной ей операции на «Панацею» ничего не доставляли – не было ни катеров с суши, ни «вертушек»! Я помню, потому что Нур жаловалась на скуку, ведь прибытие транспорта – одно из немногих развлечений на судне...
Фэй посмотрел на меня дикими глазами, лицо его вытянулось.
– Черт подери! От тел так легко избавиться – концы в воду, в прямом смысле!
– Сколько раз ты видел тех... посторонних, доставленных на борт?
– Дважды... Но они вовсе не казались напуганными – встревоженными, возможно, но вполне спокойными! Один раз их привез катер из порта Чжанцзяган...
– Это в Китае?
– Да, этот порт официально находится в ведении Шанхая. Я решил, что эти люди направляются в Европу, – поддельные паспорта и все такое прочее... С другой стороны...
– Что?
– Их было человек десять-двенадцать, всего-то, – тихо ответил Фэй. – Слишком мало, чтобы получить хорошую выручку, а ведь «Панацея»...
– ...большой корабль! Она вполне могла бы вместить хоть пару сотен «лишних» человек!
На лбу Фэя мелкими бисеринками выступила испарина. Кажется, впервые за все время нашего знакомства я увидела в его глазах явный страх. Человек, способный убить врага, легко идущий под пули и ножи, внезапно ощутил ужас от того, что он не мог осознать до конца.
– Надо убираться отсюда! – усилием воли стряхнув с себя оцепенение, пробормотал он. – Это место похоже на кладбище!
Думаю, Фэй был недалек от истины. Оказавшись наконец на палубе, мы жадно вдохнули свежий морской воздух, словно провели где-то под землей несколько лет. Затем мы быстро направились к лестнице, боясь, что нас застигнут на месте «преступления».
– Когда пропала Мэй? – спросила я, переведя дух. – Точнее, где в тот момент была «Панацея»?
– Судя по моим вычислениям, она шла где-то в Южно-Китайском море, – ответил Фэй, его дыхание уже отчасти восстановилось. – Мэй мне позвонила, когда они подходили к Гонконгу. Мне тогда показалось, что она чем-то встревожена, но я не придал этому значения. Может, если бы я...
– Брось, Фэй, что бы ты сделал-то, ведь твоя сестра была где-то в сотнях морских миль от тебя!
Я знала, что права, и в то же время понимала, что мои слова не избавят Фэя от чувства вины.
– Надо поспать, – сказал он через несколько минут. – Никто не должен ничего заподозрить! Ведем себя как прежде, как будто мы почти незнакомы. Но я еще зайду к тебе...
Расставшись с Фэем, я подошла к двери собственной каюты и вдруг вспомнила о нашей договоренности с Люсиль. Господи, да как же это я забыла о том, что француженка меня ждет?! Похоже, у меня совсем снесло крышу, раз я стала такой рассеянной! Схватив мобильник, я обнаружила шесть непринятых вызовов от своей приятельницы, но, перезвонив ей, ответа не получила. Скорее всего, она уже спит, ведь я опоздала на несколько часов!
Поклявшись – завтра первым делом нужно вымолить у Люсиль прощение, – я, измотанная и расстроенная, рухнула в койку и заснула, даже не укрывшись.
Утро началось как обычно, за исключением того, что после первой операции меня разыскала Нур и спросила, не видела ли я Люсиль.
– Что-то случилось?
– Наша звезда рвет и мечет, абла: Люсиль сегодня должна была делать ей новую грудь, на два размера больше прежней...
– Что значит – «должна была»? – перебила я девушку.
На борту в данный момент находилась лишь одна звезда – сорокапятилетняя Диана Лазарус. Последний фильм, в котором она сыграла юную девушку, сборов практически не дал, и актриса отчего-то решила, что виной тому – ее маленькая грудь. Не думаю, что третий размер можно считать маленьким, но, как говорится, хозяин – барин.
– Люсиль не явилась на операцию! – ответила Нур. – Я волнуюсь, ведь такого с ней никогда раньше не случалось!
Возможно, француженка и не отличалась примерным поведением в личной жизни, но обязанности свои она всегда выполняла четко, и ничто не помешало бы ей прийти на собственную операцию – ну, если только очень веская причина!
– Ты ходила к ней в каюту, Нур?
– Конечно, и звонила на мобильный раз сто, наверное, но никто не отвечает!
Даже сам по себе факт отсутствия Люсиль в операционной в урочное время тревожил, но, принимая во внимание нашу несостоявшуюся встречу, я не могла не думать о плохом. Француженка хотела о чем-то со мной поговорить, а я ее подвела!
В течение нескольких часов после разговора с Нур я беспрестанно, с перерывами, набирала номер Люсиль, но безуспешно. В свете текущих событий я и думать не могла о еде, но на обед все же пошла – со смутной надеждой увидеть-таки куда-то запропастившуюся француженку. Подходя к ресторану, я услышала истошный женский вопль. Затем мужской голос закричал:
– Man overboard![10] – Этот крик подхватили сразу десятки голосов. Кто-то из матросов кинулся к правому борту, и в воду полетели спасательные круги. Народ, находившийся на палубе, перекинулся на правый борт, откуда доносились крики, и я в их числе. Перегнувшись через перила, мы наблюдали за слаженной работой матросов, оперативно погружавшихся в шлюпку. Между тем капитан Шивдасани отдал приказ замедлить ход, так как при скорости в восемнадцать узлов мы уже заметно удалились от места падения человека в океанские волны.
– Какой ужас! – прозвучал рядом со мной голос Сарики. – Сколько здесь работаю, а ни разу такого не случалось!
– Нет, случалось, – возразил Ален Маршан, незаметно подходя к нам сзади. – Лет семь-восемь тому назад один из суданских матросов напился до зеленых чертей и решил, что он стоит на краю бассейна. Он сиганул в воду во-о-он оттуда, – главврач махнул рукой в сторону противоположного борта.
– И что? – спросила я.
– Разбился о воду – насмерть. Бедняга совершенно не умел пить!
В толпе людей я заметила Фэй Хуанга и Сару Насер. В воздух взлетела сигнальная ракета.
– Ну все! – сказал Маршан. – Ребята его подобрали.
– Наверное, опять кто-то не удержался от выпивки, – покачал головой Сафари, стоявший позади меня.
Народ расходиться не спешил: все ожидали возвращения матросов, чтобы узнать, жив ли несчастный. Через десять минут тело вынесли на одну из нижних палуб. Мы смотрели сверху, но некоторые, особенно любопытные, спустились туда.
– Это женщина! – крикнул кто-то с удивлением.
– Женщина?! – пронеслось в толпе. Этого и в самом деле не ожидал никто, уже привыкнув к мысли о незадачливом пьянчужке.
Я посмотрела в широко раскрытые глаза Нур: мы еще не видели пострадавшую, но обе, похоже, уже знали, кто ею окажется! Но мне требовалось в этом убедиться, поэтому, несмотря на протесты людей Имрана Хусейна, оперативно блокировавших лестницы, я все же «просочилась» вниз. Люсиль лежала там, окруженная матросами. Мне не потребовалось больше одного взгляда, чтобы понять – она мертва.
– Вы – врач? – обратился ко мне один из матросов. – Можете что-нибудь сделать?
Я не могла, но тем не менее опустилась на колени у тела француженки и попыталась обнаружить хоть какие-то признаки жизни в уже окоченевшем трупе. Конечно, вода за бортом была ледяной, но, честно говоря, мне показалось, что Люсиль какая-то уж слишком холодная... А ведь она провела в волнах не так уж много времени – ее падение сразу же заметили, и матросы-спасатели действовали более чем профессионально. На француженке был белый халат поверх платья, и я, заметив, что на груди пропущена петля и пуговица из-за этого застегнута неправильно, машинально протянула руку, чтобы перестегнуть ее.
– Она мертва.
Голос надо мной прозвучал холодно и спокойно. Это был не кто иной, как Имран Хусейн.
– Вы уже ничем ей не поможете, доктор, поднимайтесь-ка наверх. Лучше, если все продолжат обедать.
Господи, да кто вообще сейчас может всерьез думать о еде?! В голове у меня промелькнула дикая мысль: а не имеет ли начальник службы безопасности какого-либо отношения к гибели пластического хирурга? Но для того чтобы убить кого-то, необходим веский мотив, а я, как ни старалась, так и не сумела придумать таковой для Имрана Хусейна, ведь они с Люсиль едва ли обменялись десятью предложениями за все время ее пребывания на борту.
