— А что все-таки должна была вызнать у вас Лиза? — спросила, пока мы степенно ужинали на кровати. Городецкий даже поперхнулся.
— Ты решила всю мою подноготную раскопать? — хмыкнул на этот вопрос.
— Меня это тоже касается, между прочим. Следователь, может, решительно хочет меня посадить.
— Вряд ли он думает, что ты пробралась в номер Лизы, ударила ее по голове, дотащила до нашего номера и вызвала ментов. Хотя знаешь… ты бы могла.
— Что? — я даже рот открыла.
— Нет, серьезно, после истории с гномом я готов практически ко всему.
— Это была вынужденная мера.
— Как скажешь.
Я ударила его подушкой. Он засмеялся, отобрав, заложил ее себе за спину.
— Ну, — требовательно сказала я, — я жду.
Вздохнув и покачав головой, Городецкий прикрыл глаза.
— Если тебе так интересно… некоторое время назад вышел со мной на связь один человек. В Москве считается крупным бизнесменом, но я с ним не работал, потому как был наслышан о том, что бизнес у него уж очень незаконный. И методы работы тоже не особенно приятными могут быть. Я с этим после смерти Любиного отца завязал. И тут он предлагает мне встречу. Я хотел отказаться, но меня смогли убедить, что сие в моих же интересах. На встрече этот человек предложил провернуть одно дело, в котором хотел задействовать меня. Крупная денежная махинация. Очень крупная. Я отказался. И тогда он выложил передо мной пару бумажек, — Пал Сергеич посмотрел на меня. — Из того самого компромата.
— Да ладно? — я просто офигела. — Ваша жена…
— Я тоже так подумал. Но потом засомневался. Чего бы вдруг? И какая ей выгода? Особенно, если попадусь. Все под Богом ходим, как говорится. В общем, я взял время на обдумывание. Каюсь, я не соотнес появление в моей жизни Лизы с какими-то внешними условиями. Думал, красивая девчонка, запала на меня, почему нет.
— Потому что на вас все западают? — съязвила, не удержавшись.
Посмотрев, он вдруг улыбнулся, широко так, радостно. Никогда не видела у Городецкого такой улыбки.
Даже засмотрелась, а он, конечно, пакость сказал:
— То, как западала ты, мне понравилось больше всех.
Ну вот, второй подушки под рукой нет. Чем бы его ударить?
— Лиза, к тому же, довольно быстро перешла на мою сторону, — продолжил Городецкий, став серьезным, — хотя я этого не знал. Основная проблема в том, что она сама толком не знала, что должна была вызнать. Ее задачей было развязать мне язык, разведать обстановку. Так она мне сообщила, по крайней мере. Потапов никаких конкретных указаний не давал. Только охмурить так, чтобы я голову потерял.
Не удержавшись, я хмыкнула.
— Что? — посмотрел он на меня.
— Этот Потапов не знал, с кем связался. Вы никогда не теряете голову с женщинами, так ведь?
Он вдруг стал таким серьёзным и внимательным, что я испугалась. Я что-то не то ляпнула? Чего профессор так смотрит?
— Вроде того, — сказал Городецкий в итоге. — Лиза же вместо того, чтобы все мне рассказать, стала следить за этим Потаповым.
— И выследила встречу с мужчиной. Вы говорили, что знаете, кто он.
— Знаю. Это тот самый бизнесмен, что предложил мне сделку.
— Ничего не понимаю, — заморгала я, — выходит, это он нанял Потапова, чтобы подобраться к вам?
— Сие пока вопрос, потому что Потапов пропал, мои люди его ищут, пока безуспешно. Но предположение такое напрашивается, да?
— А что же тот мужчина, бизнесмен? Вы провернули аферу?
— Провернул. Но с условием, что получу бумаги, которые он мне продемонстрировал. В оригинале, естественно.
— И он согласился?
— В конечном итоге, да. Эта афера была ему важней. И знаешь, к какому выводу я пришёл? У него нет всего компромата. Каким-то образом он получил только часть бумаг.
— Но как?
Городецкий пожал плечами.
— У меня только одно предположение: Люба профукала бумажки. И либо об этом не знает, либо делает вид. Мне ведь как-то не приходило в голову проверять их наличие у неё каждый год.
— Обалдеть не встать, — выпалила я.
Нет, ну настоящий шпионский детектив. В центре которого Городецкий. И я с ним, верная подруга Джеймса Бонда… Нет, у него все телочки как-то плохо заканчивали. Кто там ещё был из суперагентов?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ален, — позвал Городецкий, вырывая из плена фантазий, в который я успела погрузиться. Я перевела на него взгляд. — Ты же понимаешь, все это очень серьезно. Поэтому держи информацию при себе, ни одной живой душе.
— Обижаете, Пал Сергеич.
— Может, ты уже перестанешь мне выкать и обращаться по имени-отчеству?
Я посмотрела на него, иначе посмотрела. Сегодня нас связали новые нити, крепко так связали, по крайней мере, меня к нему примотало намертво. А вот что у него в душе?
— А что потом? — спросила его, Городецкий нахмурился, рассматривая мое лицо. Смотрел и… молчал.
И я вдруг отчетливо поняла, как нелепы были мои переживания о том, что я стану его любовницей. Что он не бросит жену, что их связывают обязательства… Нет, дело не в этом. Дело в самом Городецком. В том, что ему все это не нужно. Его устраивают встречи пару раз в неделю, и разрыв, когда отношения приедаются. А он из тех, кому приедаются всегда. Он и женат-то только потому, что ему грозят тюрьмой. Вдумайтесь в это!
И я наконец поняла: ничего не будет. Неизбежно ничего. Единственное, чем я могу довольствоваться, это ролью любимой жены на то время, пока ему интересна. Потом он выбросит меня из жизни, потому что перестанет хотеть. Лиза яркий тому пример. Только я не могу ждать этого потом. Ибо знаю: будет ещё больнее. Потому что я врасту в него ещё глубже. А я и так… кажется, люблю его.
Это откровение обескуражило и в то же время придало сил. Я понимала одно, мне срочно нужно уйти. Остаться одной, без этого пьянящего взгляда и сводящих с ума рук и губ. Подумать, осознать, пережить. Иначе я сейчас поддамся на сладкие уговоры своего сердца и останусь. Но неужели, неужели и впрямь все это пустое? Только секс, временное притяжение?
Я встала под его хмурым взглядом.
— Знаете, Пал Сергеич… Мне лучше уйти.
— Ален, — все же подал голос Городецкий, — не пори горячку. Все очень сложно.
Сложно. Да, сложно. Но ведь было бы желание, разве нет? Хотя бы надежду дал на будущее, этого было бы достаточно.
Он молчал, наблюдая, как я собираю вещи, и ни слова не сказал. Тишина была такая давящая, что я чувствовала ее на своих плечах.
Я ушла. Он так ничего и не сказал. Не остановил.
Разве это не лучший ответ на все вопросы?
Рано утром я съехала в небольшую гостиницу на Чёрной речке. Не центр, конечно, но совсем рядом, и район приятный, зелёный такой, самобытный, без торговых центров, весь в маленьких магазинчиках. А возле метро дом, в котором снимали Шерлока Холмса. Ну прямо насмешка судьбы.
Настроение было отвратительное, даже несмотря на прекрасную погоду. Полночи я лежала, ворочаясь и глядя в потолок. Все пыталась понять, что же делать и как жить дальше. Свадьбу, конечно, придётся отменять. Не могу я выйти за Дениса после того, что было у меня с Пал Сергеичем. Да и без этого, чего таить, тоже не смогла бы. Бегаю вон от парня который день.
Все развалилось наконец таки. Упорно шло к этому. Я сидела на траве у Невы, смотрела на воду и думала, что что-то в жизни упустила. Ещё полгода назад все казалось таким простым и понятным. А потом появился он. Ох, профессор, что же вы со мной сделали?
Городецкий, кстати, объявился около десяти утра, я решила ответить.
— Ты где? — спросил сердито.
— Вас это не касается.
Он выругался, что, кстати, совсем не подобает его профессорскому чину.
— Не будь ребёнком, — вот что он талдычит? Я и так помню, что в его глазах маленькая глупенькая девочка. Только дети не страдают от разбитого сердца. Он словно почувствовал что-то, потому что добавил. — Алена, мы обо всем поговорим, как вернёмся в Москву.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не о чем говорить, Пал Сергеич, — ответила я и трубку повесила, а потом вовсе телефон отключила.
