— Я сейчас уезжаю, — сказал Любе, — ночевать, скорее всего, не буду. Вещи вывезу в ближайшие дни.
Не дав ей сказать ни слова, пошёл из кухни, но в последний момент остановился. Присел на корточки перед ней, она посмотрела ещё более испуганно.
— Прости меня, если сможешь, — сказал ей. — За все прости. За то, что не любил, не уважал. За то, что не смог стать хорошим мужем и отцом. Прости.
Клянусь, Люба растерялась. Смотрела на меня расширенными глазами и молчала. Интересно, она хоть немного была со мной счастлива? А я? Когда я чувствовал себя счастливым последний раз?
Ответ пришёл на ум сам по себе. В Питере. И не только в этот раз, но и в прошлый. Когда гулял за руку с этой непокорной девчонкой, прижимал к себе, когда спал рядом и, проснувшись, увидел ее улыбку. Черт возьми, Городецкий, кажется, ты попал.
Поднявшись, я ушёл.
Глупо, наверное, прозвучит, но я почти летел на крыльях к машине. Как пацан, ей богу. И в эту минуту меня не волновал ни компромат, ни враги, никто. Я представлял, как сожму Аленку в своих объятьях. И выбью из неё всю дурь о свадьбе с моим сыном. Не бывать этому. Да, мне предстоит ещё изрядно попотеть, чтобы все объяснить Денису, но… я вдруг понял, что отпускать Аленку не хочу.
Дома ее не оказалось. Мобильный трезвонил в квартире, я слышал мелодию, стоя у двери. Куда ее черти унесли опять?
Я спустился вниз, сел на лавочку. На мгновенье подступила тревога, не случилось ли чего, но тут Аленка появилась из-за угла с пакетом в руках. Увидев меня, замерла и пакет к груди прижала, словно защищаясь.
Подошла с опаской.
— Здравствуйте, Пал Сергеич, — сказала, не отрывая взгляда.
А я подошёл и поцеловал ее. Она сразу потянулась мне навстречу, открывая губы, но в следующее мгновенье оттолкнула.
— Вы что делаете? Люди же вокруг! У меня свадьба через четыре дня!
— Свадьбы не будет, Ален.
Глава 22
Алена
Это сумасшествие. То, что он здесь, что целует меня, а я… я должна найти компромат на него и продать этому Рубацкому. Чтобы спасти. Эта мысль немного отрезвила.
— Что значит не будет? — задала вопрос.
— Пойдем домой, поговорим.
Ох, квартира зона опасная, там можно не сдержаться. Но не на улице же такие вопросы решать, и правда.
Мы молча поднялись на этаж, зашли в квартиру, я тут же ретировалась в кухню и уселась за стол, чтобы оказаться подальше от Городецкого. Он сел напротив.
— Так что там со свадьбой? — задала вопрос.
— Я хотел бы узнать у тебя. Почему ты ее не отменила?
— А почему я должна была ее отменить? — я сделала непонимающее лицо. Городецкий вздернул брови.
— Ну а как же Питер? Скажешь, это для тебя ничего не значило?
— Пал Сергеич, — улыбнулась я, — давайте откровенно. Между нами было притяжение, но после того дня оно прошло. Вы женатый человек, я собираюсь замуж. Давайте не будем усложнять.
Смотреть непроницаемо, смотреть непроницаемо. Как же хочется его обнять, зарыться руками в волосы, залезть на него и не слезать… всю оставшуюся жизнь. Божечки мои, он меня сейчас проклянет, судя по взгляду.
— То есть ты хочешь выйти замуж за моего сына? — спросил Городецкий, совершенно не выказывая эмоций. Я кивнула. — А если я перекрою ему денежный поток?
— Это вроде мести? Не думаю, что Любовь Дмитриевна вам позволит. И да, я все равно выйду за него. Потому что я так хочу. Простите, если я… то есть я хочу сказать, мое желание заняться с вами… сексом, — боже, как же трудно это говорить, — и наше притяжение… оно было только на физиологическом уровне. Теперь оно удовлетворено и прошло.
Я замолчала, глядя на него. Он рассматривал меня так, словно видел впервые в жизни.
— Что ж, — сказал, вставая, — это твой выбор.
И ушёл. Вот так просто взял и ушёл.
Закрылась дверь, и вместе с ней закрылось все, что было связано с Павлом Сергеевичем Городецким. А этого вдруг оказалось так много, воспоминания лезли в мою голову, не давая отвлечься, забыться. Хотелось волком выть, и единственное, что утешало меня, это мысль о том, что я делаю это, чтобы его спасти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Какая же ты красивая, доченька! — мама оправила мое платье, хотя оно и так сидело идеально.
Я смотрела в зеркало и чувствовала пустоту. Четыре дня без Городецкого. А впереди ещё целая жизнь. И он будет меня ненавидеть, ко всему прочему. Рубацкий, позвонив на следующий день, похвалил меня за правильное решение. Повесив трубку, я разбила телефон о стену. Что же мне делать? Это ведь ненормально, я не хочу замуж, не хочу быть с Денисом, жить, спать. Не хочу сюсюкать с мамочкой, чтобы подобраться ближе и выведать, где этот чертов компромат…
Вечером Рубацкий объявился собственной персоной, объяснял, разъяснял. Мне дали полгода. Точнее, пожелали уложиться в этот срок.
— А если компромата у них нет? — додумалась спросить я.
— Тогда наша с вами сделка накроется, — не обманул он меня своей улыбкой, ох, не обманул.
— А что будет с Пал Сергеичем?
— Пока есть шанс найти компромат, вашего профессора никто не тронет. Живым от него больше пользы.
Однако если компромат не всплывет, они его-таки… об этом думать не хотелось, а сразу хотелось замуж и сюсюкать с мамочкой, втираясь к ней в доверие.
Денис за эти дни заезжал только один раз, я ловила каждое слово, надеясь услышать хоть что-то о Городецком, но нет. Ночевать не остался, я даже не упомню, когда мы последний раз занимались сексом? Ничего, скоро буду считать каждый раз.
В ЗАГСе была суматоха, очень много народу, все фотографировались со мной и Денисом, поздравляли. Я даже не думала, что людей будет столько. С моего курса человек пятнадцать. Разве я их приглашала? Впрочем, мне было все равно. Я искала глазами фигуру профессора, но не находила. Неужели не придет? Не поверю.
Его я увидела только в зале бракосочетания, куда мы вошли с Денисом под марш Мендельсона. Пал Сергеич даже не обернулся, так и сидел спиной, все, что мне оставалось, это прожигать взглядом его блондинистую макушку. Первая часть церемонии прошла под этим гипнозом. Наконец, дама спросила жениха, согласен ли он, и Денис громко и чётко ответил:
— Нет.
Я не сразу осмыслила услышанное, а поняв, повернула голову в изумлении. В зале повисла мертвая тишина.
— Нет, я не согласен взять ее в жены, — Денис растянул губы в злой улыбке, глядя на меня, — и знаете почему? Потому что эта девушка, Алена Кулагина, обычная фальшивка.
Я смотрела в обалдении, открыв рот, краем глаза видя, как поднялись родители со своих мест.
— Да-да, — Денис повернулся к гостям, — эта девушка обычная охотница за деньгами. Она соблазнила меня, прельстившись тем, что я из обеспеченной семьи. Заставила поверить в ее любовь. И все, чтобы подобраться к деньгам. И да, она не остановилась ни перед чем. Кроме того, что она моя невеста, она ещё к тому же любовница моего отца! — и Денис указал для достоверности в сторону Городецкого.
Я перевела туда взгляд. Изумленные глаза мамы и папы, Любовь Дмитриевна просто в шоке, Городецкий хмурится, глядя исподлобья.
— Нравится, Аленка? — язвительно спросил Денис и, развернувшись, пошел к выходу. Бросив взгляд на остолбеневших гостей, я понеслась следом.
— Денис! — крикнула, догоняя его, он остановился.
— Что тебе ещё?
— Ты… — я искала слова и не находила. — Зачем ты…
— Не теряйся, Аленка, есть же ещё отец. Правда, его скоро посадят, — и он так же зло улыбнулся, глядя за мое плечо.
Обернувшись, я увидела в пяти шагах Городецкого и Любовь Дмитриевну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Посадят? — посмотрела непонимающе, а Пал Сергеич вдруг сказал:
— Компромат у тебя?
— Да, — кивнул Денис, — и я планирую открыть его миру и отправить тебя за решетку лет на десять. Думаю, это будет нормальное наказание за все то, что ты сделал нам с мамой.
Боже мой, а я ещё думала наладить их отношения. Да желание отомстить, кажется, превратилось в навязчивую идею.
