Принц Конде погиб 13 марта при Жарнаке. Как мы уже говорили, конь ударил его копытом и сломал ему правую ногу. Он упал и, будучи не в состоянии двигаться, не смог избежать ударов, нанесенных ему капитаном де Монтескью. Посол Испании написал своему королю, что на трупе принца были какие-то странные следы, на бедре, например, – они вполне могли быть результатом магического воздействия винтов итальянского колдуна! Д'Андело умер чуть позже – 7 мая в Сенте. Говорили, что когда он возвращался из бретонского похода, его старые раны внезапно открылись. Не было ли это снова результатом медной порчи? Впрочем, некоторые были склонны верить в отравление по приказу королевы. 27 мая посол Англии Норрис передал слух, что какой-то флорентиец (может быть, все тот же колдун?) хвастался, что отравил д'Андело. Кардинал де Шатильон, нашедший убежище в Англии вместе со своей супругой, писал курфюрсту Пфальца, что вскрытие тела его брата подтвердило смерть от отравления. Тот же итальянец якобы сумел заставить Колиньи выпить ядовитое питье. У того, и правда, началась настолько сильная водянка, что даже сказали, что он умер. Он был вынужден опровергнуть это сообщение, прогулявшись в носилках. Все эти факты убедили посла д'Алаву, что колдовские средства, использованные королевой-матерью, оказались чрезвычайно действенными. Но случай с адмиралом его разочаровал. После целого месяца колдовских ухищрений метр-чернокнижник заявил в июле, что созвездие адмирала находилось настолько высоко, что до него было невозможно добраться. Он предупредил королеву, что для новых заклинаний ему нужно теперь было уже семнадцать изображений Колиньи.
14 апреля Екатерина, проболев сорок дней, уехала из Меца. В сопровождении двора она прибыла в Верден 17-го и наблюдала за маршем герцога Цвайбрюкена. Она была еще не совсем здорова и страдала от сильных расстройств кишечника, но снова взялась руководить правительством, [193] где за время ее болезни очень большое влияние приобрел кардинал Лотарингский. Чтобы очернить прелата и Екатерину, злые языки распустили слух, что королева (ей тогда было пятьдесят лет) родила в Меце сына от кардинала и что именно поэтому она не вставала с постели!
Екатерина ничего не опровергала. У нее были дела поважнее, чем преследовать авторов сплетен. Вольфганг Баварский во всеуслышание назвал Карла IX жестоким тираном, преследующим истинных верующих, а потом потребовал восстановления протестантов во всех ранее им дарованных правах. Такое заявление предвещало карательное вторжение в королевство. Отправным пунктом для него стала провинция Франш-Конте. Испанцы предоставили там все необходимое немецким рейтарам. Ослабевшая армия герцога д'Омаля тщетно попыталась остановить герцога Цвайбрюкена недалеко от Дижона. Теперь двору не стоило оставаться в Вердене, ставшем фронтовым тылом. Сначала двор переехал в Лотарингию, потом, в первые дни мая, – в Шалон и Реймс. Герцог Цвайбрюкена очень быстро продвигался по Бургундии. Он шел форсированным маршем, даже по ночам, горящие фермы становились для него факелом, освещающим путь. После Бона, он захватил Везеле с 8000 всадников и 6000 пехотинцев. Герцог Анжуйский двинулся в Берри навстречу герцогам Немурскому и д'Омалю: их объединенные силы могли бы противостоять армии Цвайбрюкена, переправившегося через Луару около Ла Шарите, и армии адмирала Колиньи, которого королевские войска не смогли удержать в Сентонже. Столкновение казалось неизбежным.
27 мая Екатерина решила, что ее присутствие необходимо, и вместе с небольшим эскортом верхом направилась в Сен-Мор. 1 июня в Блане она председательствовала на важном военном совете, где вместе с Анжу присутствовали все военачальники. 2 яюня в Сен-Бенуа-дю-Со был сделан общий смотр войскам: 7000 всадников и 12000 пехотинцев. В Лион уже подошли подкрепления из Италии – войска папы и герцога Флорентийского. Но Екатерина не может их [194] ждать. Она решает преследовать немцев по пути их следования на юго-запад. 6 июня королева устраивает смотр королевской армии. В ней насчитывается 8000 всадников и 15000 пехотинцев. Екатерина хочет воспользоваться численным превосходством и разбить немецкие колонны. Но рейтары королевской армии под командованием Филиберта Баденского не стали атаковать своих соотечественников. Они жалуются, что у них не хватает продовольствия, вина и овса, потому что их телеги остались в Сен-Бенуа-дю-Со. Из-за нерасторопности интендантов планы Екатерины проваливаются, и армии снова параллельными дорогами движутся по направлению к Лиможу. 8 июня, когда армия католического лагеря стоит в Кузеи около Лиможа, королева-мать снова хочет начать сражение, но опять католические рейтары уклоняются от боя. Смелое предприятие немцев, осуществленное на территории враждебной страны, подходит к концу. Но их предводителю не суждено увидеть соединения с французами: мужчина очень крупный, подверженный приливам крови, он внезапно умирает, «охваченный трясением членов», от слишком большого количества выпитого. Некоторые, среди них был Таванн, говорили, что «причиной этого было авалонское вино», которое герцог захватил, проходя через город, – 200 бутылок якобы отравленных каким-то городским врачом. Лагерь католиков теперь находится на Иле, у ворот Лиможа. Узнав о смерти Вольфганга Баварского, Екатерина обрадовалась: «Видите, сын мой, – пишет она Карлу IX, – Господь помогает вам лучше, чем люди: он лишает их жизни, не нанося ударов». Но эта ниспосланная провидением смерть не помешала рейтарам и гугенотам встретиться. Общий штаб, состоящий из Колиньи, двух юных принцев Конде и Наваррского и с немецкой стороны Волрада Мансфельда, лейтенанта покойного герцога Цвайбрюкена, разместился в городке Сент-Ире. Офицерам раздают медали и выплачивают жалованье, используя деньги из Ла Рошели. Войска «освежены» и проверены. Королевские войска выбились из сил, дезертируют и умирают от голода в краю, где «растут только каштаны [195] и репа» и о котором Екатерина сохранит жалкие воспоминания: «Это самая отвратительная местность, которую я когда-либо видела». Жители «из самых больших задир. А вообще, нельзя даже десять человек расставить для боя, чтобы они не скатывались. Нет даже четырех дюймов ровной местности». И правда, крайне неудачный плацдарм для королевы, решившей стать главнокомандующим!
На этот раз кажется, что решающая битва все-таки состоится. Екатерина считает, что ей лучше находиться в тылу. Она решает ехать к королю в Орлеан и подготовить новые подкрепления. Войска папы и герцога Флорентийского прибыли в Сен-Леонар: 19 июня их инспектирует королева: более 4000 пехотинцев и более 1 200 хорошо экипированных всадников. Примерно в это же время Анжу получает сильное испанское войско – 300 вооруженных копьеносцев и 3000 пеших солдат-валлонцев под командованием Питера-Эрнеста Мансфельда. Таким образом, теперь в его армии было 24000 человек, или примерно 8000 всадников и 16000 пехотинцев. По численности армия гугенотов была примерно такой же, только, может быть, пехотинцев было несколько больше.
Утром 25 июня Колиньи атаковал королевские войска, укрепившиеся около маленькой деревни Ла Рош-Л'Абей. Атака генерал-полковника королевской инфантерии Фелиппе Строцци – сына Пьеро и, следовательно, внучатого племянника королевы, подкрепленная тосканской кавалерией, заставила осаждавших отступить. Но возвращение Колиньи со значительными силами поставило под сомнение исход битвы. Строцци взят в плен. В конечном итоге артиллерия католиков вынуждает гугенотов остаться на прежних позициях. Начавшийся дождь прекратил бой, который скорее походил на обычную перестрелку, чем на настоящую битву. Анжу упустил возможность одержать великую победу. А Колиньи, не имея возможности продолжать наступление, отступает. Он даже предлагает заключить мир через маршала де Монморанси, но королева и кардинал Лотарингский с возмущением отвергают его предложения: Карл IX [196] передал им полномочия принимать решения. Сейчас, в июле 1569 года, он задерживается в Орлеане. Политические проблемы его совершенно не волнуют: в первый раз в жизни он влюбился в очень красивую девушку – Мари Туше, дочь одного буржуа, как говорят, «самую большую еретичку в городе». Он навещает ее каждый вечер и приказывает своей охране с дудками и барабанами исполнять под ее окнами серенады. Все это продолжалось целый месяц, пока Екатерина не вмешалась и не увезла короля вместе с двором в Париж в поисках денег. Пока ее сын обольщал юную жительницу Орлеана, которая родит ему ребенка, королева-мать продолжала свои решительные колдовские действия, пытаясь погубить Колиньи. 18 июля посол Англии сообщил об отъезде одного немца, капитана Хайца, которому было поручено отравить адмирала. Капитану было заплачено так же, как и его предшественникам. После возвращения двора в Париж в начале августа посол Испании встретил еще одного немца (а возможно, того же самого), вернувшегося из лагеря гугенотов. Через месяц один из слуг адмирала – Доминик д'Альба – попался с белым порошком и признался, что получил его от капитана гвардейцев герцога Анжуйского, чтобы убить Колиньи. Он был приговорен к удушению и повешен.
