— «Берегись, ты, может быть, держишь за хвост тигра», — кажется, так сказала она. А если тигр проснется?
Холанд твердил себе это, не переставая, но все же продолжал подниматься по лестнице.
Взобравшись на четвертый этаж, они оказались нос к носу с болонкой, которая сидела на лестничной клетке и смотрела на Фей своими черными бусинками. Увидев Холанда, собачонка залаяла, и он вздрогнул. На пороге своей квартиры тут же появился Рафаил Свитинг, который словно ожидал этого сигнала. Поверх черной пижамы он накинул блестящий шелковый халат, который, впрочем, был покрыт жирными пятнами. Толстая незажженная сигара свисала с его нижней губы.
— Лео, — строго проговорил он, — я рассержусь, — и, бросив понимающий взгляд на Холанда, добавил: — Мой маленький друг считает себя сторожевой собакой. Он обольщается, не правда ли?
После этих слов Свитинг наклонился и взял болонку на руки.
Холанд и Фей, молча, продолжали подниматься, прекрасно понимая, что сосед с любопытством провожает их взглядом.
Холанд чувствовал, как пот струится по спине. Этот неопрятный человек чем-то пугал его, казалось, от «кремового пирога» исходит опасность, но в чем здесь дело, было непонятно.
— Грязный подонок, — выругалась Фей, открывая квартиру. — Вечно он торчит на лестнице, когда не надо. Но вы его не бойтесь — он абсолютно безопасен.
Холанд, промолчал, не разделяя ее уверенности. Когда дверь квартиры мягко закрылась за ними, он испытал настоящее облегчение.
Фей подошла к нему, обняла за шею и слегка приоткрыла губы для поцелуя. Внезапно Холанд снова почувствовал смущение, но губы девушки были так близко, что он колебался лишь мгновение, а потом поцеловал ее. Она закрыла глаза, прижалась к Кену всем телом, но в нем словно что-то умерло, прежнего желания не было. Фей улыбнулась и отошла.
— Через секунду я буду к вашим услугам, Коко. Налейте пока нам что-нибудь выпить.
Она прошла в спальню и плотно прикрыла дверь.
Кен закурил и подошел к бару. Теперь он был совершенно уверен, что напрасно вернулся сюда. Наливая виски, он пытался понять, почему вечер утратил вдруг всякое очарование. Мысль об Энн жгла его раскаленным железом. Не успела бедняжка уехать, он тут же обманул ее! Такая низость была совершенно необъяснима. Если когда-нибудь Энн узнает об этом, Кен не сможет смотреть ей в глаза. Он глотнул виски.
— Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, — думал он, расхаживая по комнате со стаканом в руке, — вернуться к себе. Так я и поступлю!
Гордый принятым решением, на которое пошли бы не многие мужчины, он сел в кресло и стал ждать. Часы на камине показывали без четверти час. Сильный раскат грома где-то совсем близко заставил его подскочить. От дома Фей до стоянки, где была машина, было приличное расстояние, и если девушка сейчас не вернется, он рискует промокнуть под дождем.
Вспышка молнии осветила занавески, в небе снова загрохотало. Кен встал, раздвинул занавески и посмотрел на улицу. В свете фонарей был виден тротуар, слегка тронутый дождем. Зигзаг молнии осветил ближайшие крыши, а новый удар грома потряс все кругом.
— Фей, — позвал он. — Вы идете?
Кен прислушался, но не дождался никакого ответа и, решив, что девушка, вероятно, в ванной, вернулся к окну.
Теперь уже шел настоящий дождь, асфальт мокро блестел. С желобов крыш низвергались потоки воды.
— Не могу же я идти сейчас, — думал Кен, — нужно переждать дождь.
Его решимость не оставаться здесь на ночь, начала ослабевать. В конце концов, дрянной поступок был совершен, и мокнуть было совершенно ни к чему. К тому же Фей рассчитывала провести с ним ночь, жаль было разочаровывать девушку. Да и вообще, благоразумно ли возвращаться домой в такое время: его могут увидеть соседи и подумать невесть что! Миссис Фелдинг, например, конечно же услышит шум его машины, и когда Энн вернется домой, обязательно насплетничает, что муж шатался по ночам неизвестно где.
Кен допил виски и подошел к бару, чтобы налить еще.
— Ну и копается же она! — раздраженно подумал он, поглядывая на закрытую дверь.
— Поторопитесь, Фей! — закричал он. — Что вы там делаете?
Молчание, которое было ответом на его призыв, показалось Кену интригующим. Что же она там делает? Она ушла уже десять минут назад. Кен прислушался, но не услышал ничего, кроме тиканья часов.
Неожиданно погас свет, и квартира погрузилась в чернильную темноту. На мгновение Холанду стало страшно, но потом он решил, что перегорели пробки, и ощупью стал искать стол, чтобы поставить на него стакан.
— Фей! — закричал он. — Где у вас пробки? Я пойду, починю…
В прихожей слабо скрипнула дверь.
— У вас есть фонарик?! — снова крикнул он.
Последовавшее за этим молчание повергло его в панику.
— Фей, вы меня слышите?
Никакого ответа. Но в комнате, несомненно, кто-то был, Кен скорей чувствовал, чем слышал сдерживаемое дыхание. Он сунул руку в карман за зажигалкой. Совсем рядом скрипнула половица. Он испуганно отступил, наткнулся на стол и услышал, как упал и разбился стакан с виски.
— Фей, что это за игрушки? — осипшим голосом спросил он. В наступившей тишине отчетливо раздался звук, словно чья-то нога задела за стул. Волосы Холанда поднялись дыбом. Он чиркнул зажигалкой, но руки так дрожали, что она выскользнула и упала на пол. В тот момент, когда Кен нагнулся за ней, он услышал, что дверь отворилась, но в темноте ничего не было видно. Потом дверь захлопнулась, и на лестнице ясно раздался звук удаляющихся шагов.
— Фей?
Холанд едва сдерживался, чтобы не заметаться от страха. Он с трудом нащупал зажигалку и чиркнул ею.
В свете крохотного язычка пламени было видно, что комната пуста. Кто вышел из квартиры: Фей или какой-то неожиданный гость?
— Фей!
Полная тишина. Звук собственного голоса напугал Холанда.
Прикрывая дрожащей рукой огонек зажигалки, он направился к двери спальни.
— Вы здесь, Фей?
Язычок пламени быстро угасал. Холанд приблизился к дверям, сверля глазами сгущающуюся тьму. Распахнув дверь, он почти наощупь приблизился к кровати, и то, что увидел в трепещущем свете, заставило его оцепенеть.
Фей лежала поперек кровати с закинутыми за голову руками. Она была совершенно голая. Узкая полоска крови ручейком струилась между грудями и стекала на пол.
Холанд смотрел на это остекленевшими глазами, не в силах сделать хоть одно движение.
Колеблющееся пламя зажигалки встрепенулось и погасло.
Глава 3
Вспышка молнии разорвала небо, осветив комнату неестественным голубым светом, а последовавший удар грома заставил задрожать стекла. В это мгновение Холанд заметил на ночном столике фонарик, схватил его, зажег и направил на неподвижное тело. Глаза Фей были полуоткрыты, но смотрели, не узнавая, кровь, которая текла сначала из маленькой ранки, теперь едва сочилась. Губы девушки шевельнулись, потом сильная судорога изогнула ее тело, заставила пальцы сжаться в кулаки.
— Фей! Боже мой, Фей!
Ужас промелькнул в ее гаснущем взгляде, потом глаза закатились и мышцы ослабли. Тихий возглас родился и тут же погас на ее губах, девушка становилась похожей на безжизненную куклу. Дрожа всем телом, Кен, не отрываясь, смотрел на нее. Стискивая одной рукой фонарик, он положил другую ей на сердце, и понял, что оно остановилось. Его рука была вся в крови.
— Фей! — закричал он в отчаянии.
Борясь с тошнотой, Кен отступил и постарался глубже дышать. Чуть успокоившись, он сделал несколько шагов назад и, почувствовав под ногой какой-то предмет, осветил его фонариком. В луче света на ковре лежал кинжал с синей ручкой. Его короткое лезвие было запачкано кровью. Затаив дыхание, Кен смотрел на орудие убийства. Несомненно, здесь только что побывал убийца!
Холанд покачнулся и, чтобы не упасть, рухнул на стул. Ером гремел, не переставая, дождь лил, словно из ведра. Сквозь шум падающей воды было слышно, как к дому подъехала машина, и Кен затаил дыхание, чтобы послушать. Машина проехала, не останавливаясь.
Здесь только что было совершено преступление! Холанд встал.
— Я теряю время, — подумал он. — Нужно вызвать полицию.
Он снова направил луч фонарика на тело девушки, не в силах поверить, что она действительно мертва. Нагнувшись, он заставил себя дотронуться до ее шеи, и не обнаружил никаких признаков биения артерии. Его снова затошнило. Отступая, Кен поскользнулся, и в ужасе понял, что наступил в лужу крови, образовавшуюся на полу. Кое-как вытерев ногу о ковер, Кен вернулся в гостиную. Эта жуткая ночь, темнота, рассекаемая лишь молнией и потрясаемая раскатами грома, могла бы присниться в страшном сне, но все это, увы, было реальностью.
Холанд, спотыкаясь, подошел к бару, налил себе полный стакан виски и одним махом осушил его. Это позволило ему слегка успокоиться, он стал водить лучом фонарика в поисках телефона и, наконец, обнаружил его на маленьком столике у дивана. Шагнув туда, Холанд вдруг остановился.
